Увы, все уже слишком далеко зашло, чтобы давать задний ход.
— Кимбра хочет невозможного.
— Чего именно?
— Нормальной жизни. Жизни, которую ведет в браке заурядная женщина. Знаешь, ведь она всегда хотела быть как все.
— Судьба играет человеком, — философски заметит Дракон, — и боги в этом потворствуют. Осыпают своим дарами тех, кому это совсем не нужно, обделяют того, кому эти дары пришлись бы ко двору.
Они еще немного повалялись на мшистом берегу, размышляя каждый о своем, а потом настало время возвращаться. Дракон отправился прямо на конюшню, а Вулф — искать жену, чтобы проститься перед отъездом.
Он нашел Кимбру в жилище, где она пыталась вытащить из-под кровати тяжелый сундук. Она стояла на четвереньках, так что от двери открывалось весьма волнующее зрелище. Вулф затаился у порога и какое-то время слушал, как Кимбра бормочет себе под нос что-то сердитое. Передняя часть ее тела скрывалась под кромкой мехового одеяла, круглый зад рывками двигался туда-сюда.
— Помочь?
Кимбра вздрогнула, приложилась головой, но не потрудилась вынырнуть из-под кровати.
— Никак не могу ухватить за ручку! Погоди… сейчас…
Она начала понемногу выползать наружу, рывками двигая сундук за собой. Выбравшись наконец на свет Божий, она уселась на корточки, вцепилась в ручку обеими руками и дернула изо всех сил. Ручка отлетела, а с ней и Кимбра. Она приземлилась на ту часть тела, которой Вулф только что любовался.
Он подхватил ее и поставил на ноги. Убедившись, что Кимбра не пострадала, он дал волю смеху.
— Будь осторожнее, — предостерег он и, не удержавшись, лукаво добавил: — Я не люблю, когда портят мою собственность.
— Я ничего не испортила, просто… — Сообразив, что он имеет в виду, Кимбра сузила глаза. — Ах, твоя собственность! Я думала, что считаюсь таковой только тогда, когда ношу клеймо владельца!
— Вовсе нет! Особенно тогда, когда не носишь вообще ничего!
Вулф привлек Кимбру к себе и держал крепко, вопреки ее попыткам вырваться. Тогда она откинула голову и пронзила его свирепым взглядом. Это не обескуражило его, как раз наоборот. Многие находили супругу ярла желанной женщиной, но только он имел на нее право и намерен был этим правом воспользоваться. Вот почему, когда раскрасневшаяся Кимбра снова уперлась ладонями ему в грудь, Вулф не выдержал и расхохотался. В другое время он играл бы в эту увлекательную игру много дольше, но теперь не стал мешкать и впился в губы жены поцелуем.
В первую секунду она еще противилась, отталкивала его, потом руки расслабились, а губы приоткрылись. С тихим протестующим стоном, сдаваясь окончательно, Кимбра потянула Вулфа на постель.
Этим утром они долго лежали, не разжимая объятий, пока обязанности не разделили их и не развели по разным сторонам. Сейчас Вулф зашел на минутку, только чтобы попрощаться, но с готовностью забыл о благих намерениях, хотя и знал, что охота вот-вот начнется, что лошади оседланы и собаки посажены на сворки. Он сам заварил кашу с общим сбором. И по идее должен был на время забыть о собственных нуждах. Увы, проще было сказать, чем сделать.
Вулф закрутил подол платья Кимбры почти до талии, коснулся ее и с радостью нашел уже влажной и податливой.
Очевидно, что-то все же подталкивало его, напоминало о быстро уходящих секундах, потому что он бездумно, чисто инстинктивно повернул Кимбру и заставил опуститься на четвереньки. Она бросила через плечо вопрошающий взгляд.
— Увидишь, тебе понравится… только не сжимай колени!
Когда он оказался внутри, у Кимбры вырвался крик удивления и радости. Вулф ощутил, как сжимаются сладкие тиски, и, как обычно, позволил себе потерять голову. Только ощутив, как внутри нее зарождается дрожь, он наклонился, прижался губами повыше лопаток, где, как он знал, было самое чувствительное место, — и без предупреждения сжал зубы на горячей влажной коже. Кимбра содрогнулась и издала протяжный стон. Ее наслаждение длилось особенно долго, оно увлекло за собой Вулфа, и в конце концов оба они, опустошенные, рухнули на постель.
Вскоре он вернулся к действительности и вспомнил, что его ждут. Ему меньше всего хотелось садиться в седло, однако делать было нечего. Кимбра так и лежала на боку, белея обнаженными бедрами в рассеянном свете, что пробивался между ставнями. Она спала, улыбаясь во сне.
Строго напомнив себе, что он мужчина, викинг, Гроза англосаксов и Карающий Меч, Вулф вышел на свет дня. У конюшни, готовые в любую минуту вскочить в седла, переминались несколько десятков его людей. Дракон держал в поводу черного жеребца брата. При виде Вулфа он многозначительно ухмыльнулся и тихонько передразнил:
— Я только скажу, что выезжаю!..
Насмешка отчасти рассеяла сонливость. Вулф собрался огрызнуться, но Дракон не дал ему вставить слова.
— Ты, как всегда, мудр, брат. Прощание должно быть долгим и полновесным. Кто знает, на сколько затянется охота!
Вулф широко улыбнулся и подставил лицо ветру. В душе все еще теплился отсвет наслаждения, но куда сильнее было другое — радость жизни, наполнявшая смыслом каждый взгляд, каждый вздох. Мир был прекрасен, потому что в нем жила Кимбра. Вулф подмигнул брату.
— На сколько бы ни затянулась охота, меня дождутся!
Он отпустил поводья и послал коня в галоп, через ворота и дальше, вниз по склону. Чувствуя волю, жеребец полетел стрелой, только подковы стучали, вздымая пыль.
Конь и всадник стремились все вперед, вперед, сливаясь воедино и друг с другом, и со всем окружающим миром — счастливые, свободные, необузданные.
Глава 18
Для верности Кимбра еще раз пересчитала бочки, внесла цифру в длинный перечень на листе пергамента и повернулась:
— На сегодня довольно.
От облегчения у Бриты расслабились плечи, лицо посветлело. Впрочем, не только у нее, но и у каждой из шести помощниц Кимбры. Приближалась последняя полночь накануне начала празднества. В столь поздний час мало кто осмеливался бодрствовать, ведь ночью властвуют духи, и человеку лучше не высовывать носа из уютной постели. Женщины честно старались держаться молодцом, но было заметно, что их тревожит густой мрак в углах кладовой, и Кимбре не хотелось перегибать палку. Она и без того была безмерно благодарна им за помощь и поддержку. Вместе они сумели за неделю сделать больше, чем в другое время за месяц. Теперь все позади. Скирингешил во всеоружии ожидал прибытия гостей.
Замкнув кладовую, Кимбра сердечно поблагодарила своих помощниц. От бухты веяло свежим ветерком, небо казалось круглым шлемом, усаженным изнутри яркими алмазами звезд. Поскольку огонь в очагах полностью никогда не гасили, над трубами хижин тоненько реяли дымки. Где-то поблизости заухала сова, потревожив спящих под стрехой птиц.
— Сегодня мы все можем вкусить заслуженный отдых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
— Кимбра хочет невозможного.
— Чего именно?
— Нормальной жизни. Жизни, которую ведет в браке заурядная женщина. Знаешь, ведь она всегда хотела быть как все.
— Судьба играет человеком, — философски заметит Дракон, — и боги в этом потворствуют. Осыпают своим дарами тех, кому это совсем не нужно, обделяют того, кому эти дары пришлись бы ко двору.
Они еще немного повалялись на мшистом берегу, размышляя каждый о своем, а потом настало время возвращаться. Дракон отправился прямо на конюшню, а Вулф — искать жену, чтобы проститься перед отъездом.
Он нашел Кимбру в жилище, где она пыталась вытащить из-под кровати тяжелый сундук. Она стояла на четвереньках, так что от двери открывалось весьма волнующее зрелище. Вулф затаился у порога и какое-то время слушал, как Кимбра бормочет себе под нос что-то сердитое. Передняя часть ее тела скрывалась под кромкой мехового одеяла, круглый зад рывками двигался туда-сюда.
— Помочь?
Кимбра вздрогнула, приложилась головой, но не потрудилась вынырнуть из-под кровати.
— Никак не могу ухватить за ручку! Погоди… сейчас…
Она начала понемногу выползать наружу, рывками двигая сундук за собой. Выбравшись наконец на свет Божий, она уселась на корточки, вцепилась в ручку обеими руками и дернула изо всех сил. Ручка отлетела, а с ней и Кимбра. Она приземлилась на ту часть тела, которой Вулф только что любовался.
Он подхватил ее и поставил на ноги. Убедившись, что Кимбра не пострадала, он дал волю смеху.
— Будь осторожнее, — предостерег он и, не удержавшись, лукаво добавил: — Я не люблю, когда портят мою собственность.
— Я ничего не испортила, просто… — Сообразив, что он имеет в виду, Кимбра сузила глаза. — Ах, твоя собственность! Я думала, что считаюсь таковой только тогда, когда ношу клеймо владельца!
— Вовсе нет! Особенно тогда, когда не носишь вообще ничего!
Вулф привлек Кимбру к себе и держал крепко, вопреки ее попыткам вырваться. Тогда она откинула голову и пронзила его свирепым взглядом. Это не обескуражило его, как раз наоборот. Многие находили супругу ярла желанной женщиной, но только он имел на нее право и намерен был этим правом воспользоваться. Вот почему, когда раскрасневшаяся Кимбра снова уперлась ладонями ему в грудь, Вулф не выдержал и расхохотался. В другое время он играл бы в эту увлекательную игру много дольше, но теперь не стал мешкать и впился в губы жены поцелуем.
В первую секунду она еще противилась, отталкивала его, потом руки расслабились, а губы приоткрылись. С тихим протестующим стоном, сдаваясь окончательно, Кимбра потянула Вулфа на постель.
Этим утром они долго лежали, не разжимая объятий, пока обязанности не разделили их и не развели по разным сторонам. Сейчас Вулф зашел на минутку, только чтобы попрощаться, но с готовностью забыл о благих намерениях, хотя и знал, что охота вот-вот начнется, что лошади оседланы и собаки посажены на сворки. Он сам заварил кашу с общим сбором. И по идее должен был на время забыть о собственных нуждах. Увы, проще было сказать, чем сделать.
Вулф закрутил подол платья Кимбры почти до талии, коснулся ее и с радостью нашел уже влажной и податливой.
Очевидно, что-то все же подталкивало его, напоминало о быстро уходящих секундах, потому что он бездумно, чисто инстинктивно повернул Кимбру и заставил опуститься на четвереньки. Она бросила через плечо вопрошающий взгляд.
— Увидишь, тебе понравится… только не сжимай колени!
Когда он оказался внутри, у Кимбры вырвался крик удивления и радости. Вулф ощутил, как сжимаются сладкие тиски, и, как обычно, позволил себе потерять голову. Только ощутив, как внутри нее зарождается дрожь, он наклонился, прижался губами повыше лопаток, где, как он знал, было самое чувствительное место, — и без предупреждения сжал зубы на горячей влажной коже. Кимбра содрогнулась и издала протяжный стон. Ее наслаждение длилось особенно долго, оно увлекло за собой Вулфа, и в конце концов оба они, опустошенные, рухнули на постель.
Вскоре он вернулся к действительности и вспомнил, что его ждут. Ему меньше всего хотелось садиться в седло, однако делать было нечего. Кимбра так и лежала на боку, белея обнаженными бедрами в рассеянном свете, что пробивался между ставнями. Она спала, улыбаясь во сне.
Строго напомнив себе, что он мужчина, викинг, Гроза англосаксов и Карающий Меч, Вулф вышел на свет дня. У конюшни, готовые в любую минуту вскочить в седла, переминались несколько десятков его людей. Дракон держал в поводу черного жеребца брата. При виде Вулфа он многозначительно ухмыльнулся и тихонько передразнил:
— Я только скажу, что выезжаю!..
Насмешка отчасти рассеяла сонливость. Вулф собрался огрызнуться, но Дракон не дал ему вставить слова.
— Ты, как всегда, мудр, брат. Прощание должно быть долгим и полновесным. Кто знает, на сколько затянется охота!
Вулф широко улыбнулся и подставил лицо ветру. В душе все еще теплился отсвет наслаждения, но куда сильнее было другое — радость жизни, наполнявшая смыслом каждый взгляд, каждый вздох. Мир был прекрасен, потому что в нем жила Кимбра. Вулф подмигнул брату.
— На сколько бы ни затянулась охота, меня дождутся!
Он отпустил поводья и послал коня в галоп, через ворота и дальше, вниз по склону. Чувствуя волю, жеребец полетел стрелой, только подковы стучали, вздымая пыль.
Конь и всадник стремились все вперед, вперед, сливаясь воедино и друг с другом, и со всем окружающим миром — счастливые, свободные, необузданные.
Глава 18
Для верности Кимбра еще раз пересчитала бочки, внесла цифру в длинный перечень на листе пергамента и повернулась:
— На сегодня довольно.
От облегчения у Бриты расслабились плечи, лицо посветлело. Впрочем, не только у нее, но и у каждой из шести помощниц Кимбры. Приближалась последняя полночь накануне начала празднества. В столь поздний час мало кто осмеливался бодрствовать, ведь ночью властвуют духи, и человеку лучше не высовывать носа из уютной постели. Женщины честно старались держаться молодцом, но было заметно, что их тревожит густой мрак в углах кладовой, и Кимбре не хотелось перегибать палку. Она и без того была безмерно благодарна им за помощь и поддержку. Вместе они сумели за неделю сделать больше, чем в другое время за месяц. Теперь все позади. Скирингешил во всеоружии ожидал прибытия гостей.
Замкнув кладовую, Кимбра сердечно поблагодарила своих помощниц. От бухты веяло свежим ветерком, небо казалось круглым шлемом, усаженным изнутри яркими алмазами звезд. Поскольку огонь в очагах полностью никогда не гасили, над трубами хижин тоненько реяли дымки. Где-то поблизости заухала сова, потревожив спящих под стрехой птиц.
— Сегодня мы все можем вкусить заслуженный отдых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91