– Знаешь, я часто видела в фильмах, как в комнатушке убогого пансиона изверг с обходительными манерами кромсает на куски несчастную женщину и складывает её в чемодан.
– А впоследствии благоразумно забывает свою поклажу на каком-нибудь лондонском вокзале.
– Не удивительно, что у него такой чемоданище.
– У твоего отца нет постоянного места жительства, Элли. Вот, дорогая. – Голос Бена доносился сразу со всех сторон. – Глотни ещё бренди, чтобы успокоить нервы.
– А я его ещё и не пила.
– Тем более должно помочь.
– Что ж, не будем забывать, что для отца это ещё в новинку. – Я отпила из стакана, который Бен поднёс к моим губам, чувствуя себя почти такой же набожной, как если бы в ясное и безмятежное воскресное утро причащалась в церкви Святого Ансельма. Затем пересекла комнату, чтобы рухнуть на стул и с силой пнуть ногой подушечку. – По крайней мере, мы должны надеяться, что бедняжка Харриет была первой.
– Элли, у тебя разыгралось воображение.
– А ты бы предпочёл, чтобы я спокойно вязала?!
– Вообще-то нет. – То, как Бен содрогнулся, можно было почувствовать даже на другом конце комнаты. – Ты связала мне самый замечательный в мире свитер. Достаточно натянуть один рукав, и можно смело забыть дома жгут для остановки кровотечения. Но я предпочёл бы, чтобы ты занималась тем, что тебе нравится.
– Например, мечтала о том, как оформлю фамильный дом лорда Гризуолд? Об этом забудь. Заказ пропал, не начавшись. Когда пойдут слухи о расчленённой Харриет, мне и ногой не позволят ступить на освящённую землю, где некогда стоял монастырь.
– Элли, ты же не веришь во всю эту чушь, которую несёшь.
– Ну, – уклончиво ответила я, – может, действительно несколько смело утверждать, что папа искромсал её на отдельные части и засунул в чемодан. Он никогда не мог даже яйцо разбить без посторонней помощи.
– Вот так-то лучше.
– Скорее всего, Харриет лежит одним целым куском под подарками для детей.
– Дорогая!
– Он усыпил её хлороформом, прежде чем закрыть крышку и запереть замок. Да не смотри ты на меня так, – запротестовала я, стараясь не глядеть Бену в глаза. – Тело вряд ли там поместится. Но тогда кто это – Харриет?
– Может, фотографии?
– Другой женщины? Не моей матери?!
– Или любимый попугайчик твоего отца.
– Папа никогда не питал особой любви к животным. Хотя если учесть, как он изменился во всём остальном… – Сердце подпрыгнуло в груди, как, впрочем, и всё остальное, и вскоре я обнаружила, что семеню к двери. – Ну конечно! Харриет – это какая-нибудь милая зверушка. Разлучённая с любимым хозяином в соответствии с законами о карантине. Наверное, кошечка или чудесная маленькая собачка. И самое главное, что милый папа сейчас один в пустом холле, вероятно убитый горем. Мы должны пойти к нему.
– Он просил нас этого не делать, но… неважно. Он уже здесь.
В знак поддержки Бен стиснул мои плечи. Мой дородный отец, вновь заметно уменьшив комнату в размерах, героически держался прямо, но его мясистые щёки обвисли. Дрожащими руками он прижимал к груди холщовую хозяйственную сумку, пухлые губы распластались в тоскливой улыбке.
– Спасибо вам, мой дорогой, что позволили открыть чемодан в благословенном одиночестве. Хотя вряд ли нужно говорить, что я никогда не бываю совсем один. Та, которой больше нет рядом со мной в земном обличье, всё-таки ежесекундно парит где-то рядом. Это незримое присутствие более реально, чем звёзды и луна, светящиеся сейчас на небе, более утешительно для моей исстрадавшейся души, чем…
– Да, папа. – Я подвела его к дивану, и Бен помог ему сесть. – Ты должен рассказать нам, что случилось, и дать возможность помочь тебе.
– Благослови тебя Господь, Жизель. – Он оторвал руку от сумки и смахнул с уголка глаза изрядную порцию слёз. – Ты всегда была дочерью, каких мало. Я часто, точно больше одного раза, говорил Харриет о тебе.
– У вас есть её фотография, Морли? – Бен старательно изображал жгучий интерес. Примерно тем же тоном он просит Эбби и Тэма позволить ему взглянуть, что они рисовали в детском саду. Но отец вовсе не бросился рыться в сумке.
– Увы, – выдавил он, задыхаясь от рыданий, – единственный образ моего дорогого ангела хранится в моём разбитом сердце.
– Тогда что ты хочешь нам показать? – Я понемногу начинала терять терпение.
– Кого же ещё, как не мою прекрасную Харриет?
– Во плоти? – Я рухнула в шезлонг. – Всю целиком? Или просто один пальчик? Крошечный мизинчик…
Я с ужасом оглянулась на Бена. Выражение его лица сомнений не оставляло. Ему было тоже ясно, что моему отцу срочно требуется помощь. К сожалению, ни один опытный психиатр не вырос чудесным образом из-под земли, чтобы произнести безжалостный диагноз, хотя на мгновение, увидев, что окно чуточку приоткрылось, я решила, что нам несказанно повезло.
К несчастью, я тут же узнала длинную ногу и изношенный ботинок моего драгоценного кузена Фредди. Мгновение спустя и все остальные его части: редкая бородёнка, хвостик на голове и серьга в виде черепа с перекрещенными костями – перебрались через подоконник. Под мышкой Фредди сжимал недовольного Тобиаса, моего кота.
– Этот дом – рай для грабителей, окно даже не было закрыто на задвижку, – заявил Фредди с обычной для него неуместной весёлостью. – Только что вернулся с репетиции и принюхивался в надежде учуять бодрящий запах жареного ягнёнка под мятным соусом или хотя бы гренок с сыром, которые только что поставили на огонь, когда увидел Тобиаса. Бедолага с нечастным видом сидел под сиренью. И тогда мне в голову пришла ужасная мысль. Неужели вы, два мечтательных влюблённых голубка, отвалили сегодня вечером вместо завтрашнего утра? Словно я не заслуживал прощального поцелуя. Я, ваш любимый Фредди, такой неприспособленный к жизни! Однако, коль скоро вы ещё здесь, я принимаю любезное приглашение пообедать, если только вы не настроены всерьёз остаться наедине, раз уж удалось сбагрить детей. А потом, пока Бен будет мыть посуду, я смогу повторить свою роль. Ну как, Элли?
Тут Фредди заметил сидящего на диване отца и от неожиданности выпустил Тобиаса.
– Так вот чем вы занимаетесь за моей спиной, – плаксиво произнёс он. – По счастью, роль Реджинальда придала мне уверенности в себе, а то бы я весь вечер рыдал в платок от обиды. Принимаете гостей, а меня даже не подумали позвать.
– Заткни фонтан! – Моё раздражение усугублялось тем, что надо было поймать Тобиаса, пока он не запустил свои когти в новенький лиловый твид. – Ты же помнишь моего отца.
– Которого? – Никто не смог бы сыграть полную тупость лучше Фредди.
– Моего единственного отца.
– Надо же, какой поворот, прямо как в романе. – Он задумчиво посмотрел на папу, который сидел как истукан, словно его отключили кнопкой «пауза».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72