- Мы сможем ходить под парусом и рыбачить, а я буду готовить и вышивать. Как тебе такая перспектива?
- Чудесно, - Алексей сделал глоток пива, снова откинулся на спинку кресла и тоже закрыл глаза. - С меня более чем достаточно того, что осталось у нас позади. Мы пытались стать счастливыми, но в том мире у нас мало что вышло.
- По крайней мере, мы остались живы. Судьбу надо благодарить хотя бы за это.
Он бросил на жену короткий взгляд, потянулся и взял ее за руку.
- Слушайте, Елена Александровна, а я вам сегодня уже говорил, что страшно вас люблю?
- Всего один раз, - откликнулась она. - А мне это требуется минимум четыре раза в день.
- Обещаю.
Наступила тишина, они лежали, овеваемые океанским бризом. Неизвестно почему, но Елена вдруг вспомнила о своем погибшем отце. В детстве она была особенно близка именно с ним, а еще больше они сблизились, когда она стала учиться в Ленинградском университете на Васильевском острове. Ей по-прежнему его не хватало, и всегда будет не хватать. У нее в ушах до сих пор стоял папин смех, она часто вспоминала, как морозными зимами он брал ее на подледную рыбалку. Ей даже иной раз удавалось вытянуть разную мелочь, которую они потом жарили на обед. У папы же был врожденный талант рыболова, и ему всегда попадалась крупная рыба, как будто он знал какой-то секрет. Он говорил ей, будто все дело в движении запястья.
И с чего она вспомнила об этом именно сейчас, именно в этот момент? Возможно, причиной тому был негромкий плеск волн, лижущих песок у самых ее ног. Она открыла глаза и уставилась на узкую полоску пены. Ей не хотелось, чтобы Алексей спрашивал, о чем она думает, поскольку Елена никогда не любила говорить о своих детских воспоминаниях. Прежняя жизнь больше уже никогда не вернется. Да и вообще, если она и дальше будет вспоминать обо всем этом, то расплачется. Поэтому она продолжала молчать, просто нежась под солнцем в обществе единственного человека, которого любила. Елена до конца дней своих будет заботиться о нем, не испытывая при этом ничего кроме счастья.
Когда она размышляла, что именно представляет для нее наивысшую ценность, то на ум сразу приходили слова из песен и строки стихов: любить и быть любимой. А действительно, что еще имело значение? По крайней мере, уж этого-то мы все заслуживаем. Ведь речь идет о самой малости. А может, это вовсе не такая уж и малость, порой размышляла она.
- А что у нас сегодня на обед? - вдруг спросил Алексей.
Она подумала и сказала:
- Полный интернационал. Борщ и маца. Устроит?
- Звучит восхитительно.
- Наверняка на этом острове где-нибудь найдется поваренная книга.
- Я сам тебя научу, - не открывая глаз, пообещал он.
Мысли Алексея Владимировича сейчас были в прямом смысле слова космически далеко от Елены. Есть другая планета где-то в этой же вселенной, на которой существует разум. Может быть, даже и не одна. И что же стало с Посетителем? Где он находится сейчас, в данный момент? Алексею, как и любому мало-мальски разумному человеку, хотелось бы задать ему кучу вопросов, испокон веку мучающих людей, но Гость не захотел разговаривать.
Откуда же он? Неужели мы не одиноки? Возможно, на своем веку мы этого так и не узнаем. Хотя в те последние моменты он лежал в Ленинской библиотеке, но одновременно пребывал и в букаевском «мерседесе», в котором подъезжали Посетитель и Елена. «Как будто это не мы с тобой», - сказала она тогда. Алексей будет всегда помнить этот момент, поскольку никогда не сможет открыть ей правду. Да она просто сочтет его сумасшедшим, что и не удивительно. Нет, о таком никому не расскажешь. Но больше всего его интересовала цель визита.
Что такое было известно Посетителю, чего никогда не узнает он, Алексей? Эта мысль будет мучить его до конца дней, поскольку он был единственным, кто знал о визите. А может, подобное случалось уже и раньше? Да, напомнил он себе, именно так оно и было. При рождении Алексея был взят образчик его ДНК. Кто-то получил его и доставил туда, где стали готовиться к новому визиту через сорок два года. Дорого бы он дал, чтобы узнать ответ на вопрос о том, как и для чего это делалось.
Алексей размышлял о цели Посетителя с того самого момента, как вернулся к Елене. Весь остаток жизни он проведет наедине с этими мыслями. И все же в каком-то смысле он мог считать себя счастливым, поскольку выбор пал именно на него. Вот только почему именно он, этого Алексей понять никак не мог. Ему нужно просто примириться с самим собой и быть благодарным судьбе уже за то, что случившееся с ним происходило с очень немногими людьми, которые тоже унесут эту тайну в могилу.
- О чем задумался? - спросила Елена.
- О борще и маце.
- Проголодался?
- Немного.
- Хочешь вернуться?
- Да нет, еще рано.
Она выпустила его руку и улыбнулась.
- Знаешь, я бы хотела пристроить дополнительную комнату.
Он прикрыл глаза ладонью от солнца и взглянул на жену.
- Это зачем?
Она кокетливо поморгала, но ничего не сказала. Наконец, он сообразил и улыбнулся.
- Да неужели?
Услышав это, она буквально покатилась со смеху.
- Быстро же ты прочитал мои мысли.
- Ты никогда не отказывалась заниматься любовью, но вопрос о детях мы никогда не обсуждали.
- Не отказывалась, но прошло уже довольно много времени с тех пор, когда мы занимались этим в последний раз.
Он застыл.
- Что ты имеешь в виду?
- Отель «Невский Палас» - давным-давно. А для меня давным-давно - это очень долго.
Отель «Невский Палас» - Посетитель. У Алексея появился неприятный комок в горле.
- Расскажи мне об этом.
- О чем?
- О том, как мы занимались любовью в отеле.
- А что тут рассказывать?
Он с трудом подбирал слова.
- Скажи… а я вел себя как обычно?
- В каком смысле?
Он постарался как можно равнодушнее пожать плечами.
- Да в любом. Например… тебе понравилось?
- Странный вопрос. Ты и сам всегда знаешь, что мне нравится, и в тот раз ты тоже это чувствовал.
- Значит… ты получила удовлетворение, - это было скорее утверждение, чем вопрос.
Она подозрительно прищурилась.
- Что ты хочешь сказать?
- Ничего, - так было безопаснее. Пусть она никогда не узнает правды.
Но тут уже ей стало любопытно.
- Раз уж ты упомянул об этом, то скажу, что у меня действительно было какое-то… необычное ощущение. Просто раньше я об этом как-то не задумывалась.
- Необычное в каком смысле?
Она с трудом подбирала слова.
- Я не уверена. Должно быть, это попросту мое воображение.
- Нет, ну скажи.
- Ну, знаешь, каким ты иногда становишься отстраненным? Впрочем, все мы порой таковы - как будто мысли блуждают неизвестно где. Что-то вроде этого. Но, с другой стороны, тогда на Невском были люди Юсуфова, и нам нужно было переждать. Возможно, дело было именно в этом - я имею в виду в опасности.
Он слегка напрягся и спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
- Чудесно, - Алексей сделал глоток пива, снова откинулся на спинку кресла и тоже закрыл глаза. - С меня более чем достаточно того, что осталось у нас позади. Мы пытались стать счастливыми, но в том мире у нас мало что вышло.
- По крайней мере, мы остались живы. Судьбу надо благодарить хотя бы за это.
Он бросил на жену короткий взгляд, потянулся и взял ее за руку.
- Слушайте, Елена Александровна, а я вам сегодня уже говорил, что страшно вас люблю?
- Всего один раз, - откликнулась она. - А мне это требуется минимум четыре раза в день.
- Обещаю.
Наступила тишина, они лежали, овеваемые океанским бризом. Неизвестно почему, но Елена вдруг вспомнила о своем погибшем отце. В детстве она была особенно близка именно с ним, а еще больше они сблизились, когда она стала учиться в Ленинградском университете на Васильевском острове. Ей по-прежнему его не хватало, и всегда будет не хватать. У нее в ушах до сих пор стоял папин смех, она часто вспоминала, как морозными зимами он брал ее на подледную рыбалку. Ей даже иной раз удавалось вытянуть разную мелочь, которую они потом жарили на обед. У папы же был врожденный талант рыболова, и ему всегда попадалась крупная рыба, как будто он знал какой-то секрет. Он говорил ей, будто все дело в движении запястья.
И с чего она вспомнила об этом именно сейчас, именно в этот момент? Возможно, причиной тому был негромкий плеск волн, лижущих песок у самых ее ног. Она открыла глаза и уставилась на узкую полоску пены. Ей не хотелось, чтобы Алексей спрашивал, о чем она думает, поскольку Елена никогда не любила говорить о своих детских воспоминаниях. Прежняя жизнь больше уже никогда не вернется. Да и вообще, если она и дальше будет вспоминать обо всем этом, то расплачется. Поэтому она продолжала молчать, просто нежась под солнцем в обществе единственного человека, которого любила. Елена до конца дней своих будет заботиться о нем, не испытывая при этом ничего кроме счастья.
Когда она размышляла, что именно представляет для нее наивысшую ценность, то на ум сразу приходили слова из песен и строки стихов: любить и быть любимой. А действительно, что еще имело значение? По крайней мере, уж этого-то мы все заслуживаем. Ведь речь идет о самой малости. А может, это вовсе не такая уж и малость, порой размышляла она.
- А что у нас сегодня на обед? - вдруг спросил Алексей.
Она подумала и сказала:
- Полный интернационал. Борщ и маца. Устроит?
- Звучит восхитительно.
- Наверняка на этом острове где-нибудь найдется поваренная книга.
- Я сам тебя научу, - не открывая глаз, пообещал он.
Мысли Алексея Владимировича сейчас были в прямом смысле слова космически далеко от Елены. Есть другая планета где-то в этой же вселенной, на которой существует разум. Может быть, даже и не одна. И что же стало с Посетителем? Где он находится сейчас, в данный момент? Алексею, как и любому мало-мальски разумному человеку, хотелось бы задать ему кучу вопросов, испокон веку мучающих людей, но Гость не захотел разговаривать.
Откуда же он? Неужели мы не одиноки? Возможно, на своем веку мы этого так и не узнаем. Хотя в те последние моменты он лежал в Ленинской библиотеке, но одновременно пребывал и в букаевском «мерседесе», в котором подъезжали Посетитель и Елена. «Как будто это не мы с тобой», - сказала она тогда. Алексей будет всегда помнить этот момент, поскольку никогда не сможет открыть ей правду. Да она просто сочтет его сумасшедшим, что и не удивительно. Нет, о таком никому не расскажешь. Но больше всего его интересовала цель визита.
Что такое было известно Посетителю, чего никогда не узнает он, Алексей? Эта мысль будет мучить его до конца дней, поскольку он был единственным, кто знал о визите. А может, подобное случалось уже и раньше? Да, напомнил он себе, именно так оно и было. При рождении Алексея был взят образчик его ДНК. Кто-то получил его и доставил туда, где стали готовиться к новому визиту через сорок два года. Дорого бы он дал, чтобы узнать ответ на вопрос о том, как и для чего это делалось.
Алексей размышлял о цели Посетителя с того самого момента, как вернулся к Елене. Весь остаток жизни он проведет наедине с этими мыслями. И все же в каком-то смысле он мог считать себя счастливым, поскольку выбор пал именно на него. Вот только почему именно он, этого Алексей понять никак не мог. Ему нужно просто примириться с самим собой и быть благодарным судьбе уже за то, что случившееся с ним происходило с очень немногими людьми, которые тоже унесут эту тайну в могилу.
- О чем задумался? - спросила Елена.
- О борще и маце.
- Проголодался?
- Немного.
- Хочешь вернуться?
- Да нет, еще рано.
Она выпустила его руку и улыбнулась.
- Знаешь, я бы хотела пристроить дополнительную комнату.
Он прикрыл глаза ладонью от солнца и взглянул на жену.
- Это зачем?
Она кокетливо поморгала, но ничего не сказала. Наконец, он сообразил и улыбнулся.
- Да неужели?
Услышав это, она буквально покатилась со смеху.
- Быстро же ты прочитал мои мысли.
- Ты никогда не отказывалась заниматься любовью, но вопрос о детях мы никогда не обсуждали.
- Не отказывалась, но прошло уже довольно много времени с тех пор, когда мы занимались этим в последний раз.
Он застыл.
- Что ты имеешь в виду?
- Отель «Невский Палас» - давным-давно. А для меня давным-давно - это очень долго.
Отель «Невский Палас» - Посетитель. У Алексея появился неприятный комок в горле.
- Расскажи мне об этом.
- О чем?
- О том, как мы занимались любовью в отеле.
- А что тут рассказывать?
Он с трудом подбирал слова.
- Скажи… а я вел себя как обычно?
- В каком смысле?
Он постарался как можно равнодушнее пожать плечами.
- Да в любом. Например… тебе понравилось?
- Странный вопрос. Ты и сам всегда знаешь, что мне нравится, и в тот раз ты тоже это чувствовал.
- Значит… ты получила удовлетворение, - это было скорее утверждение, чем вопрос.
Она подозрительно прищурилась.
- Что ты хочешь сказать?
- Ничего, - так было безопаснее. Пусть она никогда не узнает правды.
Но тут уже ей стало любопытно.
- Раз уж ты упомянул об этом, то скажу, что у меня действительно было какое-то… необычное ощущение. Просто раньше я об этом как-то не задумывалась.
- Необычное в каком смысле?
Она с трудом подбирала слова.
- Я не уверена. Должно быть, это попросту мое воображение.
- Нет, ну скажи.
- Ну, знаешь, каким ты иногда становишься отстраненным? Впрочем, все мы порой таковы - как будто мысли блуждают неизвестно где. Что-то вроде этого. Но, с другой стороны, тогда на Невском были люди Юсуфова, и нам нужно было переждать. Возможно, дело было именно в этом - я имею в виду в опасности.
Он слегка напрягся и спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135