Точнее, на пороге стояла маленькая девочка, которую взрослые оставили без присмотра на полчаса, и она успела побывать в камине, а затем изваляться в муке. Хотя, возможно, такое впечатление создавалось потому, что после тяжких трудов на кухне тётушка слишком небрежно напудрила свой аккуратный носик.
– Обед готов! – пропищала она сердито. – Если эта птица была ещё жива, когда угодила в кастрюлю, то теперь она точно сдохла. Я приготовила белый соус с симпатичными комками, которым можно полить горошек. Хотела угостить твоего милого котика, Элли, но он оказался таким невоспитанным, что напал на меня. Пришлось спрятаться в кладовке. Я бы там так и сидела, если бы меня не спас дорогой Морли.
– Дядя Морли вернулся?! Он здесь! Он жив!!!
В приступе ликования Фредди перепрыгнул через диван, сначала туда, потом обратно.
– Не надо так скакать, дорогуша, – ласково пожурила его родительница. – Ты уже большой мальчик, и, если прыгнешь мне на ручки, я тебя не удержу. К тому же я так устала, просто с ног валюсь.
– Мы очень бояться, что герр Саймонс умирать в аварии!
Урсула всё ещё дрожала, но на щеках её снова играл очаровательный румянец, а глаза подозрительно блестели.
– Тётушка Лулу, познакомьтесь, это фрау Грундман. Когда папа был в Германии, он останавливался в её пансионе, и теперь Урсула проведёт у нас несколько дней. Правда, замечательно?
Тут я заметила разъярённый взгляд миссис Мэллой, тот самый взгляд, который недвусмысленно давал понять: Рокси крайне недовольна тем, что не получили её одобрения. Когда мы гуськом вышли в холл и направились на кухню, на встречу с папой и подгоревшей курицей, миссис Мэллой оттащила меня в сторону и, кривя лиловые губы, зашипела:
– Я ничего не имею против этой женщины, упаси господь! В конечном счёте, не всем на этом свете суждено быть англичанами. Да и нелёгкое это, наверное, дело – всю свою жизнь говорить на тарабарском языке. Выглядит она вполне пристойно, хотя, строго между нами, если дамочка рассчитывает захомутать вашего папашу, ей следует выкрасить волосы и хорошенько накрутить на бигуди. А заявилась она именно за этим, и ежу ясно. И чтобы вы чего дурного не подумали, миссис Х., – с вас-то станется! – сразу говорю: вставлять ей палки в колёса не собираюсь. Хотя, конечно, мне это раз плюнуть, чего-чего, а сексуальной привлекательности мне не занимать. И куда только смотрят мужчины. Остолопы!
– Тогда какие сложности?
– Я не позволю, чтобы ради неё меня выставляли из собственной комнаты!
– И в мыслях этого не было!
С тех пор как у нас поселилась маленькая Роза, миссис Мэллой время от времени ночевала в Мерлин-корте, и у неё имелась своя комната.
– Ха, ничуть не удивлюсь, если такая мысль у вас всё же появится, миссис Х. Комнатка-то – высший класс, вид на море и всё такое. А теперь, когда я как следует занялась её дизайном, каждый почтёт за счастье провести там ночку-другую. И ясно как божий день, что вы навострились произвести на эту фрау Грундман хорошее впечатление, на тот случай, ежели вдруг породнитесь. Так что учтите: комната только через мой труп!
Мне так и хотелось сказать, что, возможно, Урсула ненавидит фарфоровых пуделей и Элвиса Пресли, портретами которого были обклеены стены. Я пребывала в полном смятении. Интересно, за кого меня принимает Рокси? Неужели она считает, что я выставлю её из дома ради совершенно незнакомой женщины?!
– О вашем переезде не может быть и речи, миссис Мэллой, – холодно сказала я.
Несколько секунд Рокси внимательно изучала моё лицо.
– В таком случае можете поселить фрау Грундман в башне.
– Она не Анна Болейн (Анна Болейн – вторая жена Генриха VIII. В 1536 г. Она была казнена в одной из башен лондонского Тауэра за супружескую измену.).
Сущая глупость. Спальня в башне была очаровательной. Именно там ночевали свёкор со свекровью, когда навещали нас. Из галереи в неё вела короткая лестница, там даже имелась отдельная ванная, под которую мы переделали альков. Единственная причина, почему я не поселила там папу, заключалась в его размерах. В этой комнате он выглядел бы как упитанная мышь, угодившая в круглую мышеловку.
– Иногда меня удивляет, отчего это мы так мало болтаем с вами? – Тон миссис Мэллой ясно свидетельствовал: она протягивает оливковую ветвь. – Для раздражения всегда можно найти причину, правда ведь? Вот и я слегка переутомилась, разучивая пьесу. Зато теперь могу повторить слово в слово хоть задом наперёд. Да и вам приходится несладко. Вся эта суета с родителем, а теперь ещё и ужасная авария! – Рокси содрогнулась. – Меня не оставляет чувство, что на Мерлин-корт опустилась мрачная тень.
Прежде чем я успела пробормотать что-то успокаивающее, из кухни вышел Бен. Он объяснил, что хочет поискать в саду чемодан Урсулы. На улице он долго задерживаться не собирается, поскольку обед, состряпанный наспех, как альтернатива курице с рисом, будет вот-вот готов. Чувствуя себя жалкой пародией на хорошую жену, я поплелась на кухню. За спиной дробно постукивала каблуками миссис Мэллой.
Фредди стоял, прислонившись к шкафчику, словно швабра, которую забыли специально для того, чтобы, наступив, получить удар по лбу. За столом сидёла тётя Лулу, нетерпеливо постукивая ложкой, а Урсула увлечённо сыпала перец в кастрюлю, стоящую на плите.
У камина топтался папа. В его присутствии все предметы на кухне казались карликовыми. Папин нос раскраснелся, рот был приоткрыт, а голубые глаза разве что не вылезали из орбит. На меня он даже не посмотрел. Как будто ничего примечательного не произошло: я вернулась из школы, устало волоча ранец, а папа просто оказался дома. Мой отец никогда не походил на других отцов. В детстве я любила его, не задумываясь над тем, хорош он или плох, просто любила, и всё, как любят дети. И понадобилось много времени, чтобы осознать: мой папа отнюдь не идеален. Только теперь, когда страх, засевший внутри тугой пружиной, вдруг исчез, я поняла, что мне нет дела до папиных недостатков. Мир устроен так, как устроен. Святые носят имя Этельворт и обитают в монастырях одиннадцатого столетия, а дети не обращают внимания на недостатки своих родителей. Они знают, что их отцы могут совершать глупости, но от этого вовсе не становятся хуже. И неудачи иногда важнее побед. Главное – уверенность, что рядом всегда есть тот, кто поддержит тебя, если ты соберёшься свалиться с каната вниз головой.
Я не бросилась к папе и не стала признаваться в любви к нему, не стала изливаться в своих чувствах, словно сбежавшее молоко. По тому, как он держался, можно было с уверенностью сказать, что он не простил мне нападок на его возлюбленную Харриет.
– Кузиночка! А я тут говорю старине Морли, как жаль, что его не было, когда приехала фрау Грундман.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
– Обед готов! – пропищала она сердито. – Если эта птица была ещё жива, когда угодила в кастрюлю, то теперь она точно сдохла. Я приготовила белый соус с симпатичными комками, которым можно полить горошек. Хотела угостить твоего милого котика, Элли, но он оказался таким невоспитанным, что напал на меня. Пришлось спрятаться в кладовке. Я бы там так и сидела, если бы меня не спас дорогой Морли.
– Дядя Морли вернулся?! Он здесь! Он жив!!!
В приступе ликования Фредди перепрыгнул через диван, сначала туда, потом обратно.
– Не надо так скакать, дорогуша, – ласково пожурила его родительница. – Ты уже большой мальчик, и, если прыгнешь мне на ручки, я тебя не удержу. К тому же я так устала, просто с ног валюсь.
– Мы очень бояться, что герр Саймонс умирать в аварии!
Урсула всё ещё дрожала, но на щеках её снова играл очаровательный румянец, а глаза подозрительно блестели.
– Тётушка Лулу, познакомьтесь, это фрау Грундман. Когда папа был в Германии, он останавливался в её пансионе, и теперь Урсула проведёт у нас несколько дней. Правда, замечательно?
Тут я заметила разъярённый взгляд миссис Мэллой, тот самый взгляд, который недвусмысленно давал понять: Рокси крайне недовольна тем, что не получили её одобрения. Когда мы гуськом вышли в холл и направились на кухню, на встречу с папой и подгоревшей курицей, миссис Мэллой оттащила меня в сторону и, кривя лиловые губы, зашипела:
– Я ничего не имею против этой женщины, упаси господь! В конечном счёте, не всем на этом свете суждено быть англичанами. Да и нелёгкое это, наверное, дело – всю свою жизнь говорить на тарабарском языке. Выглядит она вполне пристойно, хотя, строго между нами, если дамочка рассчитывает захомутать вашего папашу, ей следует выкрасить волосы и хорошенько накрутить на бигуди. А заявилась она именно за этим, и ежу ясно. И чтобы вы чего дурного не подумали, миссис Х., – с вас-то станется! – сразу говорю: вставлять ей палки в колёса не собираюсь. Хотя, конечно, мне это раз плюнуть, чего-чего, а сексуальной привлекательности мне не занимать. И куда только смотрят мужчины. Остолопы!
– Тогда какие сложности?
– Я не позволю, чтобы ради неё меня выставляли из собственной комнаты!
– И в мыслях этого не было!
С тех пор как у нас поселилась маленькая Роза, миссис Мэллой время от времени ночевала в Мерлин-корте, и у неё имелась своя комната.
– Ха, ничуть не удивлюсь, если такая мысль у вас всё же появится, миссис Х. Комнатка-то – высший класс, вид на море и всё такое. А теперь, когда я как следует занялась её дизайном, каждый почтёт за счастье провести там ночку-другую. И ясно как божий день, что вы навострились произвести на эту фрау Грундман хорошее впечатление, на тот случай, ежели вдруг породнитесь. Так что учтите: комната только через мой труп!
Мне так и хотелось сказать, что, возможно, Урсула ненавидит фарфоровых пуделей и Элвиса Пресли, портретами которого были обклеены стены. Я пребывала в полном смятении. Интересно, за кого меня принимает Рокси? Неужели она считает, что я выставлю её из дома ради совершенно незнакомой женщины?!
– О вашем переезде не может быть и речи, миссис Мэллой, – холодно сказала я.
Несколько секунд Рокси внимательно изучала моё лицо.
– В таком случае можете поселить фрау Грундман в башне.
– Она не Анна Болейн (Анна Болейн – вторая жена Генриха VIII. В 1536 г. Она была казнена в одной из башен лондонского Тауэра за супружескую измену.).
Сущая глупость. Спальня в башне была очаровательной. Именно там ночевали свёкор со свекровью, когда навещали нас. Из галереи в неё вела короткая лестница, там даже имелась отдельная ванная, под которую мы переделали альков. Единственная причина, почему я не поселила там папу, заключалась в его размерах. В этой комнате он выглядел бы как упитанная мышь, угодившая в круглую мышеловку.
– Иногда меня удивляет, отчего это мы так мало болтаем с вами? – Тон миссис Мэллой ясно свидетельствовал: она протягивает оливковую ветвь. – Для раздражения всегда можно найти причину, правда ведь? Вот и я слегка переутомилась, разучивая пьесу. Зато теперь могу повторить слово в слово хоть задом наперёд. Да и вам приходится несладко. Вся эта суета с родителем, а теперь ещё и ужасная авария! – Рокси содрогнулась. – Меня не оставляет чувство, что на Мерлин-корт опустилась мрачная тень.
Прежде чем я успела пробормотать что-то успокаивающее, из кухни вышел Бен. Он объяснил, что хочет поискать в саду чемодан Урсулы. На улице он долго задерживаться не собирается, поскольку обед, состряпанный наспех, как альтернатива курице с рисом, будет вот-вот готов. Чувствуя себя жалкой пародией на хорошую жену, я поплелась на кухню. За спиной дробно постукивала каблуками миссис Мэллой.
Фредди стоял, прислонившись к шкафчику, словно швабра, которую забыли специально для того, чтобы, наступив, получить удар по лбу. За столом сидёла тётя Лулу, нетерпеливо постукивая ложкой, а Урсула увлечённо сыпала перец в кастрюлю, стоящую на плите.
У камина топтался папа. В его присутствии все предметы на кухне казались карликовыми. Папин нос раскраснелся, рот был приоткрыт, а голубые глаза разве что не вылезали из орбит. На меня он даже не посмотрел. Как будто ничего примечательного не произошло: я вернулась из школы, устало волоча ранец, а папа просто оказался дома. Мой отец никогда не походил на других отцов. В детстве я любила его, не задумываясь над тем, хорош он или плох, просто любила, и всё, как любят дети. И понадобилось много времени, чтобы осознать: мой папа отнюдь не идеален. Только теперь, когда страх, засевший внутри тугой пружиной, вдруг исчез, я поняла, что мне нет дела до папиных недостатков. Мир устроен так, как устроен. Святые носят имя Этельворт и обитают в монастырях одиннадцатого столетия, а дети не обращают внимания на недостатки своих родителей. Они знают, что их отцы могут совершать глупости, но от этого вовсе не становятся хуже. И неудачи иногда важнее побед. Главное – уверенность, что рядом всегда есть тот, кто поддержит тебя, если ты соберёшься свалиться с каната вниз головой.
Я не бросилась к папе и не стала признаваться в любви к нему, не стала изливаться в своих чувствах, словно сбежавшее молоко. По тому, как он держался, можно было с уверенностью сказать, что он не простил мне нападок на его возлюбленную Харриет.
– Кузиночка! А я тут говорю старине Морли, как жаль, что его не было, когда приехала фрау Грундман.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72