Роман не любил ходить в этот магазин. С дядькой Михаем у него с первой встречи установилась взаимная антипатия. Романа раздражало в продавце все: и наглый взгляд в упор, и вызывающая поза – спина к стене, костыль на прилавок, и самое главное – абсолютное нежелание заниматься своими непосредственными обязанностями, то есть снабжением односельчан товарами широкого потребления.
Дядьку же, видно, раздражало в Романе подчеркнутое стремление не замечать его, Михая, вызывающего поведения. Роман разговаривал с продавцом всегда вежливым голосом и спрашивал обычно одно и то же:
– У вас печень трески есть?
Дядька начинал сопеть.
– А осетрина горячего копчения?
Продавец перекладывал с одного места на другое тяжелый костыль и по-прежнему молчал.
– А нафталин?
Ни печени трески, ни осетрины горячего копчения, ни шелка натурального, ни тем более нафталина у дядьки не было. У него вообще ничего не было. Достаточно было окинуть взглядом полки.
– Почем холстина – спросил дурачина, – цедил сквозь зубы Михай.
– Что вы сказали?
– То, что слышал.
– Вы хотите сказать, что у вас нет и нашатырного спирта?
Дядька свирепо вращал своими красными выпученными глазами и с треском перебрасывал костыль с одного конца прилавка на другой. Роман еще раз осматривал полки, заваленные всяким хламом.
– У меня к вам просьба, – говорил он на прощанье. – Когда будете на базе, попросите для меня полное собрание сочинений Платона. Или Фейербаха. Что окажется.
– Ученая гнида… – слышал, уходя, за спиной Роман.
…Но на этот раз Романа ожидала совсем другая картина. При виде вошедшего Романа Михай растянул губы в улыбке, показав неожиданно ровные красивые зубы.
– Что-то давно не заглядывали, – сказал он приветливо, если только слово «приветливо» можно употребить к этой мрачной физиономии.
– Здрасьте… – выдавил донельзя пораженный Роман.
– Ну и жарища сегодня.
– Ага.
– Давеча вы вот насчет книжицы антересовались. Так я достал одну.
Продолжая улыбаться, дядька Михай нагнулся и вытащил из-под прилавка толстую книгу в зеленой обложке.
– Во. Специально для вас у завбаза выцыганил, – дядька Михай провел по книге рукавом рубашки и даже подул на нее. – Грит, то, что надо студенту.
Роман взял книгу. На обложке был нарисован свой и лошадиная голова. «Опыт возделывания овса в колхозе им. Третьего Интернационала Горловской области», – прочел он. Это было все-таки лучше, чем финансовый отчет акционерного общества «Грибачев и К°».
– Берешь?
Поблагодарив продавца и в душе сильно удивляясь, Сундуков направился к выходу.
– Постой, – сказал дядька. – Ты не на речку?
– На речку.
– Пошли вместе.
Продолжая разговаривать, продавец ловко закрыл магазин на огромный замок и первым поскакал на одной ноге вниз по дорожке к реке. Штанина на отсутствующей ноге у него почему-то не была заколота и болталась, как у огородного пугала. Роман шел следом, не переставая удивляться. Что это с ним сегодня случилось?
– Вон там песочек хороший…
Место действительно было красивое. Узкая полоска чистого крупного песка, вокруг зеленый ивняк… Прежде чем сойти с последней террасы кручи, Роман огляделся. И в ту и в другую сторону было безлюдно. Ни лодки, ни человека, ни всплеска…
Дядька Михай бросил на песок костыль, сел и быстро освободился от одежды. Потом он поскакал в одних трусах, опираясь на костыль, к воде и посмотрел внимательно в одну и в другую сторону.
– Эй, на катере! – крикнул он.
Только тут Роман заметил, что напротив них, полускрытый кустами, стоит небольшой катер. С палубы поднялся человек.
– Чего тебе?
– Скажи, моряк, сколько часов? Мне товар в одиннадцать должны привезти, а что-то нету.
Матрос лениво спустился в люк, и через минуту его голова опять появилась над поверхностью палубы.
– Половина.
– Двенадцатого?
– Да.
– Благодарствую.
Михай с силой бросил костыль на берег.
– Ну что, купнемся, студент? Ты мне сразу приглянулся, студент.
– Я – вам? – донельзя удивился Роман.
– Ага. Очень ты грамотный. Прям аж сил нет, такой грамотный.
Роман посмотрел на Михая, уж не насмехается ли он, но лицо дядьки было серьезно, даже угрюмо.
– Ну что вы… – сказал Роман скромно.
– Такой грамотный, что я тебя б аж в самый аниверситет поместил.
– Я учусь в институте, а это почти одно и то же, – не без гордости сообщил Роман.
– Не одно и то же, – не сдавался Михай. – Аниверситет лучше.
– Да нет же! – заспорил Роман.
– В аниверситете сразу человеком станешь. За день поймешь, что к чему. Я тебя определю. Так сказать, «мои аниверситеты».
Дядька произнес это угрюмым тоном. Роману разговор не понравился, он хотел оборвать Михая, но тот подошел к краю берега и, как щука, кинулся в воду. Отсутствие ноги, видно, ничуть не мешало дядьке. Его круглая голова с прилипшими волосами, охватывавшими его лицо скобочкой, как у пятиклассника, а сейчас в реке делавшими его очень похожим на моржа, появилась на поверхности, отфыркнулась и опять исчезла в воде. Через пять минут она уже плыла далеко по течению.
Роман попробовал ногой воду. Несмотря на жару, она была холодной. Подумал, купаться или нет, может, просто окунуться и полежать на горячем песке, но потом все же вошел по пояс в воду и поплыл. Вода оказалась не такой уж холодной. Сундуков плыл, наслаждаясь прохладой и легкими движениями своего тела в воде. Когда он поравнялся с катером, его окликнули:
– Эй, парень! Подай папиросы, а то неохота лезть!
Роман оглянулся и увидел плывущую недалеко от себя пачку папирос…
* * *
Кончив рассказывать, Сундуков замолчал и молчал минут десять. Тем временем катер шел полным ходом, стенки его дрожали от вибрации двигателя, за бортом хлюпала и журчала вода. Все было, как в приключенческих романах и даже хуже.
– Но какой смысл? – вдруг закричал Сундуков плачущим голосом. – Какой смысл хватать незнакомого человека, бить, обливать водой и тащить неизвестно куда?!
– Двух человек, – напомнил я.
– Да… Двух… Тем более странно… Если бы я кого убил… или еще что… Так сказать, кровная месть… Но у меня абсолютно нет врагов.
– У меня тоже.
– Тем более… я ничего не придумаю…
– Ложитесь, вы переволновались… Скатиться два раза по этой идиотской лестнице… Я один раз – и то все тело до сих пор ломит.
Я отодвинулся к стене, освобождая своему товарищу по несчастью половину кровати. Сочувствие, наверно, тронуло его. Прошептав «спасибо», Роман покорно лег рядом и затих. От его невысохшего тела пахло речкой и рыбой (очевидно, в ведре, из которого его окатили, перед этим чистили рыбу).
– Боже мой, тетка теперь с ума сойдет… Теперь вся деревня мое тело ищет… Одежда ведь осталась, а Михай ничего не видел, он уже за поворотом скрылся… Подтвердит, что полез в реку… Как вы считаете, через сколько времени они нас выпустят?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36