Прости, но не могу представить, что юная школьница малюет поверх Ренуара или Ван Гога.
– Я ни в чём не уверен. Когда дело касается твоего дядюшки Мерлина, можно ожидать чего угодно. Вот сочтём картину ненужным хламом, забросим на чердак, а через шесть месяцев обнаружим, что это и есть клад.
– Кстати о чердаке, – я снова зевнула. – Его я тоже хочу осмотреть. Но пока, мне кажется, нам нужно немножко бай-бай. Бен, занеси багаж Доркас, я подыщу ей комнату.
– Не могу допустить, чтобы вы мне прислуживали. – Доркас попыталась вырвать из моих рук поднос. – Я здесь, чтобы работать, а не бездельничать.
– Чепуха! – Бен учтиво открыл дверь, пропуская её. – Мы с Элли считаем вас членом нашей семьи. Скорее компаньонкой, чем прислугой.
Лицо Доркас пошло жгучими красными пятнами. Заметив её реакция на этот ненавязчивый комплимент, я покачала головой.
– Нет, Доркас не годится на эту роль. Компаньонка – это затюканная, невзрачная дамочка, которая забивается в дальний угол комнаты и которую терпят лишь потому, что она дальняя родственница, – я произнесла это почти автоматически, но внезапно меня осенило.
Функции Доркас в этом доме можно описать одним очень ёмким словом: «дуэнья». Теперь мы с Беном больше не будем одни проводить ночи в доме. Пожалуй, именно это, а вовсе не забота о моих нежных ручках, сподвигло его поместить объявление в газете?
Пока Доркас мыла посуду, я поднялась наверх и застелила кровать. Я выделила ей комнату рядом с моей, спартанская обстановка состояла из односпальной кровати и простого дубового комода. Когда вошёл Бен с чемоданами, я уже стелила поверх простыней пуховое одеяло. Он согласился, что вид у комнаты не самый привлекательный, но здесь хотя бы не спадают лоскутами отсыревшие обои, и шторы при прикосновении не рассыпаются в прах. Появившаяся через несколько мгновений Доркас казалась вполне довольной.
– Определённо не хуже моей каморки в школе. Только не следовало стелить постель, с сама способна позаботиться о себе.
– Доркас, – я мягко коснулась её руки и заглянула в её карие глаза. – Пожалуйста, не надо держать дистанцию. До сих пор я никогда не выступала в роли работодателя, за исключением одного случая, – я украдкой бросила взгляд на Бена, – и то это было давно и неправда. Мне кажется, мы договорились, что отныне все мы – единое целое.
Доркас часто заморгала, слегка всхлипнула и энергично сжала мою ладонь.
– Никогда не думала, что со мной такое случится. Вместе мы обязательно победим в этой игре «холодно-горячо»!
– И пусть нам сопутствует удача! – Бен прислонился к косяку. – И вот что, дамы, ложитесь-ка поскорее. Зачем портить веселье призракам, страдающим, как известно, крайней застенчивостью. Они не выползут из своих щелей, пока последний из нас не заберётся в постель.
– Единственный, кто здесь ползает, так это тётушка Сибил, – возразила я. – Я застукала её в первую ночь, а потом ещё пару раз. Многие старики страдают бессонницей.
– Элли, нельзя же быть столь наивной, – усмехнулся Бен. – Тётушка Сибил такая же сумасбродка, как и остальные твои чокнутые родственники. Не удивлюсь, если узнаю, что в полнолуние она усиленно напрягает голосовые связки.
Но в ту ночь если кто и страдал бессонницей, так это я. День был так богат событиями, что голод принял просто угрожающие размеры, настойчиво пытаясь завладеть моим сознанием. Лёжа на спине в кромешной тьме, я чувствовала: долго не выдержу. Хуже того! Я позволила себе похотливые мысли, возжелав сандвич с ростбифом, хреном и маринованным лучком, с такой безоглядной страстью, какой отродясь не испытывала к мужчинам.
Я частенько читала в журналах, помещающих «житейские истории», как в особо тяжкие мгновения людей спасает голос, доносящийся из ниоткуда. В самый ответственный момент этот вот голос изрекает что-нибудь вроде: «Дражайшая Мардж, не выходи замуж за мужчину с подкрученными вверх чёрными усами и птичьими когтями вместо пальцев. Фернандо – охотник за приданым, который убил девятнадцать жён и мечтает о круглой цифре».
В моём случае ничего подобного не произошло, но, когда я спустила ноги с кровати и попыталась нащупать тапочки, мне на ум пришли вполне обыденные слова, которые Бен сегодня вечером сказал Доркас. Фраза выглядела столь естественной, что я тогда не придала ей значения. Теперь же она всплыла у меня в памяти: «Мы с Элли считаем вас членом нашей семьи».
Бен спокойно мог сказать «член нашей компании» или что-то в этом роде, но он сказал «семьи»! Пусть на мгновение, но он связал нас. Я плюхнулась обратно в постель, любуясь этими словами, как чудесным цветком, касаясь каждого слога, каждого лепестка, пока они один за другим не опали и не растворились в ночи. С блаженной улыбкой я устроилась во впадине бугристого матраса и пожелала спокойной ночи сандвичу с ростбифом.
Проснувшись на следующее утро, я мыслила уже более рационально. Сентиментальность выглядит смешной при свете дня, но решимость любыми способами устоять перед искушением никуда не делась. За завтраком я без особых страданий наблюдала, как Доркас и Бен поглощают яичницу с беконом. Половинка грейпфрута не заглушала голод, зато посулила (довольно кисло) сотворить чудо с моей фигурой.
Доркас толстым слоем намазала на тост апельсиновый джем.
– Боюсь, повар из меня никакой. Для меня кулинарные книги – всё равно что китайская грамота, но, если вы не боитесь отравиться, я буду делать всё, что в моих силах.
– Обратись к эксперту, – сказала я, с содроганием поднося ко рту дольку грейпфрута. – Бен у нас профессиональный кулинар.
– Этот номер не пройдёт, – объект столь неприкрытой лести на секунду оторвался от книжки, которую читал в процессе поглощения пищи. – Я же тебе говорил, что уволился. Просто сегодня я помог Доркас с готовкой, поскольку она новичок в этом деле и… – Бен отпил кофе и поперхнулся. – Чёрт! Доркас, что ты намешала в это ведьмино зелье? Табачную пыль и пепел?
– Всего лишь растворимый кофе.
– Тогда сдаюсь! – вздохнул Бен. – Если ты способна сотворить такое из горячей воды и ложечки коричневый кристалликов, мне страшно при мысли, что я буду есть на обед. Вы с Элли можете развлекаться, драя полы, а я беру на себя обязанности шеф-повара.
– Предложение принимается, – я налила себе стакан томатного сока. – Бен, не думай, что я не понимаю, почему моя кандидатура на эту должность даже не рассматривалась. Но я не в обиде. В моём теперешнем состоянии кулинария – крайне опасное занятие, и чем меньше времени я буду проводить на кухне, тем лучше. И ещё по поводу еды: как питается Джонас Фиппс? Насколько я понимаю, плитка и прочие причиндалы для готовки у него в комнате имеются, но когда он ходит за покупками? Я знаю, недалеко от дома останавливается автобус, но…
– О старике не беспокойся, – Бен неохотно отложил книгу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
– Я ни в чём не уверен. Когда дело касается твоего дядюшки Мерлина, можно ожидать чего угодно. Вот сочтём картину ненужным хламом, забросим на чердак, а через шесть месяцев обнаружим, что это и есть клад.
– Кстати о чердаке, – я снова зевнула. – Его я тоже хочу осмотреть. Но пока, мне кажется, нам нужно немножко бай-бай. Бен, занеси багаж Доркас, я подыщу ей комнату.
– Не могу допустить, чтобы вы мне прислуживали. – Доркас попыталась вырвать из моих рук поднос. – Я здесь, чтобы работать, а не бездельничать.
– Чепуха! – Бен учтиво открыл дверь, пропуская её. – Мы с Элли считаем вас членом нашей семьи. Скорее компаньонкой, чем прислугой.
Лицо Доркас пошло жгучими красными пятнами. Заметив её реакция на этот ненавязчивый комплимент, я покачала головой.
– Нет, Доркас не годится на эту роль. Компаньонка – это затюканная, невзрачная дамочка, которая забивается в дальний угол комнаты и которую терпят лишь потому, что она дальняя родственница, – я произнесла это почти автоматически, но внезапно меня осенило.
Функции Доркас в этом доме можно описать одним очень ёмким словом: «дуэнья». Теперь мы с Беном больше не будем одни проводить ночи в доме. Пожалуй, именно это, а вовсе не забота о моих нежных ручках, сподвигло его поместить объявление в газете?
Пока Доркас мыла посуду, я поднялась наверх и застелила кровать. Я выделила ей комнату рядом с моей, спартанская обстановка состояла из односпальной кровати и простого дубового комода. Когда вошёл Бен с чемоданами, я уже стелила поверх простыней пуховое одеяло. Он согласился, что вид у комнаты не самый привлекательный, но здесь хотя бы не спадают лоскутами отсыревшие обои, и шторы при прикосновении не рассыпаются в прах. Появившаяся через несколько мгновений Доркас казалась вполне довольной.
– Определённо не хуже моей каморки в школе. Только не следовало стелить постель, с сама способна позаботиться о себе.
– Доркас, – я мягко коснулась её руки и заглянула в её карие глаза. – Пожалуйста, не надо держать дистанцию. До сих пор я никогда не выступала в роли работодателя, за исключением одного случая, – я украдкой бросила взгляд на Бена, – и то это было давно и неправда. Мне кажется, мы договорились, что отныне все мы – единое целое.
Доркас часто заморгала, слегка всхлипнула и энергично сжала мою ладонь.
– Никогда не думала, что со мной такое случится. Вместе мы обязательно победим в этой игре «холодно-горячо»!
– И пусть нам сопутствует удача! – Бен прислонился к косяку. – И вот что, дамы, ложитесь-ка поскорее. Зачем портить веселье призракам, страдающим, как известно, крайней застенчивостью. Они не выползут из своих щелей, пока последний из нас не заберётся в постель.
– Единственный, кто здесь ползает, так это тётушка Сибил, – возразила я. – Я застукала её в первую ночь, а потом ещё пару раз. Многие старики страдают бессонницей.
– Элли, нельзя же быть столь наивной, – усмехнулся Бен. – Тётушка Сибил такая же сумасбродка, как и остальные твои чокнутые родственники. Не удивлюсь, если узнаю, что в полнолуние она усиленно напрягает голосовые связки.
Но в ту ночь если кто и страдал бессонницей, так это я. День был так богат событиями, что голод принял просто угрожающие размеры, настойчиво пытаясь завладеть моим сознанием. Лёжа на спине в кромешной тьме, я чувствовала: долго не выдержу. Хуже того! Я позволила себе похотливые мысли, возжелав сандвич с ростбифом, хреном и маринованным лучком, с такой безоглядной страстью, какой отродясь не испытывала к мужчинам.
Я частенько читала в журналах, помещающих «житейские истории», как в особо тяжкие мгновения людей спасает голос, доносящийся из ниоткуда. В самый ответственный момент этот вот голос изрекает что-нибудь вроде: «Дражайшая Мардж, не выходи замуж за мужчину с подкрученными вверх чёрными усами и птичьими когтями вместо пальцев. Фернандо – охотник за приданым, который убил девятнадцать жён и мечтает о круглой цифре».
В моём случае ничего подобного не произошло, но, когда я спустила ноги с кровати и попыталась нащупать тапочки, мне на ум пришли вполне обыденные слова, которые Бен сегодня вечером сказал Доркас. Фраза выглядела столь естественной, что я тогда не придала ей значения. Теперь же она всплыла у меня в памяти: «Мы с Элли считаем вас членом нашей семьи».
Бен спокойно мог сказать «член нашей компании» или что-то в этом роде, но он сказал «семьи»! Пусть на мгновение, но он связал нас. Я плюхнулась обратно в постель, любуясь этими словами, как чудесным цветком, касаясь каждого слога, каждого лепестка, пока они один за другим не опали и не растворились в ночи. С блаженной улыбкой я устроилась во впадине бугристого матраса и пожелала спокойной ночи сандвичу с ростбифом.
Проснувшись на следующее утро, я мыслила уже более рационально. Сентиментальность выглядит смешной при свете дня, но решимость любыми способами устоять перед искушением никуда не делась. За завтраком я без особых страданий наблюдала, как Доркас и Бен поглощают яичницу с беконом. Половинка грейпфрута не заглушала голод, зато посулила (довольно кисло) сотворить чудо с моей фигурой.
Доркас толстым слоем намазала на тост апельсиновый джем.
– Боюсь, повар из меня никакой. Для меня кулинарные книги – всё равно что китайская грамота, но, если вы не боитесь отравиться, я буду делать всё, что в моих силах.
– Обратись к эксперту, – сказала я, с содроганием поднося ко рту дольку грейпфрута. – Бен у нас профессиональный кулинар.
– Этот номер не пройдёт, – объект столь неприкрытой лести на секунду оторвался от книжки, которую читал в процессе поглощения пищи. – Я же тебе говорил, что уволился. Просто сегодня я помог Доркас с готовкой, поскольку она новичок в этом деле и… – Бен отпил кофе и поперхнулся. – Чёрт! Доркас, что ты намешала в это ведьмино зелье? Табачную пыль и пепел?
– Всего лишь растворимый кофе.
– Тогда сдаюсь! – вздохнул Бен. – Если ты способна сотворить такое из горячей воды и ложечки коричневый кристалликов, мне страшно при мысли, что я буду есть на обед. Вы с Элли можете развлекаться, драя полы, а я беру на себя обязанности шеф-повара.
– Предложение принимается, – я налила себе стакан томатного сока. – Бен, не думай, что я не понимаю, почему моя кандидатура на эту должность даже не рассматривалась. Но я не в обиде. В моём теперешнем состоянии кулинария – крайне опасное занятие, и чем меньше времени я буду проводить на кухне, тем лучше. И ещё по поводу еды: как питается Джонас Фиппс? Насколько я понимаю, плитка и прочие причиндалы для готовки у него в комнате имеются, но когда он ходит за покупками? Я знаю, недалеко от дома останавливается автобус, но…
– О старике не беспокойся, – Бен неохотно отложил книгу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83