— Но я пока умею делать только отвары, а это не совсем то же самое! — испугалась девушка.
— Ты не раз видела, как я делаю микстуру, и не раз помогала мне в этом. Увидишь, у тебя все получится. Иди и набирайся опыта. Если погода не улучшится, придется готовить микстуру ведрами.
Это произвело желанный эффект, и Брита, пусть без особого воодушевления, пошла следом за монахом. Кимбра не удержалась от облегченного вздоха, Михайла тоже. Они выскользнули за ворота и поспешили по размокшей дороге в город.
Жители по большей части оставались под крышей, поэтому улицы были пустынны. По дороге встретилось лишь несколько прохожих, с осторожностью перебиравшихся через глубокие лужи по кое-как настланным доскам. У мола виднелось очень немного судов, вид у них был промокший и неприветливый. Скалы, защищавшие вход в бухту, были окутаны густым туманом, промозглым даже на первый взгляд. Лучший лоцман не прошел бы сейчас узким проливом, поэтому захваченные непогодой купцы из гостей превратились в пленников. Свежий ветер гнал к берегу угрюмые волны, с плеском бросая их на мол, разбивая в брызги, наполняя воздух соленой пылью, быстро оседавшей на лице.
Кимбра облизнула губы, ниже опустила капюшон и обратила все свое внимание на дорогу.
У дома Михаилы, когда он уже взялся за ручку двери, ветер внезапно налетел порывом, так что пришлось бороться с ним, чтобы войти. Внутри Кимбра незаметно огляделась. Помещение выглядело аккуратно убранным, только на столе стояли миски с остатками еды. Очевидно, самочувствие роженицы было вполне приемлемым до самой последней минуты и не мешало выполнять ей простейшую домашнюю работу. Михайла отодвинул занавеску, за которой скрывалась даже не комната, а нечто вроде алькова. Большую часть его занимала красивая кровать с инкрустацией в изголовье, покрытая меховым одеялом, таким роскошным, что в его складках едва можно было различить осунувшееся лицо Нади.
— Сюда, миледи! — Молодой купец был в такой тревоге, что у него срывался голос.
— Миледи, мне так жаль! Я думала, что приду к вам сама. Не зря говорят: человек предполагает, а Бог располагает! — Надя всхлипнула, и Михайла тут же обнял ее за плечи, утешая. — Мне страшно, миледи!
Еще до того как Надя заговорила, Кимбра ощутила исходящую от нее смесь сожаления и страха, такую мощную, что едва удержалась от крика. Выходит, привычная защита против чужих эмоций отказала совершенно. Не без труда подавив панику, Кимбра заставила себя говорить спокойно и убедительно:
— Это естественно, дорогая.
Она сбросила накидку, положила котомку на стол и раскрыла ее, все это время лихорадочно нащупывая хоть какой-то внутренний щит, которым могла бы прикрыться. В конце концов это удалось, и ощущение Надиных эмоциональных бросков притупилось.
— Михайла, подогрейте-ка воды!
Молодой купец заколебался. Было видно, что ему не улыбается покидать жену в столь напряженный момент.
— Иди! — раздался слабый голос жены. — Я уже не одна, а миледи требуется помощь.
Ом вышел, все еще очень неохотно, и с порога бросил через плечо взгляд, в котором было столько любви и сострадания, что у Кимбры сжалось сердце. Она улыбнулась Наде, очень надеясь, что улыбка вышла непринужденной, и отодвинула покровы, открыв холм живота под простой льняной рубахой.
— А теперь проверим, как поживает наш малыш!
Не составило труда убедиться, что кровотечение не опасно и что ребенок находится в правильном положении для родов. За несколько минут обследования Надю сотрясли две сильные схватки. Кимбра запретила ей тужиться и посоветовала на что-нибудь отвлечься, чтобы не уступить инстинктивной потребности.
Явился Михайла с тазом горячей воды, помог Кимбре вымыть руки и остался в стороне, не сводя с жены испуганного взгляда.
— Схватки идут слишком часто и не в срок. Ребенок просится наружу, но мать еще не готова произвести его на свет, и то, что тело пытается его вытолкнуть, лишь утомляет ее и вызывает кровотечение.
Надя и Михайла обменялись взглядами.
— Не тревожьтесь! Ребенок вне опасности, а в остальном положитесь на меня.
На этот раз Кимбра была готова к тому, что произойдет, поэтому сумбурная волна омыла, но не захлестнула ее. Она помогла Наде спуститься с кровати и, поддерживая за сильно располневшую талию, повела в большую комнату. На пороге они столкнулись с Михайлой, отправленным за новой порцией теплой воды. Купец открыл рот, увидев, что жена на ногах, но охотно взялся водить ее вместо Кимбры. А та тем временем постелила чистую простыню и приготовила пеленки.
Некоторое время спустя пришла такая сильная схватка, что Надя едва удержалась на ногах. С бесконечной осторожностью Михайла помог ей снова улечься. Кимбра собиралась послать его в другую комнату, но уступила безмолвной мольбе мужа и позволила ему остаться у постели.
Ребенок родился необычайно быстро для первых родов. Появившись на свет, он огласил его криком, не дожидаясь традиционного шлепка по заду. Кимбра улыбалась, проделывая для него все необходимое, и с той же улыбкой подала молодой матери ее драгоценное чадо, обмытое и спеленатое. Потом наступил черед Нади, но та настолько ушла в созерцание, что не замечала, как ее приводят в порядок.
Теперь Кимбра могла расслабиться и как следует рассмотреть младенца. Счастливые родители охали и ахали, восхищаясь его крупными размерами, темными волосиками и умным выражением лица. Михайла так и пыжился от гордости. Когда Кимбра предложила подогреть для Нади немного супа, он бросился на кухню со всех ног, желая быть полезным. Молодая мать впервые приложила младенца к груди, тот не заставил себя долго упрашивать и жадно зачмокал.
— Откуда они знают, как это делается? — с трепетом спросила Надя.
— Так уж устроено, что знают. Как я и предсказывала, это здоровый и крепкий ребенок, и аппетит у него под стать размеру. А вам нужно больше отдыхать и хорошо питаться, чтобы молока всегда было вдоволь. Я сделаю отвар, который поможет скорее оправиться, и буду с кем-нибудь присылать каждый день по порции, всю первую неделю.
Михайла принес миску с супом и начал кормить жену с ложки. Кимбра сменила его на кухне, чтобы приготовить отвар, а в процессе этого приоткрыла дубовый ставень и выглянула наружу. Дождь все еще шел, но не так сильно. Начинало темнеть и это явилось для Кимбры неприятным сюрпризом. Захваченная великим таинством деторождения, она совершенно забыла о времени, и его прошло больше, чем она думала. Однако она оттеснила тревогу: ничего поделать было нельзя, разве что испортить себе приподнятое настроение. Она не может вернуться в крепость, пока не убедится, что матери и ребенку ничто не угрожает.
Когда настало время уходить, Кимбра подозвала Михайлу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91