Напомните мне, господа генералы, я что-то не припомню.
– Ну, Азов же взяли! – не совсем уверенно произнес Репнин.
– Тридцать две тысячи солдат супротив шести тысяч! – фыркнул Волков. – И то с первого раза не взяли. Про крымские походы и вовсе вспоминать нечего! Ославились на всю Европу! Перед этим со шведом воевали – многого добились?
– Правда твоя, Андрей Константинович! – вздохнул Басманов. – Русский человек надувается спесью, точно индюк заморский, а откуда эту спесь берет – неведомо. Разве что огороды у наших некоторых бояр больше той же Голландии, так там одна полынь растет. Вот ты с чего надулся, Борис Петрович?
– Азов мы все-таки взяли? И Керчь таперя наша! – упрямо заявил боярин.
– Вот когда бы ты ее взял, – рассердился министр, – то тебя и в фельдмаршалы не грех было бы произвести. С пушечной пальбой и барабанным боем!
– Борису Петровичу мы доверим одно из самых важных мест! – мигнул Басманову Андрей Константинович. – Его конница будет в засаде за Смольным бором. И в решающую минуту вам будет необходимо смутить шведа, ударив его в тыл.
Шереметев польщенно засопел. Он им всем еще покажет! Хотя его конница звезд с неба не хватает, но ребята дружные. Он каждого знает в лицо и уверен во всех.
– Андрей Константинович, так когда планируется налет ваших сорвиголов на корпус Шлиппенбаха? – спросил Басманов. – Нужно ведь бойцов подготовить, не то они зажирели на позициях.
– Как можно скорее, – ответил генерал, – послезавтра. Завтра подвезти на позиции винные порции, боеприпасы, провести богослужение. Послезавтра на рассвете мы покажем шведу кузькину мать.
В «последний день перед войной» были сделаны последние приготовления: отведены на резервные позиции оставшиеся саперные части, пристреляны ориентиры, дооборудованы на самых высоких деревьях наблюдательные пункты. С вечера ушел в разведку боем полк Муссолини. Бенито получил задачу следующего содержания: не открывая огня, приблизиться к шведскому лагерю и напасть на ту его часть, где располагался корпус генерала Шлиппенбаха, Бесшумно сняв часовых, работать багинетами до тех пор, пока не сыграют тревогу. После чего уходить болотами в сторону Пскова. По прибытии занять позицию на левом фланге обороны.
Командир полка «дуболомов» угрюмо кивнул башкой и отправился выполнять приказ. Басманов встряхнул головой и пожаловался Волкову:
– Будто мертвяки какие! Где вы их откопали?
– Вы верите в жизнь после смерти? – вопросом на вопрос ответил генерал.
– Боже меня упаси! – перекрестился Петр Данилович. – Спросите такое!
– А они верят! – сурово посмотрел Андрей Константинович вслед ушедшему Бенито.
– Кто же они такие? – со священным ужасом прошептал военный министр.
– Моджахеды, – устало ответил Волков, – воины тени.
Рассвет второго августа. Вечнозеленые сосны шумят под легкий бриз, неторопливо меняющий свое направление. Всю ночь с озера он доносил запах цветущей ряски и тины, а сейчас сидящие на озере рыбари почувствуют аромат смолистой хвои. Это значит, что время перевалило за шесть утра. Мычат коровы на недалекой мызе, хрюкают свиньи, орут петухи. Удивительно, как все эти звуки утром легко достигают плацдарма. Возможно, к вечеру зарядит дождь, но не факт. Ведь выпавшая роса покрыла траву обильным слоем, так что у разведчиков, вернувшихся с ночного дозора, одежда промокла до нитки.
– Ну что? – негромко спросил генерал Басманов у командира группы.
– Порядок, ваше высокопревосходительство! – также негромко отозвался поручик Татарин. – С той стороны сначала палили в белый свет, а вот уже пару часов слышно лишь конское ржание.
– Рискнет ли Карл после такого перехода бросить людей в атаку? – сомневался Басманов.
– Не решится, так мы ему в следующий раз еще ливер выпустим! – хмыкнул Волков. – Тоже мне бином Ньютона!
– Это тот математик, что в Англии? – уточнил Петр Данилович. – Что-то вы о нем вспомнили.
– Просто к слову пришлось, – задумчиво ответил Андрей Константинович, – скоро его должны избрать президентом Лондонского королевского общества. И он скорее физик, чем математик?
– Физик? – не понял Басманов.
– Механик, – уточнил Волков, – физика – это наука о природе и связях материального мира. Раньше была под религиозным запретом. Церковь считала ересью беспристрастное изучение мира, созданного Господом.
– А теперь запрет снят? – недоверчиво усмехнулся боярин. – Отчего сие?
Научная беседа была прервана появлением вестового.
– Господин главнокомандующий, шведы идут! – запыхавшись, выпалил он. – В пяти верстах уже!
Волков глянул на наручные часы. Было несколько минут восьмого. Басманов перекрестился:
– Ну, с богом! Андрей Константинович, не пора ли нам перейти на наблюдательный пункт?
– Вы здесь командуете, Петр Данилович, – любезно ответил Волков, – отчего же и не пройти!
Два генерала, одетых в полевую форму образца девяностых годов двадцатого века, прошли на НП, где у стереотруб суетились несколько корректировщиков и наблюдателей. Басманов подошел к персональному прибору и глянул в окуляр.
– Ишь, чертяки, быстро опомнились. Ваш полковник не доносил о подробностях операции?
– Еще успеет! – ответил Андрей Константинович, в свою очередь заглядывая в окуляр.
Наблюдательный пункт был оборудован на самой высокой точке плацдарма – Черном холме. Необходимости в тщательной маскировке его не было, авиации у противника не предполагалось, дальней артиллерии и полковых минометов тоже, а против возможного прорыва в ближайшем логе залегла рота ревенантов. Таким образом, командование чувствовало себя в полной безопасности.
В сильную оптику было видно, как из далекого леса на горизонте появилось множество темных точек. Они рассредоточивались по полю в единую линию, выстраиваясь в боевой порядок.
– Сколько до них? – спросил Волков, нервно сминая березовый листок.
– Около полутора верст, – сообщил один из наблюдателей, вращая ручку дальномера.
– Разрешите, Петр Данилович, по ним с десяток снарядов выпустить! – воскликнул Андрей Константинович, вспоминая давнюю бойню у Днепра, когда пришлось перебить массу татар. – Авось подействует на них!
– Давайте! – разрешил главнокомандующий, которому и самому захотелось посмотреть на залп. – Вестовой, ко мне! Передайте Румянцеву, пусть произведет залп из орудий одного дивизиона. Цель – противник на горизонте. Угостим шведа русской шрапнелью, бегом, юноша!
Немного ниже, на позициях артиллерии, подполковник Румянцев черкал по планшету свинцовым карандашом, высчитывая значения прицела и целика.
– Байстрюков, сколько до цели? – громко спросил подполковник.
Дальномер глянул в окуляр. Затем, тужась, сообщил результат в метрах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
– Ну, Азов же взяли! – не совсем уверенно произнес Репнин.
– Тридцать две тысячи солдат супротив шести тысяч! – фыркнул Волков. – И то с первого раза не взяли. Про крымские походы и вовсе вспоминать нечего! Ославились на всю Европу! Перед этим со шведом воевали – многого добились?
– Правда твоя, Андрей Константинович! – вздохнул Басманов. – Русский человек надувается спесью, точно индюк заморский, а откуда эту спесь берет – неведомо. Разве что огороды у наших некоторых бояр больше той же Голландии, так там одна полынь растет. Вот ты с чего надулся, Борис Петрович?
– Азов мы все-таки взяли? И Керчь таперя наша! – упрямо заявил боярин.
– Вот когда бы ты ее взял, – рассердился министр, – то тебя и в фельдмаршалы не грех было бы произвести. С пушечной пальбой и барабанным боем!
– Борису Петровичу мы доверим одно из самых важных мест! – мигнул Басманову Андрей Константинович. – Его конница будет в засаде за Смольным бором. И в решающую минуту вам будет необходимо смутить шведа, ударив его в тыл.
Шереметев польщенно засопел. Он им всем еще покажет! Хотя его конница звезд с неба не хватает, но ребята дружные. Он каждого знает в лицо и уверен во всех.
– Андрей Константинович, так когда планируется налет ваших сорвиголов на корпус Шлиппенбаха? – спросил Басманов. – Нужно ведь бойцов подготовить, не то они зажирели на позициях.
– Как можно скорее, – ответил генерал, – послезавтра. Завтра подвезти на позиции винные порции, боеприпасы, провести богослужение. Послезавтра на рассвете мы покажем шведу кузькину мать.
В «последний день перед войной» были сделаны последние приготовления: отведены на резервные позиции оставшиеся саперные части, пристреляны ориентиры, дооборудованы на самых высоких деревьях наблюдательные пункты. С вечера ушел в разведку боем полк Муссолини. Бенито получил задачу следующего содержания: не открывая огня, приблизиться к шведскому лагерю и напасть на ту его часть, где располагался корпус генерала Шлиппенбаха, Бесшумно сняв часовых, работать багинетами до тех пор, пока не сыграют тревогу. После чего уходить болотами в сторону Пскова. По прибытии занять позицию на левом фланге обороны.
Командир полка «дуболомов» угрюмо кивнул башкой и отправился выполнять приказ. Басманов встряхнул головой и пожаловался Волкову:
– Будто мертвяки какие! Где вы их откопали?
– Вы верите в жизнь после смерти? – вопросом на вопрос ответил генерал.
– Боже меня упаси! – перекрестился Петр Данилович. – Спросите такое!
– А они верят! – сурово посмотрел Андрей Константинович вслед ушедшему Бенито.
– Кто же они такие? – со священным ужасом прошептал военный министр.
– Моджахеды, – устало ответил Волков, – воины тени.
Рассвет второго августа. Вечнозеленые сосны шумят под легкий бриз, неторопливо меняющий свое направление. Всю ночь с озера он доносил запах цветущей ряски и тины, а сейчас сидящие на озере рыбари почувствуют аромат смолистой хвои. Это значит, что время перевалило за шесть утра. Мычат коровы на недалекой мызе, хрюкают свиньи, орут петухи. Удивительно, как все эти звуки утром легко достигают плацдарма. Возможно, к вечеру зарядит дождь, но не факт. Ведь выпавшая роса покрыла траву обильным слоем, так что у разведчиков, вернувшихся с ночного дозора, одежда промокла до нитки.
– Ну что? – негромко спросил генерал Басманов у командира группы.
– Порядок, ваше высокопревосходительство! – также негромко отозвался поручик Татарин. – С той стороны сначала палили в белый свет, а вот уже пару часов слышно лишь конское ржание.
– Рискнет ли Карл после такого перехода бросить людей в атаку? – сомневался Басманов.
– Не решится, так мы ему в следующий раз еще ливер выпустим! – хмыкнул Волков. – Тоже мне бином Ньютона!
– Это тот математик, что в Англии? – уточнил Петр Данилович. – Что-то вы о нем вспомнили.
– Просто к слову пришлось, – задумчиво ответил Андрей Константинович, – скоро его должны избрать президентом Лондонского королевского общества. И он скорее физик, чем математик?
– Физик? – не понял Басманов.
– Механик, – уточнил Волков, – физика – это наука о природе и связях материального мира. Раньше была под религиозным запретом. Церковь считала ересью беспристрастное изучение мира, созданного Господом.
– А теперь запрет снят? – недоверчиво усмехнулся боярин. – Отчего сие?
Научная беседа была прервана появлением вестового.
– Господин главнокомандующий, шведы идут! – запыхавшись, выпалил он. – В пяти верстах уже!
Волков глянул на наручные часы. Было несколько минут восьмого. Басманов перекрестился:
– Ну, с богом! Андрей Константинович, не пора ли нам перейти на наблюдательный пункт?
– Вы здесь командуете, Петр Данилович, – любезно ответил Волков, – отчего же и не пройти!
Два генерала, одетых в полевую форму образца девяностых годов двадцатого века, прошли на НП, где у стереотруб суетились несколько корректировщиков и наблюдателей. Басманов подошел к персональному прибору и глянул в окуляр.
– Ишь, чертяки, быстро опомнились. Ваш полковник не доносил о подробностях операции?
– Еще успеет! – ответил Андрей Константинович, в свою очередь заглядывая в окуляр.
Наблюдательный пункт был оборудован на самой высокой точке плацдарма – Черном холме. Необходимости в тщательной маскировке его не было, авиации у противника не предполагалось, дальней артиллерии и полковых минометов тоже, а против возможного прорыва в ближайшем логе залегла рота ревенантов. Таким образом, командование чувствовало себя в полной безопасности.
В сильную оптику было видно, как из далекого леса на горизонте появилось множество темных точек. Они рассредоточивались по полю в единую линию, выстраиваясь в боевой порядок.
– Сколько до них? – спросил Волков, нервно сминая березовый листок.
– Около полутора верст, – сообщил один из наблюдателей, вращая ручку дальномера.
– Разрешите, Петр Данилович, по ним с десяток снарядов выпустить! – воскликнул Андрей Константинович, вспоминая давнюю бойню у Днепра, когда пришлось перебить массу татар. – Авось подействует на них!
– Давайте! – разрешил главнокомандующий, которому и самому захотелось посмотреть на залп. – Вестовой, ко мне! Передайте Румянцеву, пусть произведет залп из орудий одного дивизиона. Цель – противник на горизонте. Угостим шведа русской шрапнелью, бегом, юноша!
Немного ниже, на позициях артиллерии, подполковник Румянцев черкал по планшету свинцовым карандашом, высчитывая значения прицела и целика.
– Байстрюков, сколько до цели? – громко спросил подполковник.
Дальномер глянул в окуляр. Затем, тужась, сообщил результат в метрах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91