Пройти под сумрачными колоннами в славный некогда дом. А это невозможно.
Внезапно Колли понял, почему никогда не бывал здесь. Он до смерти боялся переступить границу заколдованного царства. «Магнолия» – замок принцессы Лейни, крепость, навеки закрытая для Ролинсов.
– Лейни, мне… Твоему отцу это не понравится, – выдохнул он, набравшись решимости.
– Его сейчас нет. Нельзя оставлять ее одну, – сказала Лейни таким тоном, что Колли понял: пути к отступлению отрезаны. – Мэм, молодой человек поможет вам идти, а я принесу вашу трость.
Так Колли впервые в своей жизни переступил порог «Магнолии».
Стараясь держаться подальше от гуляющих, они прошли в комнату женщины, располагавшуюся в левом крыле здания. Колли думал только о том, как ответить – по возможности, уклончиво – на множество вопросов о том, кто он такой и где он проживает.
Наконец незнакомая дама при помощи Колли улеглась на старинную кровать с высокой спинкой и немедленно заговорила опять:
– Спасибо вам за все. Вы – замечательная пара.
Пара. Это слово пульсировало в мозгу Колли, вызывая острую боль.
Он осмотрелся, стараясь стряхнуть с себя наваждение, избавиться от неотступной мысли о том, что Лейни наконец рядом. Уютная комната, довольно просторная, но обветшавшая. Стеклянная дверь выходит на покосившееся от времени крыльцо. С некоторым удивлением Колли отметил про себя, что Альберт был прав, утверждая, что «Магнолия» в один прекрасный день обречена исчезнуть с лица земли. Этот дом красив и даже изыскан, но в нем нет той прочности, которую могут обеспечить хозяйству деньги семьи Ролинс. Конюшни на ферме кажутся новее и надежнее.
Не исключено, что в этом зачарованном царстве нужны свежие силы.
И Лейни в самом деле хочет ввести его в этот дом?
Она остановилась на крыльце.
– Колли, я…
– Черт возьми, что он здесь делает?
Суровый голос, хмурое лицо. Из-за угла гостиницы вышел Уэй Блэкберн, явно исполненный решимости защитить Лейни от человека, который оказался с ней рядом.
– Это я его попросила зайти, – буркнула Лейни и отступила на шаг, словно желая защитить Колли от своего настырного кузена.
– Его? Ролинса? Ты попросила его…
– Уэй, кто это там с Лейни?
Голос тети Оливии дрожал почти так же, как в тот день, когда старый Альберт до смерти напугал ее, явившись за Лейни, которая должна была помочь ему отыскать Колли. Оливия стояла, прислонившись к колонне, на крыльце у двери, ведущей в кухню. Ее внимание было приковано к черноволосому юноше.
Колли вдруг почувствовал на себе ее острый, пристальный взгляд и поспешно сошел с крыльца, стремясь поскорее покинуть стены «Магнолии». Черт возьми, и что он здесь делает?
Уэй бросил на Лейни взгляд, означавший: «Видишь, что ты наделала?», однако больше ничего не сказал.
Повинуясь мгновенному порыву, Лейни тоже сбежала с крыльца и взяла Колли за руку.
Его как будто пронзило током. Сколько лет прошло с тех пор, как она в последний раз вот так с силой сжимала его ладонь?
Лейни подвела его к тете Оливии.
– Тетя, это Колли Ролинс, – сказала она решительно. – Вы его когда-нибудь видели?
– Ролинс?
– Он внук Альберта Ролинса, – пояснила Лейни. – Мама говорит, он так похож на Броди – это его отец, – что ей стало не по себе, когда она впервые его увидела.
Щеки старухи порозовели; Лейни не могла понять, отчего.
– Не-ет, – помолчав, протянула Оливия. – Он напоминает мне не Броди. Он… такой молодой… Лейни… Какой сейчас год?
Ответить Лейни не успела.
– О, так у тебя мой свисток! – воскликнула старая дама, протягивая руку к Колли.
Щеки его вспыхнули, и его свободная рука, та, которую не держала Лейни, потянулась к груди.
– Да, я надел его, потому что… я в первый раз пришел сюда и…
Потому что он не мог объяснить Лейни, что ему нужно, и хотел, чтобы свисток все сказал без слов.
– Тетя, разве вы не помните? Я очень давно подарила ему свисток, – поспешно сказала Лейни, стараясь разрядить обстановку.
Пальцы Оливии замерли в воздухе, и тогда Колли сам взял свисток, висящий у него на груди на кожаном шнурке, и протянул его старухе.
Оливия погладила свисток пальцами.
– Это означает, – проговорила она, – что ты наконец пришел в «Магнолию». Я долго ждала. Всю жизнь. Ты так долго не приходил… Я не верила, что доживу.
В глазах Оливии стояли слезы. Ее глаза никогда не были такими сверкающими, такими ярко-голубыми. На мгновение Оливия стала молодой и прекрасной. Такой ее, должно быть, помнили лишь стены «Магнолии». И сейчас слова ее понимали, вероятно, лишь стены, ибо ни Лейни, ни Уэй, ни даже Колли не знали, о чем она толкует.
И все же Оливия, как и сама старая «Магнолия», ждала ответа.
– Если вы считаете, что я могу сюда приходить, тогда я очень рад, – с трудом выговорил Колли.
Скрипач теперь исполнял соло, и грустная мелодия рвала душу.
Оливия выпустила свисток и вдруг погладила Колли по щеке, словно благословляя его на подвиг.
– Тебе всегда будут рады в «Магнолии». Отныне и навсегда. – Она обратилась к Лейни, и слова ее неожиданно прозвучали как заклинание: – Лейни, пригласи как-нибудь своего друга ко мне на чай. А теперь не могла бы ты найти Сюзан? Я бы хотела пойти домой и прилечь ненадолго.
– Конечно, мэм.
Лейни бросила быстрый взгляд на Уэя и поняла по его лицу, что он тоже осознал свершившееся: каким-то образом Колли Ролинс сумел сказать старой тетке именно то, что нужно. Следовательно, он повел себя как джентльмен. В самом истинном значении этого слова.
По-видимому, думала Лейни, ей больше не придется защищать внука Дьявола перед Уэем.
Отыскав Сюзан, Лейни возвратилась к гостинице, где Колли поджидал ее около выложенного камнем колодца.
– Привет, Колли. – Она вдруг смешалась, почувствовав на себе пристальный взгляд его черных глаз. – Вообще-то обычно у нее голова хорошо работает, вот только иногда она путается во времени. Даже не знаю, за кого она тебя приняла.
– Ничего, – отмахнулся Колли. – Я рад, что она так сказала. Мне было боязно здесь. Наверное, я нуждался в ее словах.
Брови Лейни удивленно взлетели вверх.
– С чего это ты боишься «Магнолии»?
Он пожал плечами. Колонны у фасада гостиницы отражали свет многочисленных фонарей – красных, зеленых, синих.
– У себя в хибаре на реке я не привык к такому, – усмехнулся он. – Здесь я кажусь себе меньше, чем я есть.
– Когда я была маленькой, – торопливо заговорила Лейни, – мне казалось, что в «Магнолии» нет времени. Тетушкины часы в холле стоят. На них всегда семнадцать минут третьего. Всегда, представляешь? Иногда я просто сходила с ума от этой неподвижности, когда из всех углов выглядывают тени прошлого. Я тогда садилась на велосипед и ехала в Спрингс, к Уэю. Но я каждый раз возвращалась. Это место отпускало меня ненадолго, а потом манило обратно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
Внезапно Колли понял, почему никогда не бывал здесь. Он до смерти боялся переступить границу заколдованного царства. «Магнолия» – замок принцессы Лейни, крепость, навеки закрытая для Ролинсов.
– Лейни, мне… Твоему отцу это не понравится, – выдохнул он, набравшись решимости.
– Его сейчас нет. Нельзя оставлять ее одну, – сказала Лейни таким тоном, что Колли понял: пути к отступлению отрезаны. – Мэм, молодой человек поможет вам идти, а я принесу вашу трость.
Так Колли впервые в своей жизни переступил порог «Магнолии».
Стараясь держаться подальше от гуляющих, они прошли в комнату женщины, располагавшуюся в левом крыле здания. Колли думал только о том, как ответить – по возможности, уклончиво – на множество вопросов о том, кто он такой и где он проживает.
Наконец незнакомая дама при помощи Колли улеглась на старинную кровать с высокой спинкой и немедленно заговорила опять:
– Спасибо вам за все. Вы – замечательная пара.
Пара. Это слово пульсировало в мозгу Колли, вызывая острую боль.
Он осмотрелся, стараясь стряхнуть с себя наваждение, избавиться от неотступной мысли о том, что Лейни наконец рядом. Уютная комната, довольно просторная, но обветшавшая. Стеклянная дверь выходит на покосившееся от времени крыльцо. С некоторым удивлением Колли отметил про себя, что Альберт был прав, утверждая, что «Магнолия» в один прекрасный день обречена исчезнуть с лица земли. Этот дом красив и даже изыскан, но в нем нет той прочности, которую могут обеспечить хозяйству деньги семьи Ролинс. Конюшни на ферме кажутся новее и надежнее.
Не исключено, что в этом зачарованном царстве нужны свежие силы.
И Лейни в самом деле хочет ввести его в этот дом?
Она остановилась на крыльце.
– Колли, я…
– Черт возьми, что он здесь делает?
Суровый голос, хмурое лицо. Из-за угла гостиницы вышел Уэй Блэкберн, явно исполненный решимости защитить Лейни от человека, который оказался с ней рядом.
– Это я его попросила зайти, – буркнула Лейни и отступила на шаг, словно желая защитить Колли от своего настырного кузена.
– Его? Ролинса? Ты попросила его…
– Уэй, кто это там с Лейни?
Голос тети Оливии дрожал почти так же, как в тот день, когда старый Альберт до смерти напугал ее, явившись за Лейни, которая должна была помочь ему отыскать Колли. Оливия стояла, прислонившись к колонне, на крыльце у двери, ведущей в кухню. Ее внимание было приковано к черноволосому юноше.
Колли вдруг почувствовал на себе ее острый, пристальный взгляд и поспешно сошел с крыльца, стремясь поскорее покинуть стены «Магнолии». Черт возьми, и что он здесь делает?
Уэй бросил на Лейни взгляд, означавший: «Видишь, что ты наделала?», однако больше ничего не сказал.
Повинуясь мгновенному порыву, Лейни тоже сбежала с крыльца и взяла Колли за руку.
Его как будто пронзило током. Сколько лет прошло с тех пор, как она в последний раз вот так с силой сжимала его ладонь?
Лейни подвела его к тете Оливии.
– Тетя, это Колли Ролинс, – сказала она решительно. – Вы его когда-нибудь видели?
– Ролинс?
– Он внук Альберта Ролинса, – пояснила Лейни. – Мама говорит, он так похож на Броди – это его отец, – что ей стало не по себе, когда она впервые его увидела.
Щеки старухи порозовели; Лейни не могла понять, отчего.
– Не-ет, – помолчав, протянула Оливия. – Он напоминает мне не Броди. Он… такой молодой… Лейни… Какой сейчас год?
Ответить Лейни не успела.
– О, так у тебя мой свисток! – воскликнула старая дама, протягивая руку к Колли.
Щеки его вспыхнули, и его свободная рука, та, которую не держала Лейни, потянулась к груди.
– Да, я надел его, потому что… я в первый раз пришел сюда и…
Потому что он не мог объяснить Лейни, что ему нужно, и хотел, чтобы свисток все сказал без слов.
– Тетя, разве вы не помните? Я очень давно подарила ему свисток, – поспешно сказала Лейни, стараясь разрядить обстановку.
Пальцы Оливии замерли в воздухе, и тогда Колли сам взял свисток, висящий у него на груди на кожаном шнурке, и протянул его старухе.
Оливия погладила свисток пальцами.
– Это означает, – проговорила она, – что ты наконец пришел в «Магнолию». Я долго ждала. Всю жизнь. Ты так долго не приходил… Я не верила, что доживу.
В глазах Оливии стояли слезы. Ее глаза никогда не были такими сверкающими, такими ярко-голубыми. На мгновение Оливия стала молодой и прекрасной. Такой ее, должно быть, помнили лишь стены «Магнолии». И сейчас слова ее понимали, вероятно, лишь стены, ибо ни Лейни, ни Уэй, ни даже Колли не знали, о чем она толкует.
И все же Оливия, как и сама старая «Магнолия», ждала ответа.
– Если вы считаете, что я могу сюда приходить, тогда я очень рад, – с трудом выговорил Колли.
Скрипач теперь исполнял соло, и грустная мелодия рвала душу.
Оливия выпустила свисток и вдруг погладила Колли по щеке, словно благословляя его на подвиг.
– Тебе всегда будут рады в «Магнолии». Отныне и навсегда. – Она обратилась к Лейни, и слова ее неожиданно прозвучали как заклинание: – Лейни, пригласи как-нибудь своего друга ко мне на чай. А теперь не могла бы ты найти Сюзан? Я бы хотела пойти домой и прилечь ненадолго.
– Конечно, мэм.
Лейни бросила быстрый взгляд на Уэя и поняла по его лицу, что он тоже осознал свершившееся: каким-то образом Колли Ролинс сумел сказать старой тетке именно то, что нужно. Следовательно, он повел себя как джентльмен. В самом истинном значении этого слова.
По-видимому, думала Лейни, ей больше не придется защищать внука Дьявола перед Уэем.
Отыскав Сюзан, Лейни возвратилась к гостинице, где Колли поджидал ее около выложенного камнем колодца.
– Привет, Колли. – Она вдруг смешалась, почувствовав на себе пристальный взгляд его черных глаз. – Вообще-то обычно у нее голова хорошо работает, вот только иногда она путается во времени. Даже не знаю, за кого она тебя приняла.
– Ничего, – отмахнулся Колли. – Я рад, что она так сказала. Мне было боязно здесь. Наверное, я нуждался в ее словах.
Брови Лейни удивленно взлетели вверх.
– С чего это ты боишься «Магнолии»?
Он пожал плечами. Колонны у фасада гостиницы отражали свет многочисленных фонарей – красных, зеленых, синих.
– У себя в хибаре на реке я не привык к такому, – усмехнулся он. – Здесь я кажусь себе меньше, чем я есть.
– Когда я была маленькой, – торопливо заговорила Лейни, – мне казалось, что в «Магнолии» нет времени. Тетушкины часы в холле стоят. На них всегда семнадцать минут третьего. Всегда, представляешь? Иногда я просто сходила с ума от этой неподвижности, когда из всех углов выглядывают тени прошлого. Я тогда садилась на велосипед и ехала в Спрингс, к Уэю. Но я каждый раз возвращалась. Это место отпускало меня ненадолго, а потом манило обратно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90