Такое возможно, если только она будет всегда рядом с ним.
И все же Кимбра не сразу нашла в себе силы пройти в зал, полный угрюмых мужчин. Женщин была лишь горстка, детей не было вовсе, хотя северяне редко ограничивали их свободу и по большей части позволяли бегать где вздумается. Кимбра сообразила, что детей было приказано увести подальше. Так вот откуда взялась идея возложить на алтарь цветы!
Выходит, наказание предстояло суровое. Суровее, чем порка у позорного столба. Кимбра решила, что пройдет через это, заставит себя пройти. Только теперь она со всей полнотой поняла правоту мужа в том, что до полного хаоса один шаг и что строгая дисциплина — основа порядка. Вулф знал, что говорил. Он на себе испытал, каково это, когда рука ярла недостаточно тверда. Это оставило их с Драконом бездомными сиротами.
Кстати, о Драконе, подумала Кимбра, услышав за спиной торопливые шаги. Судя по всему, тот намерен был довести дело до конца. Он сделал попытку ухватить Кимбру за руку. Она увернулась. При виде того, как он сверлит ее взглядом, ей пришло в голову, что вот так же мог выглядеть бог-громовержец Тор в приступе лояльности к Одину.
— Идем отсюда! — прошипел он сурово.
Кимбра помотала головой и бочком двинулась в сторону, ближе к стене. Если Дракон не собирался привлекать всеобщее внимание (а это вряд ли), он ничего не мог поделать.
Увы, ее расчет оказался неверным. Дракон прошагал прямо в центр расчищенного от столов и скамей зала, встал перед старшим братом и сердито произнес:
— Вулф, здесь находится твоя жена!
Все взгляды обратились к Кимбре, но она видела только серые глаза мужа. Казалось, в них полыхнуло пламя. Ярл медленно поднялся, медленно спустился с возвышения и так же медленно приблизился к ней. Кимбра предпочла бы провалиться сквозь землю, но это было невозможно.
— Я думаю, муж мой, что твой приказ был неправильно истолкован. Сегодня неподходящий день, чтобы собирать цветы.
— Подходящий, раз я этого хочу.
— Цветы не убегут! Сегодня…
— Сегодня ты перестанешь препираться и сделаешь то, что я велел.
— Я не так слаба духом, как ты думаешь!
— Речь идет не о слабости, а…
Вулф заколебался, не зная, как выразить свою мысль. Дракон счел это благоприятным моментом, чтобы вмешаться:
— Она физически ощущает чужую боль. Ирландка сказала, что это дар Божий.
Вулф устремил на Кимбру долгий взгляд. Казалось, он был не столько поражен, сколько находил положение дел любопытным.
— Это правда?
— А если и правда, то что? И со своим даром я могу быть хорошей женой!
Все бесстрастие Вулфа как ветром сдуло, и он во все глаза уставился на Кимбру.
— Вот, значит, что тебя беспокоит! Что ты не оправдаешь моих надежд?
— Что это за супруга ярла, если она не способна идти по жизни плечом к плечу с ним?! Все сочтут, что ты сделал плохой выбор, и будут правы. Ты и сам будешь так думать!
Она умолкла. Молчал и Вулф. С минуту они смотрели друг на друга, потом Кимбра топнула ногой.
— Не смейся надо мной!
— И не думал… ну, разве что самую малость. Только женщина может сказать такое после ночи вроде вчерашней. — Вулф заметил, что собравшиеся внимают ему с живым интересом, поспешно принял величественный вид и сказал очень громко, на весь зал: — Моя супруга, леди Кимбра, желает принять участие в судилище. Как женщина сильная духом, она имеет на это полное право. — Брату он добавил вполголоса: — Если что пойдет не так, уведи ее.
Принесли еще два кресла. Кимбра не чаяла усесться раньше, чем ее дрожащие ноги вздумают подкоситься, и поспешно заняла место рядом с Вулфом. Дракон устроился чуть в стороне. Ярл Скирингешила и его супруга приготовились начать судилище.
Кимбра едва могла поверить в то, как все обернулось. Вулф в который уже раз приятно ее удивил. Что за удивительный человек, думала она, великодушный, чуткий, понимающий…
Беспощадный.
Когда ввели пленников, она едва удержалась, чтобы не вскрикнуть. Эти пятеро были ладно скроены, крепко сбиты и, без сомнения, еще совсем недавно находились в превосходной физической форме. Сейчас они были в колодках и еле ковыляли, грязные, нечесаные, все в синяках. Запекшиеся ссадины на локтях и коленях говорили о том, что, упав от слабости, они нередко волочились за всадниками по земле. Губы их запеклись и потрескались от жажды, глаза сверкали диким блеском.
…Разрушение. Догорающие руины жилищ, пепел и копоть в воздухе. Мертвые тела, некоторые рассечены на куски. Женщины с разбросанными руками и раздвинутыми ногами — изнасилованные и убитые. Дети вповалку, без признаков жизни. И кровь, кровь повсюду!..
Кимбра знала, что будет помнить это всю оставшуюся жизнь, а потому подавила порыв отплатить за зло добром.
Вулф поднял руку. Это утихомирило толпу, разразившуюся проклятиями в адрес пленников. Его суровый голос далеко разнесся в полной тишине:
— Эти люди совершили набег на мирное поселение Викофф и перебили всех его обитателей, не щадя ни женщин, ни детей. Никто из тех, что приняли смерть от их рук, в прошлом не делал им зла. Значит, это даже не была месть. Это была неоправданная жестокость, убийство без всяких оснований, и за это они будут преданы смерти.
Один из пленников взмолился о пощаде, другие забормотали что-то в свое оправдание, и лишь главарь не произнес ни звука. Он не отрываясь смотрел на Кимбру. Ослабевший от голода, жажды и дальнего перехода, стоявший на пороге смерти, он все же нашел в себе силы на похотливую ухмылку:
— Славная сучонка!
Хриплый голос, больше похожий на рычание, был едва разборчив, но его поняли все. Толпа взревела от возмущения. Ближайший викинг свалил главаря с ног ударом кулака. Но и лежа тот продолжал недвусмысленно ухмыляться Кимбре.
Несколько минут Вулф молча смотрел на то, как беснуется толпа, но когда стало ясно, что главаря вот-вот разорвут на части, сделал знак Дракону.
— Эй! — крикнул тот во всю мощь голосовых связок. — Мы не варвары! Он будет казнен по закону! Ярл приказывает вам остановиться!
Толпа отхлынула, трезвея. Люди переглядывались, обменивались замечаниями о мудрости ярла. В самом деле, говорили они, не стоит опускаться до уровня этого сброда. В Скирингешиле знают, что такое закон.
Кимбра сидела в полной неподвижности. Она все слышала и мысленно отворачивалась, заслонялась от услышанного. Не просто казнь, а медленная и мучительная. А она вызвалась быть при всем этом…
В отчаянии она попробовала прибегнуть к испытанному средству: возвести стены вокруг той части своего «я», что откликалась на любую боль, физическую или душевную, страдала от каждой жестокости. Но ничего не вышло. Она утратила способность защищаться, словно никогда и не имела. Ей больше некуда было бежать, негде скрыться. На один ужасный миг Кимбра вообразила себе, как все страдания мира рвутся в ее душу и разрывают ее на части.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
И все же Кимбра не сразу нашла в себе силы пройти в зал, полный угрюмых мужчин. Женщин была лишь горстка, детей не было вовсе, хотя северяне редко ограничивали их свободу и по большей части позволяли бегать где вздумается. Кимбра сообразила, что детей было приказано увести подальше. Так вот откуда взялась идея возложить на алтарь цветы!
Выходит, наказание предстояло суровое. Суровее, чем порка у позорного столба. Кимбра решила, что пройдет через это, заставит себя пройти. Только теперь она со всей полнотой поняла правоту мужа в том, что до полного хаоса один шаг и что строгая дисциплина — основа порядка. Вулф знал, что говорил. Он на себе испытал, каково это, когда рука ярла недостаточно тверда. Это оставило их с Драконом бездомными сиротами.
Кстати, о Драконе, подумала Кимбра, услышав за спиной торопливые шаги. Судя по всему, тот намерен был довести дело до конца. Он сделал попытку ухватить Кимбру за руку. Она увернулась. При виде того, как он сверлит ее взглядом, ей пришло в голову, что вот так же мог выглядеть бог-громовержец Тор в приступе лояльности к Одину.
— Идем отсюда! — прошипел он сурово.
Кимбра помотала головой и бочком двинулась в сторону, ближе к стене. Если Дракон не собирался привлекать всеобщее внимание (а это вряд ли), он ничего не мог поделать.
Увы, ее расчет оказался неверным. Дракон прошагал прямо в центр расчищенного от столов и скамей зала, встал перед старшим братом и сердито произнес:
— Вулф, здесь находится твоя жена!
Все взгляды обратились к Кимбре, но она видела только серые глаза мужа. Казалось, в них полыхнуло пламя. Ярл медленно поднялся, медленно спустился с возвышения и так же медленно приблизился к ней. Кимбра предпочла бы провалиться сквозь землю, но это было невозможно.
— Я думаю, муж мой, что твой приказ был неправильно истолкован. Сегодня неподходящий день, чтобы собирать цветы.
— Подходящий, раз я этого хочу.
— Цветы не убегут! Сегодня…
— Сегодня ты перестанешь препираться и сделаешь то, что я велел.
— Я не так слаба духом, как ты думаешь!
— Речь идет не о слабости, а…
Вулф заколебался, не зная, как выразить свою мысль. Дракон счел это благоприятным моментом, чтобы вмешаться:
— Она физически ощущает чужую боль. Ирландка сказала, что это дар Божий.
Вулф устремил на Кимбру долгий взгляд. Казалось, он был не столько поражен, сколько находил положение дел любопытным.
— Это правда?
— А если и правда, то что? И со своим даром я могу быть хорошей женой!
Все бесстрастие Вулфа как ветром сдуло, и он во все глаза уставился на Кимбру.
— Вот, значит, что тебя беспокоит! Что ты не оправдаешь моих надежд?
— Что это за супруга ярла, если она не способна идти по жизни плечом к плечу с ним?! Все сочтут, что ты сделал плохой выбор, и будут правы. Ты и сам будешь так думать!
Она умолкла. Молчал и Вулф. С минуту они смотрели друг на друга, потом Кимбра топнула ногой.
— Не смейся надо мной!
— И не думал… ну, разве что самую малость. Только женщина может сказать такое после ночи вроде вчерашней. — Вулф заметил, что собравшиеся внимают ему с живым интересом, поспешно принял величественный вид и сказал очень громко, на весь зал: — Моя супруга, леди Кимбра, желает принять участие в судилище. Как женщина сильная духом, она имеет на это полное право. — Брату он добавил вполголоса: — Если что пойдет не так, уведи ее.
Принесли еще два кресла. Кимбра не чаяла усесться раньше, чем ее дрожащие ноги вздумают подкоситься, и поспешно заняла место рядом с Вулфом. Дракон устроился чуть в стороне. Ярл Скирингешила и его супруга приготовились начать судилище.
Кимбра едва могла поверить в то, как все обернулось. Вулф в который уже раз приятно ее удивил. Что за удивительный человек, думала она, великодушный, чуткий, понимающий…
Беспощадный.
Когда ввели пленников, она едва удержалась, чтобы не вскрикнуть. Эти пятеро были ладно скроены, крепко сбиты и, без сомнения, еще совсем недавно находились в превосходной физической форме. Сейчас они были в колодках и еле ковыляли, грязные, нечесаные, все в синяках. Запекшиеся ссадины на локтях и коленях говорили о том, что, упав от слабости, они нередко волочились за всадниками по земле. Губы их запеклись и потрескались от жажды, глаза сверкали диким блеском.
…Разрушение. Догорающие руины жилищ, пепел и копоть в воздухе. Мертвые тела, некоторые рассечены на куски. Женщины с разбросанными руками и раздвинутыми ногами — изнасилованные и убитые. Дети вповалку, без признаков жизни. И кровь, кровь повсюду!..
Кимбра знала, что будет помнить это всю оставшуюся жизнь, а потому подавила порыв отплатить за зло добром.
Вулф поднял руку. Это утихомирило толпу, разразившуюся проклятиями в адрес пленников. Его суровый голос далеко разнесся в полной тишине:
— Эти люди совершили набег на мирное поселение Викофф и перебили всех его обитателей, не щадя ни женщин, ни детей. Никто из тех, что приняли смерть от их рук, в прошлом не делал им зла. Значит, это даже не была месть. Это была неоправданная жестокость, убийство без всяких оснований, и за это они будут преданы смерти.
Один из пленников взмолился о пощаде, другие забормотали что-то в свое оправдание, и лишь главарь не произнес ни звука. Он не отрываясь смотрел на Кимбру. Ослабевший от голода, жажды и дальнего перехода, стоявший на пороге смерти, он все же нашел в себе силы на похотливую ухмылку:
— Славная сучонка!
Хриплый голос, больше похожий на рычание, был едва разборчив, но его поняли все. Толпа взревела от возмущения. Ближайший викинг свалил главаря с ног ударом кулака. Но и лежа тот продолжал недвусмысленно ухмыляться Кимбре.
Несколько минут Вулф молча смотрел на то, как беснуется толпа, но когда стало ясно, что главаря вот-вот разорвут на части, сделал знак Дракону.
— Эй! — крикнул тот во всю мощь голосовых связок. — Мы не варвары! Он будет казнен по закону! Ярл приказывает вам остановиться!
Толпа отхлынула, трезвея. Люди переглядывались, обменивались замечаниями о мудрости ярла. В самом деле, говорили они, не стоит опускаться до уровня этого сброда. В Скирингешиле знают, что такое закон.
Кимбра сидела в полной неподвижности. Она все слышала и мысленно отворачивалась, заслонялась от услышанного. Не просто казнь, а медленная и мучительная. А она вызвалась быть при всем этом…
В отчаянии она попробовала прибегнуть к испытанному средству: возвести стены вокруг той части своего «я», что откликалась на любую боль, физическую или душевную, страдала от каждой жестокости. Но ничего не вышло. Она утратила способность защищаться, словно никогда и не имела. Ей больше некуда было бежать, негде скрыться. На один ужасный миг Кимбра вообразила себе, как все страдания мира рвутся в ее душу и разрывают ее на части.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91