Саусас же, со своей стороны, установил наблюдение за Рамоном, и был осведомлен о каждом его шаге.
Теодор подумал и о том, что звонить ему могла Элисса Стрейтер, тем более, что и прежде она уже несколько раз проделывала подобные фокусы с телефоном, а потом перезванивала через несколько минут и как ни в чем не бывало разговаривала с ним. Но такое случалось лишь когда она напивалась до одурения. Время от времени, когда судьба их сводила на какой-нибудь вечеринке, она флиртовала с ним, говорила, что он самый привлекательный мужчина во всей Мексике, но Теодор не испытывал к ней никаких иных чувств, кроме отвращения. А так как он был резок и сдержан в разговоре с ней, когда она позвонила после смерти Лелии, чтобы выразить ему свои соболезнования, а заодно и пригласить на вечеринку, то не исключено, что теперь она мстила ему. А может быть, просто напивалась до бесчувствия и не могла произнести ни слова. Теодор как-то раз даже попробовал окликнуть её, сказав в молчащую телефонную трубку: "Элисса... Элисса, это ты?", но тут же замолчал, сознавая всю нелепость своего положения. Возможно, Саусасу это будет сложно объяснить, но Теодор был уверен на все сто процентов, что Элисса Стрейтер не убивала Лелию и не нанимала кого бы то ни было для её убийства. Она принадлежала к одной из "хороших" семей Америки, так что вежливость и обходительность настолько глубоко укоренились в её душе, что наряду с алкоголем вошли в её плоть и кровь. "О да, конечно" и "Благодарю вас" были самыми упортебительными фразами из её лексикона. Однажды он стал невольными свидетелем того, как кто-то нечаянно опрокинул ей на платье бокал с вином, и слышал, как Элисса равнодушно сказала: "Ой, какая жалость!" Саусас наверняка мертвой хваткой вцепился бы в Элиссу, решив, что если та была явно или тайно влюблена в Теодора, значит и мотив налицо, и вряд ли тогда Теодору удалось бы разубедить его в этом. А потому о ней он не обмолвился ни словом. Элисса была одной из тех женщин - и отнюдь не первой в жизни Теодора - уже одно лишь повышенное внимание со стороны которых можно было расценивать, как компрометирующий факт. Теодору казалось, что любой мужчина, даже самый распоследний урод мог воспользовать их доступностью. Видать, таковы уж были издержки их сексуальных пристрастий.
И вот однажды утром, когда Теодор по своему обыкновению находился у себя в студии, пытаясь работать, к нему вошла Иносенса, принесшая утреннюю почту. Это был счет от адвоката Кастильо, бюллетень, выпущенный Институтом искусств из Сан-Мигель-де-Альенде и открытка с изображением здания аэропорта, над которым развевался американский флаг. Теодор перевернул её и прочел адресованное ему послание:
Понедельник
Amados mios 1),
Я немного рисую и хорошо провожу время в обществе Инес, вместе с которой мы уже исколесили почти всю Флориду. Чудесная страна и замечательный климат. Вернусь через две недели. Люблю вас обоих,
Ваша Лелия
_______________________________
1) Любимые мои (исп.)
Судя по почтовому штемпелю, открытка была отправлена восемнадцатого февраля из Тампы, штат Флорида. Инес была двоюродной сестрой Лелии, которая в свое время вышла замуж за американца и жила в Орландо.
- Что это? - спросила Иносенса, заметив его странную реакцию.
Теодор покачал головой, не сразу находя нужные слова.
- Шутка... чья-то глупая шутка.
С этими словами он протянул ей открытку. Иносенса читала не очень бегло, но все-таки текст открытки был напечатан по-испански, что во многом упрощало её задачу. И к тому же послание было составлено именно так, как его написала бы Лелия, с той лишь разницей, что Лелия подписала бы его от руки, поставив просто "Л." вместо полного имени и, пожалуй, добавив ещё парочку "Х", обозначавших поцелуи.
- От сеньориты Лелии?
- Иносенса, эта открытка была написана от силы неделю назад! И отослана из Северной Америки!
- Боже Святый! Это сама её душа говорит с вами! - воскликнула Иносенса и испуганно прикрыла рот рукой, в то время, как разум настойчиво твердил ей, что этого не может быть.
- Нет, это всего-навсего чья-то дурацкая шутка, - гневно возразил Теодор, направляясь к телефону, установленному у него в спальне.
Ему не удалось застать Саусаса на месте, но он решительно заявил, что это "muy, muy importante" 1), и тогда на том конце провода пообещали, что немедленно свяжутся с Саусасом по рации, ибо он направлялся куда-то в полицейской машине. Положив трубку, Теодор принялся расхаживать по комнате, разглядывая открытку и размышляя о том, удастся или нет установить пишущую машинку, на которой был напечатан текст, и вообще, была ли это машинка с испанским шрифтом, так как над одной из букв "n" отсутствовал предусмотренный правилами правописания значок "~", так называемая "тильда". Или, может быть, автор послания намеренно опустил ударения и надстрочные знаки, чтобы текст выглядел так, как будто он был напечатан на американской пишущей машинке. Теодора не покидало ощущение, что человек, написавший эту открытку, находился в Мехико. Это была шутка кого-то из тех, кому очень хотелось посмотреть на его реакцию.
_______________________________
1) очень, очень важно (исп.)
Карлос Идальго? Однажды он и в самом деле разыграл нескольких своих знакомых, пригласив их на вечеринку и дав неверный адрес - позднее, умирая со смеху, он приехал за ними и благополучно доставил туда, куда было нужно, к себе на новую квартиру - но Теодору не верилось, что Карлос мог опуститься до такой низости.
Саусас перезвонил ему в течение следующих пятнадцати минут, и Теодор прочел ему текст открытки.
- У вас есть какие-нибудь соображения на счет того, кто бы мог это отправить?
- Absolutamente no! 2)
_______________________________
2) Совершенно никаких! (исп.)
- Ага, - задумчиво проговорил Саусас. - Сеньор Шибельхут, я сейчас нахожусь неподалеку от дома Рамона Отеро. Вы не могли бы поскорее подъехать сюда? Я бы вас там подождал.
- Ну, в общем-то... да. А где, в самом доме?
- На улице. На углу, справа от входа, если стоять лицом к фасаду. Встретимся там минут через десять. Вы успеете к этому времени?
- Дорога может занять минут пятнадцать. Но в слюбом случае, я приеду так быстро, как только смогу.
- Ну и открытку, конечно, не забудьте с собой захватить!
Глава 9
Когда Теодор подъехал к дому Рамона, Саусас уже дожидался его. Он расхаживал взад и вперед по тротуару и нервно курил. Теодор вышел из такси - он мог при приехать и на своей машине, но тут её было негде припарковать - и стал переходить на другую сторону улицы, лавируя между велосипедистами и грузовиками, так как на светофоре в это время горел красный свет. Он достал открытку, которую до этого бережно положил во внутренний карман пиджака.
- Здрасте, - непринужденно бросил ему Саусас и поднес открытку близко к глазам, вчитываясь в текст.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Теодор подумал и о том, что звонить ему могла Элисса Стрейтер, тем более, что и прежде она уже несколько раз проделывала подобные фокусы с телефоном, а потом перезванивала через несколько минут и как ни в чем не бывало разговаривала с ним. Но такое случалось лишь когда она напивалась до одурения. Время от времени, когда судьба их сводила на какой-нибудь вечеринке, она флиртовала с ним, говорила, что он самый привлекательный мужчина во всей Мексике, но Теодор не испытывал к ней никаких иных чувств, кроме отвращения. А так как он был резок и сдержан в разговоре с ней, когда она позвонила после смерти Лелии, чтобы выразить ему свои соболезнования, а заодно и пригласить на вечеринку, то не исключено, что теперь она мстила ему. А может быть, просто напивалась до бесчувствия и не могла произнести ни слова. Теодор как-то раз даже попробовал окликнуть её, сказав в молчащую телефонную трубку: "Элисса... Элисса, это ты?", но тут же замолчал, сознавая всю нелепость своего положения. Возможно, Саусасу это будет сложно объяснить, но Теодор был уверен на все сто процентов, что Элисса Стрейтер не убивала Лелию и не нанимала кого бы то ни было для её убийства. Она принадлежала к одной из "хороших" семей Америки, так что вежливость и обходительность настолько глубоко укоренились в её душе, что наряду с алкоголем вошли в её плоть и кровь. "О да, конечно" и "Благодарю вас" были самыми упортебительными фразами из её лексикона. Однажды он стал невольными свидетелем того, как кто-то нечаянно опрокинул ей на платье бокал с вином, и слышал, как Элисса равнодушно сказала: "Ой, какая жалость!" Саусас наверняка мертвой хваткой вцепился бы в Элиссу, решив, что если та была явно или тайно влюблена в Теодора, значит и мотив налицо, и вряд ли тогда Теодору удалось бы разубедить его в этом. А потому о ней он не обмолвился ни словом. Элисса была одной из тех женщин - и отнюдь не первой в жизни Теодора - уже одно лишь повышенное внимание со стороны которых можно было расценивать, как компрометирующий факт. Теодору казалось, что любой мужчина, даже самый распоследний урод мог воспользовать их доступностью. Видать, таковы уж были издержки их сексуальных пристрастий.
И вот однажды утром, когда Теодор по своему обыкновению находился у себя в студии, пытаясь работать, к нему вошла Иносенса, принесшая утреннюю почту. Это был счет от адвоката Кастильо, бюллетень, выпущенный Институтом искусств из Сан-Мигель-де-Альенде и открытка с изображением здания аэропорта, над которым развевался американский флаг. Теодор перевернул её и прочел адресованное ему послание:
Понедельник
Amados mios 1),
Я немного рисую и хорошо провожу время в обществе Инес, вместе с которой мы уже исколесили почти всю Флориду. Чудесная страна и замечательный климат. Вернусь через две недели. Люблю вас обоих,
Ваша Лелия
_______________________________
1) Любимые мои (исп.)
Судя по почтовому штемпелю, открытка была отправлена восемнадцатого февраля из Тампы, штат Флорида. Инес была двоюродной сестрой Лелии, которая в свое время вышла замуж за американца и жила в Орландо.
- Что это? - спросила Иносенса, заметив его странную реакцию.
Теодор покачал головой, не сразу находя нужные слова.
- Шутка... чья-то глупая шутка.
С этими словами он протянул ей открытку. Иносенса читала не очень бегло, но все-таки текст открытки был напечатан по-испански, что во многом упрощало её задачу. И к тому же послание было составлено именно так, как его написала бы Лелия, с той лишь разницей, что Лелия подписала бы его от руки, поставив просто "Л." вместо полного имени и, пожалуй, добавив ещё парочку "Х", обозначавших поцелуи.
- От сеньориты Лелии?
- Иносенса, эта открытка была написана от силы неделю назад! И отослана из Северной Америки!
- Боже Святый! Это сама её душа говорит с вами! - воскликнула Иносенса и испуганно прикрыла рот рукой, в то время, как разум настойчиво твердил ей, что этого не может быть.
- Нет, это всего-навсего чья-то дурацкая шутка, - гневно возразил Теодор, направляясь к телефону, установленному у него в спальне.
Ему не удалось застать Саусаса на месте, но он решительно заявил, что это "muy, muy importante" 1), и тогда на том конце провода пообещали, что немедленно свяжутся с Саусасом по рации, ибо он направлялся куда-то в полицейской машине. Положив трубку, Теодор принялся расхаживать по комнате, разглядывая открытку и размышляя о том, удастся или нет установить пишущую машинку, на которой был напечатан текст, и вообще, была ли это машинка с испанским шрифтом, так как над одной из букв "n" отсутствовал предусмотренный правилами правописания значок "~", так называемая "тильда". Или, может быть, автор послания намеренно опустил ударения и надстрочные знаки, чтобы текст выглядел так, как будто он был напечатан на американской пишущей машинке. Теодора не покидало ощущение, что человек, написавший эту открытку, находился в Мехико. Это была шутка кого-то из тех, кому очень хотелось посмотреть на его реакцию.
_______________________________
1) очень, очень важно (исп.)
Карлос Идальго? Однажды он и в самом деле разыграл нескольких своих знакомых, пригласив их на вечеринку и дав неверный адрес - позднее, умирая со смеху, он приехал за ними и благополучно доставил туда, куда было нужно, к себе на новую квартиру - но Теодору не верилось, что Карлос мог опуститься до такой низости.
Саусас перезвонил ему в течение следующих пятнадцати минут, и Теодор прочел ему текст открытки.
- У вас есть какие-нибудь соображения на счет того, кто бы мог это отправить?
- Absolutamente no! 2)
_______________________________
2) Совершенно никаких! (исп.)
- Ага, - задумчиво проговорил Саусас. - Сеньор Шибельхут, я сейчас нахожусь неподалеку от дома Рамона Отеро. Вы не могли бы поскорее подъехать сюда? Я бы вас там подождал.
- Ну, в общем-то... да. А где, в самом доме?
- На улице. На углу, справа от входа, если стоять лицом к фасаду. Встретимся там минут через десять. Вы успеете к этому времени?
- Дорога может занять минут пятнадцать. Но в слюбом случае, я приеду так быстро, как только смогу.
- Ну и открытку, конечно, не забудьте с собой захватить!
Глава 9
Когда Теодор подъехал к дому Рамона, Саусас уже дожидался его. Он расхаживал взад и вперед по тротуару и нервно курил. Теодор вышел из такси - он мог при приехать и на своей машине, но тут её было негде припарковать - и стал переходить на другую сторону улицы, лавируя между велосипедистами и грузовиками, так как на светофоре в это время горел красный свет. Он достал открытку, которую до этого бережно положил во внутренний карман пиджака.
- Здрасте, - непринужденно бросил ему Саусас и поднес открытку близко к глазам, вчитываясь в текст.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85