Они делали это грациозно, не спеша, доводя зрителей до исступления. Толпа каморрских бандитов топала, свистела и одобрительно улюлюкала. Там и здесь опрокидывались стаканы за здоровье контрареквилл, некоторые даже отваживались делать им неприличные предложения.
Вперед выступил Анжаис, держа в руках пакетик с особым порошком. Он поспешно высыпал его в воду и благоразумно отступил подальше. Это был «призывный порошок» – мощная смесь алхимических веществ, которая приводит акулу в бешенство и поддерживает ее в таком состоянии на протяжении всего действа. Общеизвестно, что запах крови привлекает и возбуждает морских хищников, но он не идет ни в какое сравнение с «призывным порошком». От него акула приходит в совершенное неистовство – прыгает, мечется и бросается на женщин, скачущих по платформам.
Сестры Беранджиас шагнули к самому краю импровизированного бассейна. В руках они держали обычное оружие – топорики с острым навершием и дротики. Сыновья капы, Анжаис и Пачеро, заняли позицию слева за их спинами. Сам капа стоял возле своего трона, хлопая в ладоши, расплывшись в довольной улыбке.
В это мгновение водную гладь бассейна прорезал черный плавник, ударил мощный хвост. Распаленная публика дружно взревела. Локки ощутил смесь вожделения и страха, захлестнувших толпу – это первобытное, почти животное чувство переливалось через край, грозя смести все на своем пути. Передние ряды опасливо пятились от края бассейна, пытаясь пробиться внутрь толпы. Те, что стояли сзади, недовольно ворчали и выталкивали их обратно.
Судя по плавнику, приплывшая акула вряд ли достигала пяти-шести футов в длину. Те особи, что использовались на Речных Игрищах, бывали вдвое крупнее – такая тварь попросту не поместилась бы в бассейн капы Барсави. Однако даже небольшая акула могла покалечить человека, если достанет его в прыжке. Если же ей удастся стащить зазевавшегося зрителя в воду – тут размеры хищника и вовсе не имели никакого значения.
Сестры Беранджиас вскинули руки вверх, затем, как по команде, обернулись к капе. Та, что стояла справа (Раиза? Черина? Локки так и не научился различать их, но сейчас при взгляде на сестер почувствовал, как замерло сердце, – двойняшки живо напомнили ему о погибших Санца), поманила Барсави к себе. Тот, явно играя на публику, спустился вниз и, встав между женщинами, одарил каждую из них поцелуем.
В тот же миг вода в бассейне вспенилась, хищная черная тень мелькнула в воздухе и снова ушла на глубину. Пять сотен сердец дрогнули в унисон и замерли, раздался общий вздох-всхлип. Локки почувствовал, что его собственное возбуждение достигло пика. Он увидел всю картину со стороны, будто застывшую на экране театра теней – смущенную улыбку на потном красном лице Барсави, трепещущий отсвет алхимических светильников на темной поверхности воды…
– Каморр! – крикнула одна из сестер Беранджиас. И снова толпа затаила дыхание, смолкла, будто кто-то перерезал ей коллективную трахею. Пятьсот пар глаз устремились на капу и его телохра-нительниц.
– Мы посвящаем эту смерть капе Венкарло Барсави, – продолжала контрареквилла. – Нашему господину и покровителю…
– …ибо он заслужил сей дар! – поддержала ее сестра.
То, что произошло потом, запомнилось Локки на всю жизнь. Гладкое черное тело вновь вылетело из воды. Блеснули черные непроницаемые глаза над разверстой пастью с белыми зубами, в воздух взметнулся десятифутовый фонтан. А затем зависшее на мгновение в воздухе туловище акулы перекувыркнулось и стало падать вперед, вперед…
Прямо на капу Барсави.
Он вскинул руки в бессмысленной попытке загородиться, защититься от нападения чудища. Акула обрушилась на него, и страшные челюсти сомкнулись на руке капы. Тяжелое мощное тело забилось на дощатом полу, уползая в воду и утягивая с собой Барсави. Тот отчаянно закричал, брызнул фонтан крови, которая стекала по доскам прямо на тупорылую морду акулы.
Сыновья ринулись на помощь Барсави. И тогда одна из сестер Беранджиас – та, что стояла справа – бросила взгляд на злобную рыбину и вскинула топор, принимая боевую позу. Ее тело напряглось, неуловимо отклонилось назад, готовясь нанести удар.
Лезвие топора мелькнуло в воздухе и рухнуло на голову Пачеро Барсави, как раз над левым ухом. Очки слетели с его лица, и юноша, качнувшись, упал навзничь. Он умер прежде, чем коснулся палубы.
Толпа всколыхнулась и завизжала. Локки стоял в своем углу и молился Покровителю, дабы тот сохранил ему разум и позволил понять, что же тут происходит.
Анжаис в замешательстве замер над телами отца и брата. Но прежде чем он успел произнести хоть слово, вторая Беранджиас шагнула к нему и воткнула свой дротик прямо ему в горло. Он захлебнулся кровью и рухнул рядом с братом.
Акула извивалась и билась на полу, не выпуская из зубов правой руки старого капы. Барсави тонко кричал и беспорядочно колотил другой рукой по страшной морде. В конце концов вся его левая рука изодралась в кровь о шершавую, как абразив, кожу чудовища. Еще один, последний рывок – послышался тошнотворный скрежет, и хищник, оторвав свою добычу, ускользнул под воду. Разбрызгивая кровь из страшной культи, оставляя за собой кровавую полосу, Барсави откатился назад. Он лежал, глядя на мертвые тела сыновей, и на лице его было написано неподдельное изумление пополам с ужасом. Капа попытался подняться, но одна из сестер Беранджиас пинком сбила его обратно на палубу.
Внезапно толпа пришла в движение – несколько парней из банды Красноруких, нестройно крича и размахивая оружием, бросились на контрареквилл. Последовала молниеносная схватка. Локки не успел разглядеть деталей, но ясно было одно – сестры расправились с дюжиной вооруженных мужчин с легкостью и жестокостью, которой позавидовала бы даже акула. Дротики мелькали в воздухе, топоры взлетали и опускались, и каждый такой взмах завершался фонтаном крови и перерезанным горлом. Прошло не более пяти секунд, прежде чем последний из Красноруких упал с раскроенным черепом.
На балконах тоже поднялась давка. Локки видел, как некие люди в тяжелых серых плащах прокладывают себе дорогу сквозь толпу. Они были вооружены арбалетами и длинными кинжалами. Там же находились охранники капы; некоторые из них попросту бездействовали, другие пытались бежать, а третьи уже не пытались – об этом позаботились их противники в серых плащах. Вот в унисон запела тетива десятков арбалетов, в воздухе прожужжали болты, один из них воткнулся совсем рядом с Локки. Затем раздался громкий удар, и тяжелые двери зала захлопнулись сами собой. Мало того, слышно было, как сработал запирающий механизм. Напрасно перепуганные люди колотились в двери – выхода не было.
Один из подручных капы пробился сквозь обезумевшее скопище орущих и толкающихся людей и навел арбалет на сестер Беранджиас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181
Вперед выступил Анжаис, держа в руках пакетик с особым порошком. Он поспешно высыпал его в воду и благоразумно отступил подальше. Это был «призывный порошок» – мощная смесь алхимических веществ, которая приводит акулу в бешенство и поддерживает ее в таком состоянии на протяжении всего действа. Общеизвестно, что запах крови привлекает и возбуждает морских хищников, но он не идет ни в какое сравнение с «призывным порошком». От него акула приходит в совершенное неистовство – прыгает, мечется и бросается на женщин, скачущих по платформам.
Сестры Беранджиас шагнули к самому краю импровизированного бассейна. В руках они держали обычное оружие – топорики с острым навершием и дротики. Сыновья капы, Анжаис и Пачеро, заняли позицию слева за их спинами. Сам капа стоял возле своего трона, хлопая в ладоши, расплывшись в довольной улыбке.
В это мгновение водную гладь бассейна прорезал черный плавник, ударил мощный хвост. Распаленная публика дружно взревела. Локки ощутил смесь вожделения и страха, захлестнувших толпу – это первобытное, почти животное чувство переливалось через край, грозя смести все на своем пути. Передние ряды опасливо пятились от края бассейна, пытаясь пробиться внутрь толпы. Те, что стояли сзади, недовольно ворчали и выталкивали их обратно.
Судя по плавнику, приплывшая акула вряд ли достигала пяти-шести футов в длину. Те особи, что использовались на Речных Игрищах, бывали вдвое крупнее – такая тварь попросту не поместилась бы в бассейн капы Барсави. Однако даже небольшая акула могла покалечить человека, если достанет его в прыжке. Если же ей удастся стащить зазевавшегося зрителя в воду – тут размеры хищника и вовсе не имели никакого значения.
Сестры Беранджиас вскинули руки вверх, затем, как по команде, обернулись к капе. Та, что стояла справа (Раиза? Черина? Локки так и не научился различать их, но сейчас при взгляде на сестер почувствовал, как замерло сердце, – двойняшки живо напомнили ему о погибших Санца), поманила Барсави к себе. Тот, явно играя на публику, спустился вниз и, встав между женщинами, одарил каждую из них поцелуем.
В тот же миг вода в бассейне вспенилась, хищная черная тень мелькнула в воздухе и снова ушла на глубину. Пять сотен сердец дрогнули в унисон и замерли, раздался общий вздох-всхлип. Локки почувствовал, что его собственное возбуждение достигло пика. Он увидел всю картину со стороны, будто застывшую на экране театра теней – смущенную улыбку на потном красном лице Барсави, трепещущий отсвет алхимических светильников на темной поверхности воды…
– Каморр! – крикнула одна из сестер Беранджиас. И снова толпа затаила дыхание, смолкла, будто кто-то перерезал ей коллективную трахею. Пятьсот пар глаз устремились на капу и его телохра-нительниц.
– Мы посвящаем эту смерть капе Венкарло Барсави, – продолжала контрареквилла. – Нашему господину и покровителю…
– …ибо он заслужил сей дар! – поддержала ее сестра.
То, что произошло потом, запомнилось Локки на всю жизнь. Гладкое черное тело вновь вылетело из воды. Блеснули черные непроницаемые глаза над разверстой пастью с белыми зубами, в воздух взметнулся десятифутовый фонтан. А затем зависшее на мгновение в воздухе туловище акулы перекувыркнулось и стало падать вперед, вперед…
Прямо на капу Барсави.
Он вскинул руки в бессмысленной попытке загородиться, защититься от нападения чудища. Акула обрушилась на него, и страшные челюсти сомкнулись на руке капы. Тяжелое мощное тело забилось на дощатом полу, уползая в воду и утягивая с собой Барсави. Тот отчаянно закричал, брызнул фонтан крови, которая стекала по доскам прямо на тупорылую морду акулы.
Сыновья ринулись на помощь Барсави. И тогда одна из сестер Беранджиас – та, что стояла справа – бросила взгляд на злобную рыбину и вскинула топор, принимая боевую позу. Ее тело напряглось, неуловимо отклонилось назад, готовясь нанести удар.
Лезвие топора мелькнуло в воздухе и рухнуло на голову Пачеро Барсави, как раз над левым ухом. Очки слетели с его лица, и юноша, качнувшись, упал навзничь. Он умер прежде, чем коснулся палубы.
Толпа всколыхнулась и завизжала. Локки стоял в своем углу и молился Покровителю, дабы тот сохранил ему разум и позволил понять, что же тут происходит.
Анжаис в замешательстве замер над телами отца и брата. Но прежде чем он успел произнести хоть слово, вторая Беранджиас шагнула к нему и воткнула свой дротик прямо ему в горло. Он захлебнулся кровью и рухнул рядом с братом.
Акула извивалась и билась на полу, не выпуская из зубов правой руки старого капы. Барсави тонко кричал и беспорядочно колотил другой рукой по страшной морде. В конце концов вся его левая рука изодралась в кровь о шершавую, как абразив, кожу чудовища. Еще один, последний рывок – послышался тошнотворный скрежет, и хищник, оторвав свою добычу, ускользнул под воду. Разбрызгивая кровь из страшной культи, оставляя за собой кровавую полосу, Барсави откатился назад. Он лежал, глядя на мертвые тела сыновей, и на лице его было написано неподдельное изумление пополам с ужасом. Капа попытался подняться, но одна из сестер Беранджиас пинком сбила его обратно на палубу.
Внезапно толпа пришла в движение – несколько парней из банды Красноруких, нестройно крича и размахивая оружием, бросились на контрареквилл. Последовала молниеносная схватка. Локки не успел разглядеть деталей, но ясно было одно – сестры расправились с дюжиной вооруженных мужчин с легкостью и жестокостью, которой позавидовала бы даже акула. Дротики мелькали в воздухе, топоры взлетали и опускались, и каждый такой взмах завершался фонтаном крови и перерезанным горлом. Прошло не более пяти секунд, прежде чем последний из Красноруких упал с раскроенным черепом.
На балконах тоже поднялась давка. Локки видел, как некие люди в тяжелых серых плащах прокладывают себе дорогу сквозь толпу. Они были вооружены арбалетами и длинными кинжалами. Там же находились охранники капы; некоторые из них попросту бездействовали, другие пытались бежать, а третьи уже не пытались – об этом позаботились их противники в серых плащах. Вот в унисон запела тетива десятков арбалетов, в воздухе прожужжали болты, один из них воткнулся совсем рядом с Локки. Затем раздался громкий удар, и тяжелые двери зала захлопнулись сами собой. Мало того, слышно было, как сработал запирающий механизм. Напрасно перепуганные люди колотились в двери – выхода не было.
Один из подручных капы пробился сквозь обезумевшее скопище орущих и толкающихся людей и навел арбалет на сестер Беранджиас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181