– Тебе, наверно, очень одиноко. Мне бы хотелось быть твоим другом.
Магрета молчала. Сначала она уставилась в землю, потом подняла глаза на Карану, чье неожиданное предложение даже напугало ее.
– Спасибо, – сказала она. – Ты добрая, внимательная и хорошая. Совсем не такая, как я. Хорошо бы, конечно, иметь подобного друга, но глупо мечтать о том, чему никогда не суждено случиться. И вообще, такие отношения могут повредить нам обеим. – Она встала и направилась в сторону леса.
– Магрета! – крикнула ей вслед Карана.
– Что? – обернулась та.
– Мне надо тебе кое-что сказать.
– Что?
– Вчера вечером, когда ты запьянела, ты называла свою госпожу другим именем.
Золотистая кожа на щеках Магреты стала пепельно-серой.
– Каким? – прошептала она.
– Феламорой. Это что, та самая?..
Магрета пошатнулась, словно падая в обморок. Лицо ее исказилось, но она сжала виски ладонями и взяла себя в Руки.
– Никогда больше не произноси это имя, – сказала она тоном, от которого застыл бы и расплавленный свинец. – Мою госпожу зовут Фечанда. Феламора давным-давно умерла.
Карана смотрела на нее, не зная, что и думать.
Магрета подошла к Каране, сжала ее лицо ладонями и прокричала ей в упор:
– Фечанда! Ты слышишь? Фечанда!.. Нет никакой Феламоры!
Карана кивнула. Магрета оттолкнула ее, чуть не сбив с ног, и неуверенной походкой направилась в лес. Она бродила по нему около часа, и с каждым шагом ей становилось все хуже и хуже. Она страдала оттого, что выдала секрет Феламоры, больше, чем от похмелья. Шатаясь, Магрета наткнулась на поваленное дерево, упала на него, и ее вырвало. Она прижалась к стволу так, словно это была ее мама, которую она никогда не видела, твердая кора царапала ей грудь, а ее снова и снова рвало. Тем не менее она не могла извергнуть из себя страх, свернувшийся клубком где-то глубоко в ней. Она предала Феламору, и кому... жалкой чувствительнице! Трудно было даже вообразить, какой кошмар должен был за всем этим последовать.
После этого происшествия Магрета стала держаться еще более обособленно, чем раньше. Феламору никто не упоминал, а все попытки Караны поговорить по душам Магрета отвергала так резко, что в конце концов Карана тоже ушла в себя. Так они и ехали по покрытым пучками травы бескрайним равнинам. У Караны было достаточно времени для размышления о том, что ей стало известно от проговорившейся Магреты, и о том, что из этого следовало. Если существование Феламоры было такой страшной тайной, Карана была в опасности уже просто потому, что о нем узнала. Она видела только два выхода из этой ситуации: или попросить Магрету не говорить о ней Феламоре, или сделать так, чтобы о существовании Феламоры узнал весь мир. Ни один из этих вариантов не казался ей особенно привлекательным.
В дороге она много думала о Готриме, о Чантхедском Празднике и частенько пыталась представить себе ту вещь, ради которой Магрета потащила ее в такую даль. Что бы это могло быть? Магрета не намекнула на это ни единым словом. И нависшая над ними луна, обращенная к Сантенару своей зловещей сумрачной стороной, казалось, всем своим видом говорила, что об этом лучше вообще ничего не знать.
Они добрались до огромной реки под названием Хиндирин. Она была слишком широка, чтобы переправиться вплавь, но ниже по течению стоял мост, такой же длинный, как мост через Гарр в Сете. Потом на их пути встречались и другие реки, и они везде находили надежные мосты, быстро продвигаясь вперед. Они пересекали равнины и леса, пользуясь старыми дорогами только в тех редких случаях, когда они вели в нужном направлении.
К концу третьей недели путешествия, во время которого они каждую ночь созерцали на небе зловещее сияние Туманности Скорпиона, а недобрые предчувствия Караны все усиливались и усиливались, они уже трижды сменили лошадей и проехали более ста пятидесяти лиг. Сейчас их дорога пролегала среди высоких деревьев леса, за ними простирались непроходимые болота и топи Ориста, охранявшие подступы к Фиц Горго. В небольшом безымянном городке они спешились, и Магрета наняла проводника, который должен был показать им дорогу через поросшие лесом болота. Это был оборванный, беззубый контрабандист, на вид отъявленный мошенник, глазами плотоядно пожиравший Карану, куда бы она ни направлялась. Но он знал в болоте все топи и трясины и даже ловил им каждый вечер свежую рыбу, казавшуюся неслыханным деликатесом после однообразного варева Магреты. Кроме того, в его присутствии общество мрачной Магреты переносилось немного легче.
Каране запомнился только один эпизод из этой части их путешествия, приключившийся на озере Нейд, прозрачные воды которого простирались примерно на лигу в длину и ширину. Они остановились лагерем на северном берегу, среди полузатопленных руин древнего города. После недели, проведенной на болотах, Карана резвилась в чистой воде, когда внезапно почувствовала острую боль в правой ступне. Девушка выскочила на берег, что-то черное, отлепившееся от ее ноги, плюхнулось в озеро. Она села на каменную плиту и стала рассматривать ступню.
К ней не спеша подошел проводник, которого звали Вальф.
–Тебя кто-то укусил? – спросил он, ухмыляясь беззубым ртом, потом взял ее ногу своей шершавой, как кора Дуба, рукой.
На ступне обнаружилась треугольная ранка с посиневшими краями, из которой сочилась кровь.
– Больно? – спросил он, ткнув в ранку крючковатым пальцем.
– Нет. Ничего не чувствую.
– Еще почувствуешь, – сказал Вальф, не отпуская ее ногу, хотя осмотр был уже закончен.
Резким движением Карала освободилась. К ним приблизилась Магрета, посмотреть, что стряслось.
– Она наступила на ядовитую мидию, – объяснил проводник. – Сегодня идти не сможет.
– Надо же быть такой идиоткой, – злобно сказала Магрета. – А завтра?
– Скорее всего пройдет, если грязь не попала. – Вальф отвернулся к костру.
– Мы не можем терять целый день. Завтра ты покажешь мне дорогу к Фиц Горго. Сколько до него осталось? Дня два?
– Меньше.
– Вот и отлично. Сегодня мы подойдем поближе к Фиц Горго, а вечером вернемся сюда. А ты сиди и лечи ногу. Мы придем к полуночи.
Так Карана осталась одна на целый день. О таком счастье она не могла и мечтать. Нога скоро разболелась, и наступать на нее было очень больно, но, когда девушка сидела спокойно, терпеть было можно. Карана нашла укромное местечко среди руин и устроилась там, глядя на птиц, круживших над озером и то и дело нырявших к его поверхности, и на стайки рыбешек, сновавших в прозрачной воде между мраморными плитами и утонувшими колоннами. Судя по всему, когда-то здесь стоял удивительно красивый город.
В полдень она съела кусочек очень вкусной рыбы, приправленной диким луком и сбрызнутой лимонным соком, выпила столько приторно-сладкого чая, сколько в нее влезло, ведь она очень любила сладкое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174