А вы говорите!..
— Но, может быть, он не интеллектуал, может быть, он человек действия? — предположил Пьер Эжени.
— Нет, не получается! У человека, как вы выразились, действия должна быть как минимум воля. А у него ее нет. То есть получается, что он не способен ни принять самостоятельного решения, ни воплотить его в жизнь, потому что у него нет для этого никакого инструментария! Он — классический портрет усредненного обывателя в худшем его проявлении. Он может смотреть телевизор, читать газеты, выполнять простейшую работу, если она ему хорошо знакома и если ему четко сформулировать задачу. Но он не способен совершить никакой неординарный, выходящий за рамки его привычек и стереотипов поступок, как вы не способны вдруг, ни с того ни с сего, стать балериной!
А вы говорите, что он убил!..
Слова эксперта звучали убедительно.
— Но, может быть, он это делал специально? — предположил Пьер. — Чтобы ввести вас в заблуждение.
— Как специально? — поразился наивности собеседника психолог. — Вы поймите, эти исследования построены таким образом, что обращаются к подсознанию человека. Скажите, вы можете управлять своими инстинктами? Например, увидеть сон, который хотите увидеть?
— Нет, — честно признался Пьер.
— А сделать так, чтобы у вас не текла слюна при виде еды, когда вы голодны?
— Тоже нет...
— Так вот, он тоже не может! Ведь это ПОДсознание, — выделил приставку “под” психолог. — Или вот, к примеру, болевой порог... Посмотрите, посмотрите, — сунул психолог в руки Пьеру какие-то листы. — Мы же даже не смогли его проверить, он же орет от любого булавочного укола. Он орет, даже когда с ним ничего не делают, просто так, на всякий случай.
Нет, я категорически не согласен с выводами следствия. Я вынужден выразить свой протест! Иванов не мог никого убить. Это невозможно! Это какая-то ошибка!...
Ну вот, дальше — больше, расстроился Пьер. Потому что это был не первый протест, это был второй протест. Первый, в виде особого подшитого к делу мнения, выразил психиатр, освидетельствовавший Иванова на предмет вменяемости.
— Но, может быть, вы ошиблись, что-нибудь не доглядели, — высказал робкое предположение Пьер.
— Если вы не верите мне, можете найти другого эксперта, но я уверен, что он вам скажет то же самое!..
Разговор был закончен, и был закончен на неприятной для Пьера ноте, потому что протесты консультантов ставили под сомнение всю работу следствия. Он попал в вилку — с одной стороны были экспертизы и заложники, которые категорически свидетельствовали против Иванова, с другой — не менее категорические выводы психологов! А сверху начальство, которое может усомниться в его профессионализме.
— Хорошо, давайте проведем следственный эксперимент, — предложил Пьер Эжени. — Давайте попробуем разобраться на месте...
И распорядился привезти на место происшествия — в квартиру, где происходили недавние события, Иванова и заложников.
Стороны привезли и развели по дальним углам комнаты, как боксеров на ринге.
— Начнем все с самого начала, — попросил Пьер присутствующих. — Кто первым увидел преступника?
— Я! — сказала хозяйка квартиры. — Он стоял там, на лестничной площадке. С пистолетом.
— Этот стоял? — показал Пьер на пристегнутого наручниками к полицейскому Иванова.
— Этот! — кивнула заложница.
— Этот?! — не поверил психолог...
— Что было потом?
— Он выбил дверь, ворвался внутрь и послал того, второго, за соседями.
— Вы точно помните, что он послал, что тот не сам пошел?
— Точно! — без всякого сомнения сказала женщина. — Он ткнул в него пистолетом, и тот побежал. А когда тот вернулся, он приказал нас связать.
— Иванов приказал? — совсем обалдел психолог.
— Ну да, Иванов.
— Так и было, — подтвердил слова жены ее муж.
— А почему вы решили, что он приказал? Ведь вы не знаете русского языка? — задал провокационный вопрос психолог.
— А зачем язык? И так все было понятно, — сказала женщина. — Этот, — покосилась на Иванова, — на него кричал, а тот все время оправдывался, а если возражал, то этот грозил ему пистолетом...
Значит, пистолет все время был у Иванова. А у кого пистолет, тот, как известно, и главный, — подумал Пьер Эжени. — Значит, все-таки Иванов...
И обратился к свидетельнице.
— Это вас он пытался выбросить в окно?
— Меня, меня, — закивала та. И с ненавистью посмотрела на Иванова.
— Он... вас... из окна? — чуть не захохотал психолог.
— Он! — совершенно серьезно подтвердила потерпевшая.
— Это не я, не я... Это все он, товарищ Максим, — запричитал, протестуя Иванов.
— Как он, если в окне видели вас?! — возразил Пьер Эжени. — Видели, как вы толкали женщину вниз, а она цеплялась за подоконник!
— А он меня заставил! — объяснил Иванов.
— Как он мог заставить вас что-то делать, если пистолет был у вас? — опять возразил Пьер Эжени.
— Мог! — убежденно заявил Иванов. — Он мне грозил!
— Чем? Если пистолет был у вас!!
— Он мне кулаком грозил!..
Пьер чуть дар речи не потерял от удивления. Нет, он точно того... Прав психолог! Но... не прав! В главном не прав!
— А в окно вы выталкивали своего напарника тоже по его указке? — не сдержался, закричал Пьер.
— Ну да, по его, — согласился Иванов. — Это товарищ Максим все придумал!
— Не слушайте его, не верьте ему, это он, все он! — закричала, забилась в истерике женщина. Но все было понятно и без ее криков.
“Нет, не может он быть дураком, — подумал Пьер. — Дурак такое придумать не способен!..”
— Ну, что скажете? — обратился он к психологу.
— Я не знаю... не понимаю... Он не мог. В принципе не мог!.. Уровень интеллекта... Воля...
— Не мог?! — закричали возмущенно заложники. — Да он нас чуть не убил! Мы вот здесь сидели, а он вон там с пистолетом стоял. А потом пальцы отрубил! Он бандит, гангстер, убийца!, .
И вдруг, что-то сообразив, завопили:
— Не верьте ему — он с ним заодно! Он его покрывает.
Испуганный психолог попятился к двери.
— Да, наверное... может быть... — бормотал он. — Может быть, мог...
Когда психолог выбежал на улицу, он столкнулся с влюбленной парочкой, обтирающей стену дома возле подъезда.
— Пардон! — извинился он и побежал дальше. Но парочка ничего не заметила. Парочка увлеченно, ни на кого не обращая внимания, целовалась...
Глава 63
Встреча была назначена на четырнадцать двадцать. Джон Пиркс пришел в четырнадцать девятнадцать, потому что на такие встречи опаздывать нельзя.
Он встал в условленном месте, сунул, как его просили, левую руку в карман, в правую взял указанный ему журнал, развернув его названием в сторону улицы.
В четырнадцать двадцать одну возле него притормозило такси.
— Вам в аэропорт Орли? — спросил его по-английски водитель.
— Нет, Шарля де Голля. Но не сегодня, завтра в полдень, — произнес отзыв Джон Пиркс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83