Другой – высокий и толстый – видимо, прикрывал лысину волосами, зачесанными вперед. Усатый держал пистолет в кобуре, а у толстяка рукоятка пистолета торчала из-за пряжки кожаного пояса. Оба были вооружены автоматами Калашникова, но явно были не готовы пустить их в ход.
Хуан повернулся и пошел обратно в помещение поста береговой охраны, где в коридоре у стены притаился Трент. Двое кубинцев были уже на полпути. Таким образом, Трент оказался между ними и Хуаном. Решив, что в такой ситуации Трент не станет стрелять, так как выстрелы заставят насторожиться тех двоих снаружи, Хуан рванул ручку двери и бросился бежать. Он был уже почти в безопасности, но в этот момент метательный нож Трента поразил его под левое ухо.
Трент побежал назад, извлек свой нож. Затем вышел из-за стены, так что кубинцы увидели его и направленный на них автомат. Они были захвачены врасплох на открытом месте – им некуда было деваться. Толстый оттолкнул своего товарища и побежал обратно. Трент выстрелил и попал ему в правое плечо. Кубинец выронил автомат, упал на колени и схватился левой рукой за раненое плечо. Поток непристойных ругательств слился с криками испуганных чаек.
– Быстро поднимайтесь на ноги, а не то открываю огонь! – закричал Трент. – Бросайте оружие и идите сюда – вы, оба!
Они направились к нему, а он спрятался за ними со стороны маяка. Раненый толстяк был асе еще опасен – он кипел ненавистью и, видно, не боялся смерти. Усатый не был фанатиком и был заметно напуган. Трент приказал ему, чтобы он отстегнул кобуру с пистолетом и подал ее в дверь, а потом вытащил пистолет из-за пояса толстяка и бросил в сторону.
– А теперь – марш обратно к маяку, – скомандовал Трент.
Они пошли по открытому месту, а он крался за ними, низко пригнувшись и внимательно следя из-за их спин за площадкой наверху маяка и за окнами, выходящими на веранду.
На эту сторону выходило шесть низких, затянутых сеткой окон и двустворчатые двери. Каменный пол веранды возвышался над песчаным пляжем сантиметров на семьдесят. Ее крыша опиралась на четыре деревянных столба. «По крайней мере один человек должен находиться наверху – в башне маяка, – подумал Трент, – так что здесь, внизу, вероятно, прячутся двое. Они дождутся, когда я подойду вплотную и стану удобной мишенью для огня с площадки маяка. И тогда они смогут атаковать меня с обеих сторон веранды и с площадки одновременно. Если бы удалось прорваться через веранду и проскочить в дверь, тогда можно было бы найти укрытие внутри здания». Но все его расчеты сразу же были опрокинуты. Его атаковали прямо в лоб.
Один из кубинских десантников стоял в тени за дверьми. Он буквально смел толстяка и усатого с дороги длинной очередью из автомата. Одна пуля слегка задела левое бедро Трента – он еле успел броситься на землю и скатился к краю веранды. Лежа на спине, он плотно прижался к земле и почти не дышал, пока град пуль проносился над ним и разбивал край кирпичной кладки. Осколки кирпича сыпались на него, кровь лилась из раненой ноги, но голова работала прекрасно. Из шести кубинцев-десантников трое убиты. Веранда закрывала его от обзора с площадки маяка. Тот, кто стрелял, находился в бунгало за двойными дверями. И где-то еще должен быть шестой – их начальник.
Трент вспомнил все, что видел: переломанные ноги радиста, мертвых багамцев, трупы которых валялись в хижине и на койке в помещении поста. По непомерной жестокости и изощренному насилию было видно, что отрядом кубинцев командует человек, которому доставляет удовольствие убивать и причинять боль. Такому садисту дай только возможность глумиться и мучить других.
Трент отложил автомат и сбросил с плеча ремень от кобуры с пистолетом. Убийца будет чувствовать себя в полной безопасности, только если оружие будет не ближе, чем в метре от Трента. Он закинул руки за голову и, удерживая вес своего тела на пятках, ягодицах, локтях и плечах, передвинулся на несколько сантиметров. Теперь, когда он представлял себе своего врага, у него созрел план действий. Левой рукой он коснулся кровоточащей раны на бедре и размазал кровь по всему телу. Затем вытащил свой метательный нож и его острием разрезал себе кожу на голове.
Глава 17
Поисковые группы получили приказ выступать на рассвете, и Родди с Эстобаном большую часть дня оставались на посту береговой охраны, с нетерпением ожидая сообщения о том, что лодку Трента выбросило на берег. Но такого сообщения так и не поступило.
Поздно вечером Родди ехал вдоль побережья в штаб-квартиру отца. По дороге он тщетно пытался избавиться от мыслей об англичанине. Трент, видимо, сумел выйти живым из поставленной ему ловушки, и если он направился на маяк Лобос Кэй, то должен был прибыть туда задолго до полудня. Значит, ему удалось избежать и этой западни, и, следовательно, сейчас он плывет по спокойным водам Большой Багамской банки, направляясь на север, к острову Андрос. Родди представил себе англичанина за рулем лодки и неожиданно подумал: «Наверное, Трент и эта девушка – сестра Марко – любовники». Это показалось ему вполне вероятным.
Дорога поднималась на вершину перевала. Родди остановил машину на обочине, чтобы полюбоваться закатом солнца. Солнечные лучи окрашивали горизонт во все цвета радуги – желтый, розовый, красный, оранжевый. Ветер совсем стих, и лучи заходящего солнца падали на глянцевитую поверхность бегущих по морю волн. Сквозь деревья виднелся песчаный пляж, весь в розовато-золотых тонах. Родди подумал, что никогда не смог бы жить в другой стране.
Апартаменты адмирала де Санчеса располагались на верхнем этаже его штаб-квартиры. Большие окна выходили на крытую террасу с видом на море. Дверь открыла молодая женщина в купальном халате. Нисколько не смутившись, она подала ему стакан и провела в ванную комнату, где у адмирала была оборудована теплица для выращивания орхидей. Посредине комнаты стояла большая старомодная чугунная печь для обогрева, а со стен, из деревянных ящиков свешивались цветы.
Родди вошел в ванную комнату. Отец сидел по грудь в воде с дымящейся сигарой и стаканом вина. Голову защищала розовая купальная шапочка, чтобы не смыть краску с волос.
Он поднял стакан, приветствуя Родди, и кончиком сигары указал на ведерко со льдом, стоявшее рядом.
– Налей себе, сын. Гринго на маяке Лобос Кэй. Мы поймали его.
Родди посмотрел на этикетку: чилийское шардоннэ урожая 1982 года. Плеснув себе вина, он вытер полотенцем сиденье белого, плетенного из тростника кресла, стоявшего у окна между большими глиняными горшками с орхидеями. Ему подумалось, что фотография отца в таком виде выглядела бы смешно и глупо. Как, впрочем, и любого другого из сильных мира сего.
– Что, Трент убит? – спросил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
Хуан повернулся и пошел обратно в помещение поста береговой охраны, где в коридоре у стены притаился Трент. Двое кубинцев были уже на полпути. Таким образом, Трент оказался между ними и Хуаном. Решив, что в такой ситуации Трент не станет стрелять, так как выстрелы заставят насторожиться тех двоих снаружи, Хуан рванул ручку двери и бросился бежать. Он был уже почти в безопасности, но в этот момент метательный нож Трента поразил его под левое ухо.
Трент побежал назад, извлек свой нож. Затем вышел из-за стены, так что кубинцы увидели его и направленный на них автомат. Они были захвачены врасплох на открытом месте – им некуда было деваться. Толстый оттолкнул своего товарища и побежал обратно. Трент выстрелил и попал ему в правое плечо. Кубинец выронил автомат, упал на колени и схватился левой рукой за раненое плечо. Поток непристойных ругательств слился с криками испуганных чаек.
– Быстро поднимайтесь на ноги, а не то открываю огонь! – закричал Трент. – Бросайте оружие и идите сюда – вы, оба!
Они направились к нему, а он спрятался за ними со стороны маяка. Раненый толстяк был асе еще опасен – он кипел ненавистью и, видно, не боялся смерти. Усатый не был фанатиком и был заметно напуган. Трент приказал ему, чтобы он отстегнул кобуру с пистолетом и подал ее в дверь, а потом вытащил пистолет из-за пояса толстяка и бросил в сторону.
– А теперь – марш обратно к маяку, – скомандовал Трент.
Они пошли по открытому месту, а он крался за ними, низко пригнувшись и внимательно следя из-за их спин за площадкой наверху маяка и за окнами, выходящими на веранду.
На эту сторону выходило шесть низких, затянутых сеткой окон и двустворчатые двери. Каменный пол веранды возвышался над песчаным пляжем сантиметров на семьдесят. Ее крыша опиралась на четыре деревянных столба. «По крайней мере один человек должен находиться наверху – в башне маяка, – подумал Трент, – так что здесь, внизу, вероятно, прячутся двое. Они дождутся, когда я подойду вплотную и стану удобной мишенью для огня с площадки маяка. И тогда они смогут атаковать меня с обеих сторон веранды и с площадки одновременно. Если бы удалось прорваться через веранду и проскочить в дверь, тогда можно было бы найти укрытие внутри здания». Но все его расчеты сразу же были опрокинуты. Его атаковали прямо в лоб.
Один из кубинских десантников стоял в тени за дверьми. Он буквально смел толстяка и усатого с дороги длинной очередью из автомата. Одна пуля слегка задела левое бедро Трента – он еле успел броситься на землю и скатился к краю веранды. Лежа на спине, он плотно прижался к земле и почти не дышал, пока град пуль проносился над ним и разбивал край кирпичной кладки. Осколки кирпича сыпались на него, кровь лилась из раненой ноги, но голова работала прекрасно. Из шести кубинцев-десантников трое убиты. Веранда закрывала его от обзора с площадки маяка. Тот, кто стрелял, находился в бунгало за двойными дверями. И где-то еще должен быть шестой – их начальник.
Трент вспомнил все, что видел: переломанные ноги радиста, мертвых багамцев, трупы которых валялись в хижине и на койке в помещении поста. По непомерной жестокости и изощренному насилию было видно, что отрядом кубинцев командует человек, которому доставляет удовольствие убивать и причинять боль. Такому садисту дай только возможность глумиться и мучить других.
Трент отложил автомат и сбросил с плеча ремень от кобуры с пистолетом. Убийца будет чувствовать себя в полной безопасности, только если оружие будет не ближе, чем в метре от Трента. Он закинул руки за голову и, удерживая вес своего тела на пятках, ягодицах, локтях и плечах, передвинулся на несколько сантиметров. Теперь, когда он представлял себе своего врага, у него созрел план действий. Левой рукой он коснулся кровоточащей раны на бедре и размазал кровь по всему телу. Затем вытащил свой метательный нож и его острием разрезал себе кожу на голове.
Глава 17
Поисковые группы получили приказ выступать на рассвете, и Родди с Эстобаном большую часть дня оставались на посту береговой охраны, с нетерпением ожидая сообщения о том, что лодку Трента выбросило на берег. Но такого сообщения так и не поступило.
Поздно вечером Родди ехал вдоль побережья в штаб-квартиру отца. По дороге он тщетно пытался избавиться от мыслей об англичанине. Трент, видимо, сумел выйти живым из поставленной ему ловушки, и если он направился на маяк Лобос Кэй, то должен был прибыть туда задолго до полудня. Значит, ему удалось избежать и этой западни, и, следовательно, сейчас он плывет по спокойным водам Большой Багамской банки, направляясь на север, к острову Андрос. Родди представил себе англичанина за рулем лодки и неожиданно подумал: «Наверное, Трент и эта девушка – сестра Марко – любовники». Это показалось ему вполне вероятным.
Дорога поднималась на вершину перевала. Родди остановил машину на обочине, чтобы полюбоваться закатом солнца. Солнечные лучи окрашивали горизонт во все цвета радуги – желтый, розовый, красный, оранжевый. Ветер совсем стих, и лучи заходящего солнца падали на глянцевитую поверхность бегущих по морю волн. Сквозь деревья виднелся песчаный пляж, весь в розовато-золотых тонах. Родди подумал, что никогда не смог бы жить в другой стране.
Апартаменты адмирала де Санчеса располагались на верхнем этаже его штаб-квартиры. Большие окна выходили на крытую террасу с видом на море. Дверь открыла молодая женщина в купальном халате. Нисколько не смутившись, она подала ему стакан и провела в ванную комнату, где у адмирала была оборудована теплица для выращивания орхидей. Посредине комнаты стояла большая старомодная чугунная печь для обогрева, а со стен, из деревянных ящиков свешивались цветы.
Родди вошел в ванную комнату. Отец сидел по грудь в воде с дымящейся сигарой и стаканом вина. Голову защищала розовая купальная шапочка, чтобы не смыть краску с волос.
Он поднял стакан, приветствуя Родди, и кончиком сигары указал на ведерко со льдом, стоявшее рядом.
– Налей себе, сын. Гринго на маяке Лобос Кэй. Мы поймали его.
Родди посмотрел на этикетку: чилийское шардоннэ урожая 1982 года. Плеснув себе вина, он вытер полотенцем сиденье белого, плетенного из тростника кресла, стоявшего у окна между большими глиняными горшками с орхидеями. Ему подумалось, что фотография отца в таком виде выглядела бы смешно и глупо. Как, впрочем, и любого другого из сильных мира сего.
– Что, Трент убит? – спросил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68