Вернувшись в гостиную, он попытался звонком вызвать Констебла, но, не дождавшись его, вернулся к парадной двери и сам собрал все эти ужасные гвозди. Опустив их в карман, он быстро спустился по опасно крутой лестнице в кухню. Здесь в плите не горел огонь, а на столе странная розовато-серая мышь грызла сухарь. Три легкие морщины на переносице у мистера Бакла стали еще глубже. Поначалу он хотел чем-то ударить мышь, но вся энергия ушла на подавление охватившей его дрожи отвращения. Он поспешил вернуться на первый этаж, а оттуда, по задней лестнице, поднялся в свой кабинет.
Но там он неожиданно нашел Мерси и Констебла, сидевших рядом на оттоманке. Они преспокойно беседовали о чем-то, как две престарелые дамы на балу.
Бакл вежливо обратился к ним. Они ответили лениво и небрежно. Хозяин попросил их спуститься вниз и убрать мусор, гвозди и щепки перед входной дверью. Не став ждать, когда они выполнят это распоряжение, он удалился в гостиную, где взял в руки первое же издание из поступившей прессы, – а выбирать было из чего, – но почему-то в его руках оказалась брошюра Рабочей Ассоциации.
Он сделал вид, будто читает, хотя был слишком расстроен, чтобы понимать, что там написано. Все его внимание занимало поведение слуг, которые, хотя и спустились вслед за ним, продолжали так же непринужденно беседовать друг с другом.
Когда они наконец подмели сор и убрали щепки, то позволили себе спокойно без всякого приглашения войти в гостиную.
Мерси села у окна. Констебл остался стоять. Так они приготовились, догадался Бакл, ждать каторжника, который должен вот-вот вернуться.
– Я должен сказать ему это, Мерси, – шепотом обратился Констебл к девушке. – Нехорошо, если у меня будет секрет от него.
– Не будьте так строги к себе, Эдди. Несправедливо, что вы должны решать это.
Мистер Бакл не понимал, о каком секрете они говорят, да ему это было безразлично. Он перевернул страницу брошюры.
– А кто другой может решить? – спросил Констебл. – Ведь только я это знаю.
Лицо хозяина за брошюрой было бескровным по сравнению с их разгоряченными лицами. Мерси что-то шепнула Констеблу, но Бакл не расслышал. Констебл с несвойственной ему горячностью вдруг сказал:
– Любая клятва Генри Фиппса плевка не стоит. Мистер Бакл отложил брошюру.
– Мистер Констебл, – возразил он, – вы не должны так говорить о джентльмене.
Мерси вопросительно вскинула бровь,
– Что вы этим хотите сказать, мисс?
– Я удивлена, сэр, – ответила она так игриво, будто уже полночь и дверь хозяйской спальни надежно заперта.
– Почему вы удивлены?
– Просто так, сэр.
– Отвечайте! – выкрикнул Бакл, и Мерси поняла наконец, что он по-настоящему рассержен.
Она изменила игривый тон на серьезный.
– Как я помню, вы не были особо высокого мнения о джентльмене, живущем в доме рядом.
– Вы дорожите своим положением здесь, мисс? – прошипел Бакл.
Мерси невольно выпрямилась и заложила руки за спину.
– Мне очень жаль, сэр, – сказала она. На какое-то время воцарилось молчание.
– Прошу прощения, сэр, – наконец вымолвила Мерси. – И я тоже прошу вас простить меня, мистер Бакл, – сказал Констебл. – Я забылся.
Сузив глаза и поджав губы так сильно, что его рот стал совсем крохотным, Бакл посмотрел на свою горничную. Она в конце концов испугалась, это было видно по ее глазам. Бакл, погладив усы, сложил свои бледные сухие руки на коленях.
– Вы заходили в мою спальню?
– Да, сэр. Я сделала это, как только вы попросили. На улице кто-то выкрикнул:
– Тпру!
– Это он?
– Нет, сэр.
– Что это у вас там в кармане, Мерси? С чем это вы играете?
– Ничего, сэр.
– Дайте-ка мне это «ничего».
Девушка подошла поближе, что позволило Перси Баклу схватить ее руку и с силой привлечь к себе.
– Ба, – воскликнул он, раскрывая ее зажатую ладонь, – это детский локон.
– Два локона.
– Да, два локона, – согласился он. – Волосы хранились долго и потеряли цвет.
– Это было в кармане его камзола, сэр.
– Итак, наш каторжник, оказывается, отец семейства, – сказал Бакл, глядя на возбужденную Мерси. – Как вам удалось раздобыть такую личную вещь, моя дорогая?
– Как, сэр? – быстро ответила она. – Довольно умело, как вы сейчас убедитесь. Он снял свой камзол, когда сел писать письмо. А тут мистеру Спинксу стало плохо. Мистер Мэггс покинул меня, чтобы помочь мистеру Спинксу. А локоны оказались в маленьком конверте в нагрудном кармане. Это волосы ребенка, сэр, не так ли?
– Возможно, это волосы мистера Генри Фиппса, – предположил Констебл.
– Какой вы догадливый, – съязвила Мерси. – Как они могут быть волосами Фиппса? У этого ребенка темные волосы.
Констебл оставил свой пост у окна и спросил, нельзя ли ему их потрогать.
Мистер Бакл сразу не решил, что это: нахальство или все же будет правильным разрешить лакею удовлетворить свое любопытство. Он сидел в своем кресле и нервно смотрел, как его лакей держит в своих длинных ловких пальцах локон. Так они втроем разглядывали чужую печальную реликвию, когда во входную дверь кто-то постучал.
Глава 50
Тобиас с сознанием чувства долга начал свою статью для газеты «Морнинг кроникл». Написал заголовок: «Пожар в Брайтоне» и подчеркнул дважды, а под второй чертой мелкими буквами сделал красивый росчерк.
Не успели высохнуть чернила, как ему уже помешал первый посетитель: маленький болтливый судебный исполнитель в грязных башмаках с тремя векселями, подписанными его отцом Джоном Отсом добрым именем сына.
Тоби заменил эти три векселя на один со своей подписью, где обязался погасить долг в сумме семьдесят восемь фунтов в течение двадцати дней.
После этого, взяв чистый лист бумаги, он написал жалостливое письмо отцу, уверяя, что более не в состоянии брать на себя ответственность за его долги. Это заняло у него не более пяти минут, но почти полчаса ушло на сочинение более осторожного текста в отдел объявлений. Он собирался поместить его в той же газете «Морнинг кроникл». Когда Тобиас наконец составил удовлетворяющий его текст объявления, он сделал с него три чистых копии и вложил каждую в отдельный конверт, адресуя в три газеты: «Тайме», «Обзервер» и «Морнинг кроникл». Расходы на эти объявления заставили его тут же подсчитать на отдельном листке свои расходы и приходы за текущий квартал. Итог был печальным, поэтому он отложил в сторону статью о пожаре в Брайтоне и быстро решил поработать над очерком характеров для газеты «Обзервер». Эта газета теперь платила пять фунтов за скетчи легкого шутливого содержания, и вскоре Тоби, встав на стул, стал искать свои подборки и заметки к таким очеркам, как «Айлингтонская женщина-канарейка», «Старый Том Уикс из Кемден-тауна», и другие материалы на темы «Типажи» и «Характеры», которые он постоянно собирал для этой цели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95