Вены на его шее вздулись.
- Не следовало тем более злоупотреблять моим доверием!
Компостел вжался в стену.
- Я… я не понимаю.
Холмс смотрел начальнику прямо в глаза.
- Вы не все рассказали мне о Реджинальде Фостере, - он скрестил руки на груди. - Я жду ваших объяснений.
Компостел обмяк на глазах.
- Если вы узнали о Фостере, то и все остальное разгадаете рано или поздно. Вы ведь для этого здесь, не так ли?
- Так говорите же! - воскликнул Холмс, топнув от нетерпения.
Директор тюрьмы испуганно покосился на дверь и приблизил к нам свою потную голову. От резкого запаха пота мы шагнули назад.
- Этот сторож был назначен на пост вашим братом.
Холмс содрогнулся.
- Майкрофтом?
- Да. На самом деле он был журналистом и вел тайное расследование.
- Почему этот Фостер заинтересовался Дьюэном?
- Понятия не имею.
Толстяк собирался опустить глаза, но Холмс снова поймал его взгляд.
- Почему вы хотите скрыть от меня все это?
Компостел опустил голову. Его щеки почти коснулись груди.
- Майкрофт Холмс попросил меня никому не говорить об этом, особенно вам. Даже Лестрейду.
4
По дороге домой, в экипаже, меня неотступно преследовала жуткая картина изуродованного перепачканного тела. Мой желудок сжался от страха. Я старался отделаться от этого кошмара, сконцентрировав внимание на мельчайших проявлениях бурлящей вокруг жизни: на стуке дождя по крыше экипажа, грохоте колес по мостовой, цокоте копыт нашей упряжки.
Холмс, казалось, был всецело погружен в свои мысли. Я обратился к нему, желая услышать скорее успокаивающий голос моего друга, нежели его мнение об этом зверском преступлении.
- Холмс, как вы узнали?
- Как обычно, мой дорогой Ватсон, методом исключения. Во-первых, было известно, что побег из Миллбэнк невозможен, нам то и дело твердили об этом. Во-вторых, заключенный не прятался внутри тюрьмы, иначе его обнаружили бы в ходе системного обыска. В-третьих, единственные люди, имеющие право входить на территорию тюрьмы и покидать ее в строго определенные часы, - это сторожа. Итак, остается лишь одно объяснение: заключенный Марк Дьюэн убил вошедшего к нему Реджинальда Фостера, раздел его, расчленил труп при помощи ножа и закопал под кроватью. После этого он преспокойно переоделся в костюм сторожа и вышел через главный вход в начале седьмого утра.
- А как у Дьюэна оказался нож?
- Пока у меня нет ни малейшего представления об этом. Но я непременно задам этот вопрос Дьюэну, как только встречусь с ним.
Мой вопрос был на редкость глупым, и Холмс дал мне это понять.
Мы проехали еще четверть часа. Новый вопрос не давал мне покоя:
- А как вы узнали, что тело сторожа зарыто под кроватью, Холмс?
- Это самое незаметное место во всей камере и самое подходящее. Быстрый осмотр пола показал, что примерно на одном квадратном метре плитки были сняты и вновь уложены. Я знал, что тело расчленено, еще до того, как нашел его. Но я не видел необходимости упоминать эту деталь.
Деталь! Холмс умел иногда выразиться! Он свел ужасное убийство к обычной математической задачке.
Экипаж остановился у дома 22lb. Мы рассчитались с кучером и спустя несколько мгновений очутились в нашей гостиной, окутавшей нас живительным теплом. Холмс закурил трубку и опустился в свое кресло так спокойно, будто не выходил из этой комнаты и ничего не произошло. У меня же было еще много вопросов, требующих разъяснения.
- Мне все же кажется невероятным, что никто так и не заметил подмены.
- Вы правы, Ватсон, это невероятно. Но факты говорят сами за себя.
Холмс откинул голову, закрыл глаза и продолжил объяснение в форме монолога, будто мысленно воссоздавая картину преступления.
- Дьюэн надел форму смотрителя и занял место на посту охраны. Несколько минут он общался со сторожем соседнего блока. Затем он уселся читать при свете свечи, ожидая конца смены, чтобы исчезнуть.
- И за все это время он ни у кого не вызвал подозрений?
- В тюрьме в шесть часов утра еще темно. День занимается не раньше восьми. Да и после этого тюрьму вряд ли заливает ослепительный свет, - вы ведь видели, какие там окна.
Я никак не мог взять в толк, как эта оригинальная подмена могла остаться незамеченной для всех служащих тюрьмы, самых надежных в Англии.
Мы долго молчали, погруженные в свои мысли.
- Но каким образом ваш брат замешан во всей этой истории? И как ему удалось назначить журналиста на пост тюремного сторожа? - наконец спросил я.
- Должно быть, такого рода дела входят в его обязанности.
- Его… обязанности? Ваш брат всегда был для меня загадкой.
- Однако вам удалось нарисовать его вполне правдивый портрет в «Случае с переводчиком» и «Чертежах Брюса Партингтона».
- Да, но там ничего не говорилось о его профессии.
- Напротив. Вы сказали об этом больше, чем вам кажется.
Холмс вдруг поднялся, схватил деревянную линейку и ударил ею по раскрытой ладони, будто возвещая о начале урока.
- Разве вы не писали, что Майкрофт - домосед и не слишком словоохотлив? Что он практически не выходит из клуба «Диоген», где проводит целые дни в почти монастырской тишине?
- Да, разумеется, но…
- Вы также упомянули о том, что Майкрофт близок к правительству, где прислушиваются к его авторитетному мнению.
- Конечно.
- А что вам известно о его интеллекте?
- Вы же сами уже сказали, Холмс: рискуя обидеть вас, следует все же заметить, что он превосходит вас в присущих вам талантах рассудительности и размышления, что позволило ему достичь уровня, о котором я даже не осмелюсь заговорить.
Холмс вовсе не казался оскорбленным.
- Вот видите, Ватсон, вы и сами все знаете. Теперь вам нетрудно будет разгадать эту милую загадку, назвав точную должность Майкрофта и место, где он ее исполняет.
Холмс бросил линейку на письменный стол и вернулся в свое кресло. Он курил трубку и наблюдал за кольцами дыма, поднимающимися к потолку. Прошло несколько минут. Поняв, что мой товарищ не собирается ничего добавлять к вышесказанному, я попытался сам разгадать эту «милую загадку».
Балтимор Компостел сказал: «Фостер вел секретный опрос»…
В течение нескольких минут я ломал голову.
Разгадка вдруг пришла сама собой: Майкрофт Холмс принадлежал секретной службе Ее Величества королевы Англии. А клуб «Диоген» - место, где он нес службу!
Удивленный внезапной очевидностью моей дедукции, я не мог сдержать эмоций:
- Так вот оно что!
- Четыре минуты, - объявил Холмс, сверившись с карманными часами.
- Что вы сказали?
- Вам потребовалось ровно четыре минуты, чтобы найти решение, мой дорогой Ватсон.
- Да, да, разумеется, Холмс. Это ведь на самом деле достаточно очевидно. Думаю, вам придется попросить объяснений у вашего брата.
- Это я сделаю в последнюю очередь. Помните, что сказал нам начальник тюрьмы:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
- Не следовало тем более злоупотреблять моим доверием!
Компостел вжался в стену.
- Я… я не понимаю.
Холмс смотрел начальнику прямо в глаза.
- Вы не все рассказали мне о Реджинальде Фостере, - он скрестил руки на груди. - Я жду ваших объяснений.
Компостел обмяк на глазах.
- Если вы узнали о Фостере, то и все остальное разгадаете рано или поздно. Вы ведь для этого здесь, не так ли?
- Так говорите же! - воскликнул Холмс, топнув от нетерпения.
Директор тюрьмы испуганно покосился на дверь и приблизил к нам свою потную голову. От резкого запаха пота мы шагнули назад.
- Этот сторож был назначен на пост вашим братом.
Холмс содрогнулся.
- Майкрофтом?
- Да. На самом деле он был журналистом и вел тайное расследование.
- Почему этот Фостер заинтересовался Дьюэном?
- Понятия не имею.
Толстяк собирался опустить глаза, но Холмс снова поймал его взгляд.
- Почему вы хотите скрыть от меня все это?
Компостел опустил голову. Его щеки почти коснулись груди.
- Майкрофт Холмс попросил меня никому не говорить об этом, особенно вам. Даже Лестрейду.
4
По дороге домой, в экипаже, меня неотступно преследовала жуткая картина изуродованного перепачканного тела. Мой желудок сжался от страха. Я старался отделаться от этого кошмара, сконцентрировав внимание на мельчайших проявлениях бурлящей вокруг жизни: на стуке дождя по крыше экипажа, грохоте колес по мостовой, цокоте копыт нашей упряжки.
Холмс, казалось, был всецело погружен в свои мысли. Я обратился к нему, желая услышать скорее успокаивающий голос моего друга, нежели его мнение об этом зверском преступлении.
- Холмс, как вы узнали?
- Как обычно, мой дорогой Ватсон, методом исключения. Во-первых, было известно, что побег из Миллбэнк невозможен, нам то и дело твердили об этом. Во-вторых, заключенный не прятался внутри тюрьмы, иначе его обнаружили бы в ходе системного обыска. В-третьих, единственные люди, имеющие право входить на территорию тюрьмы и покидать ее в строго определенные часы, - это сторожа. Итак, остается лишь одно объяснение: заключенный Марк Дьюэн убил вошедшего к нему Реджинальда Фостера, раздел его, расчленил труп при помощи ножа и закопал под кроватью. После этого он преспокойно переоделся в костюм сторожа и вышел через главный вход в начале седьмого утра.
- А как у Дьюэна оказался нож?
- Пока у меня нет ни малейшего представления об этом. Но я непременно задам этот вопрос Дьюэну, как только встречусь с ним.
Мой вопрос был на редкость глупым, и Холмс дал мне это понять.
Мы проехали еще четверть часа. Новый вопрос не давал мне покоя:
- А как вы узнали, что тело сторожа зарыто под кроватью, Холмс?
- Это самое незаметное место во всей камере и самое подходящее. Быстрый осмотр пола показал, что примерно на одном квадратном метре плитки были сняты и вновь уложены. Я знал, что тело расчленено, еще до того, как нашел его. Но я не видел необходимости упоминать эту деталь.
Деталь! Холмс умел иногда выразиться! Он свел ужасное убийство к обычной математической задачке.
Экипаж остановился у дома 22lb. Мы рассчитались с кучером и спустя несколько мгновений очутились в нашей гостиной, окутавшей нас живительным теплом. Холмс закурил трубку и опустился в свое кресло так спокойно, будто не выходил из этой комнаты и ничего не произошло. У меня же было еще много вопросов, требующих разъяснения.
- Мне все же кажется невероятным, что никто так и не заметил подмены.
- Вы правы, Ватсон, это невероятно. Но факты говорят сами за себя.
Холмс откинул голову, закрыл глаза и продолжил объяснение в форме монолога, будто мысленно воссоздавая картину преступления.
- Дьюэн надел форму смотрителя и занял место на посту охраны. Несколько минут он общался со сторожем соседнего блока. Затем он уселся читать при свете свечи, ожидая конца смены, чтобы исчезнуть.
- И за все это время он ни у кого не вызвал подозрений?
- В тюрьме в шесть часов утра еще темно. День занимается не раньше восьми. Да и после этого тюрьму вряд ли заливает ослепительный свет, - вы ведь видели, какие там окна.
Я никак не мог взять в толк, как эта оригинальная подмена могла остаться незамеченной для всех служащих тюрьмы, самых надежных в Англии.
Мы долго молчали, погруженные в свои мысли.
- Но каким образом ваш брат замешан во всей этой истории? И как ему удалось назначить журналиста на пост тюремного сторожа? - наконец спросил я.
- Должно быть, такого рода дела входят в его обязанности.
- Его… обязанности? Ваш брат всегда был для меня загадкой.
- Однако вам удалось нарисовать его вполне правдивый портрет в «Случае с переводчиком» и «Чертежах Брюса Партингтона».
- Да, но там ничего не говорилось о его профессии.
- Напротив. Вы сказали об этом больше, чем вам кажется.
Холмс вдруг поднялся, схватил деревянную линейку и ударил ею по раскрытой ладони, будто возвещая о начале урока.
- Разве вы не писали, что Майкрофт - домосед и не слишком словоохотлив? Что он практически не выходит из клуба «Диоген», где проводит целые дни в почти монастырской тишине?
- Да, разумеется, но…
- Вы также упомянули о том, что Майкрофт близок к правительству, где прислушиваются к его авторитетному мнению.
- Конечно.
- А что вам известно о его интеллекте?
- Вы же сами уже сказали, Холмс: рискуя обидеть вас, следует все же заметить, что он превосходит вас в присущих вам талантах рассудительности и размышления, что позволило ему достичь уровня, о котором я даже не осмелюсь заговорить.
Холмс вовсе не казался оскорбленным.
- Вот видите, Ватсон, вы и сами все знаете. Теперь вам нетрудно будет разгадать эту милую загадку, назвав точную должность Майкрофта и место, где он ее исполняет.
Холмс бросил линейку на письменный стол и вернулся в свое кресло. Он курил трубку и наблюдал за кольцами дыма, поднимающимися к потолку. Прошло несколько минут. Поняв, что мой товарищ не собирается ничего добавлять к вышесказанному, я попытался сам разгадать эту «милую загадку».
Балтимор Компостел сказал: «Фостер вел секретный опрос»…
В течение нескольких минут я ломал голову.
Разгадка вдруг пришла сама собой: Майкрофт Холмс принадлежал секретной службе Ее Величества королевы Англии. А клуб «Диоген» - место, где он нес службу!
Удивленный внезапной очевидностью моей дедукции, я не мог сдержать эмоций:
- Так вот оно что!
- Четыре минуты, - объявил Холмс, сверившись с карманными часами.
- Что вы сказали?
- Вам потребовалось ровно четыре минуты, чтобы найти решение, мой дорогой Ватсон.
- Да, да, разумеется, Холмс. Это ведь на самом деле достаточно очевидно. Думаю, вам придется попросить объяснений у вашего брата.
- Это я сделаю в последнюю очередь. Помните, что сказал нам начальник тюрьмы:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86