- Но у нас обучение людей организовано лучше, чем в других местах, потому что у нас есть организатор.
- Кто?
Аптекарь вместо ответа указал рукояткой кнута на всадника, который скакал в вечернем тумане от одной роты к другой. Одних он хвалил, иным показывал, что и как надо исправить. Наконец он закончил смотр и галопом направился к их тележке. Было что-то очень знакомое в очертаниях его фигуры, в его посадке…
- Беньовский!
- Он самый.
Поляк подскакал и улыбнулся мальчишкам.
- Майор Беньовский, - тепло отрекомендовал Таппер. - Польский ссыльный и создатель английской рабочей армии.
Глава четырнадцатая
Кто предатель?
Они возвращались на «Вольную ферму» и теперь одолевали самый трудный и крутой подъем.
- Если повсюду дела обстоят, как здесь, - говорил довольный Таппер, - то ноябрь может оправдать наши надежды…
Но надеждам, кажется, не суждено было сбыться. На пороге их встретил Саймон, бледный и встревоженный.
- Что случилось? - быстро спросил аптекарь, соскакивая с тележки.
- Пройдем внутрь, - сурово отвечал моряк. - Новости не такие, чтобы кричать о них.
Предчувствуя недоброе, они последовали за ним в кухню. Пью и еще двое незнакомых чартистов приветствовали их.
- Томас из Абертиллери… - начал Саймон.
- Ну?
- …арестован прошлой ночью. Вместе с телегой, полной добра.
- Это скверно! - Аптекарь в недоумении свел брови. - Но, черт побери, каким образом…
- Есть новости и похуже, - прервал Пью.
- Хуже?
- Да. При нем был план тюрьмы в Монмуте. Таппер даже присвистнул:
- Для полиции план тюрьмы - это намек на то, что творится за ее спиной. Скверно, поистине скверно!
- И к тому же странно, - добавил Пью поеживаясь.
- Более чем странно - это гнусно! - воскликнул один из незнакомцев, ударяя кулаком по столу и вскакивая. - У нас в Абертиллери это называется предательством!
Предательство!
Страшное слово упало, как камень в спокойную воду. Минуту никто не говорил. Все стояли, глядя друг на друга, пока Пью не прервал неловкое молчание:
- Это Морган из Абертиллери. А это Норрис, оттуда же. Вы понимаете, каково им теперь возвращаться, когда сцапали Томаса?
- Рад видеть вас, товарищи, - сердечно приветствовал их Таппер. - Надеюсь, вы неправы и это не предательство. Нет, не могу себе даже представить, что во всем Уэлсе хоть один из наших способен на подобную подлость. Я уж не говорю о более узком круге наших руководителей.
- Вот именно, об узком круге, - вымолвил Норрис. - Кто входит в этот узкий круг? Кто мог знать, что Томас поедет с товаром именно по этой дороге, именно в это время? Ведь полицию надо было предупредить заранее.
- Я знал, - возразил аптекарь с поклоном.
- Кто еще?
- Мы, - Саймон указал на себя и Пью.
- А эти мальчишки?
- Нет, они не знали.
- Кто еще?
- Джон Фрост из Ньюпорта - в его честности вы не усомнитесь, вы сами и еще… - Таппер поколебался какую-то долю секунды, - и еще Беньовский.
Но Морган заметил эту ничтожную паузу.
- Беньовский? - ухватился он за незнакомую фамилию. - Иностранец?
- Для чартиста все люди мира - свои, - ответил аптекарь. - Разве мы не призываем к товариществу всех людей, к какой бы нации они ни принадлежали?
Морган, снова опускаясь в кресло, проворчал:
- Все бы ничего, но только нет у меня доверия к этим русским, которые появляются неизвестно откуда. Что, если он агент царя?
Таппер пожал плечами и улыбнулся. Спорить с валлийцем было бесполезно. Он вбил себе в голову, что его земляка Томаса предали, и теперь искал виновного.
- А вдруг еще кто-то знал? - сказал Саймон. - Здесь у нас побывало много людей, и, может, один из них соблазнился деньгами и донес правительству.
Пью задумался.
- Может, и так. Давайте-ка припомним, кто был здесь в ту ночь, когда мы собирали Томаса в дорогу. Во-первых, старина Вудсон, человек чистый, как стеклышко, во-вторых, парнишка с фермы Понт, затем делегат из Герефорда, потом…
Он записывал имена на бумажку. Всего вместе с руководителями, живущими на ферме, набралось пятнадцать человек, которые знали достаточно, чтобы выдать Томаса. Но все это были уважаемые люди, и никто бы не поторопился обвинить одного из них.
- Ну что ж, поскольку охота на предателя окончена, - сказал Таппер с иронией, - то мы с мальчиками не откажемся чего-нибудь поесть. Если вы уверены, разумеется, что пища не отравлена.
На этом следствие прекратилось. Но только на время.
Исчезла прежняя дружеская атмосфера «Вольной фермы». Теперь это была «Ферма невольных подозрений». Никто никому не доверял. Каждому было ясно, что ни один из этих людей не мог оказаться предателем, и все же их общая тайна каким-то непонятным путем просочилась наружу.
Беньовский, которого подозревали больше других, казалось, даже не замечал сгустившегося над ним облака.
Он продолжал любимую работу: муштровал будущих солдат революции, проводил бессонные ночи, составляя планы и разрабатывая стратегию восстания, писал длинные письма-инструкции для тех тайных рабочих батальонов, которые сам не мог посетить и проинструктировать.
А между тем еще один фургон с оружием попал в руки властям. Потом еще один.
Теперь сомнений уже не оставалось: кто-то из ведущих чартистов был шпионом правительства.
Но кто?
Однажды днем Пью отозвал Оуэна и Тома в сторонку. Он был бледнее смерти - видно, его что-то сильно взволновало.
- Думаю, вам-то можно доверять, - начал он.
- Можно, - решительно сказал Оуэн, а Том кивнул головой.
- Думаю, что я… что мне кое-что известно. Но нужны доказательства. А для этого мне придется съездить в Крикхауэлл. Когда я вернусь… - Он замолчал и огляделся; они стояли у дверей конюшни, кругом никого не было. - Если я по какой-либо причине НЕ вернусь, распечатать вот это. Немедля!
Оуэн взял конверт и осторожно опустил его в карман.
- Но пока не открывайте, - продолжал Пью серьезно. - Только если я не вернусь до темноты. Неприятная это штука - подозревать товарища. И я не желаю ни с кем делить мои подозрения, пока не будет верных доказательств. Очень надеюсь, что я ошибся. Вот и все.
Через минуту он уже вскочил в седло и стал спускаться в долину. И тут же из кухни вышел Беньовский, который в тот день оставался дома. Он предложил им пойти на ближний луг и попрактиковаться в стрельбе из пистолета. Конечно, ребята согласились и вскоре почти забыли о таинственных словах Пью.
В те дни на ферме хватало дел. Поля» - славный он человек! - учил их не только стрелять из пистолета и рубиться саблей, но и сидеть в седле, и орудовать пикой при встрече с кавалеристом, и многим другим вещам, которые вскоре могли оказаться полезными. Лето уже подходило к концу, но еще можно было купаться - это тоже отнимало время. А кроме того, приходилось делать кое-какую работу на ферме; хозяева кое-как сводили концы с концами, хотя ферма служила главным образом для маскировки чартистского штаба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
- Кто?
Аптекарь вместо ответа указал рукояткой кнута на всадника, который скакал в вечернем тумане от одной роты к другой. Одних он хвалил, иным показывал, что и как надо исправить. Наконец он закончил смотр и галопом направился к их тележке. Было что-то очень знакомое в очертаниях его фигуры, в его посадке…
- Беньовский!
- Он самый.
Поляк подскакал и улыбнулся мальчишкам.
- Майор Беньовский, - тепло отрекомендовал Таппер. - Польский ссыльный и создатель английской рабочей армии.
Глава четырнадцатая
Кто предатель?
Они возвращались на «Вольную ферму» и теперь одолевали самый трудный и крутой подъем.
- Если повсюду дела обстоят, как здесь, - говорил довольный Таппер, - то ноябрь может оправдать наши надежды…
Но надеждам, кажется, не суждено было сбыться. На пороге их встретил Саймон, бледный и встревоженный.
- Что случилось? - быстро спросил аптекарь, соскакивая с тележки.
- Пройдем внутрь, - сурово отвечал моряк. - Новости не такие, чтобы кричать о них.
Предчувствуя недоброе, они последовали за ним в кухню. Пью и еще двое незнакомых чартистов приветствовали их.
- Томас из Абертиллери… - начал Саймон.
- Ну?
- …арестован прошлой ночью. Вместе с телегой, полной добра.
- Это скверно! - Аптекарь в недоумении свел брови. - Но, черт побери, каким образом…
- Есть новости и похуже, - прервал Пью.
- Хуже?
- Да. При нем был план тюрьмы в Монмуте. Таппер даже присвистнул:
- Для полиции план тюрьмы - это намек на то, что творится за ее спиной. Скверно, поистине скверно!
- И к тому же странно, - добавил Пью поеживаясь.
- Более чем странно - это гнусно! - воскликнул один из незнакомцев, ударяя кулаком по столу и вскакивая. - У нас в Абертиллери это называется предательством!
Предательство!
Страшное слово упало, как камень в спокойную воду. Минуту никто не говорил. Все стояли, глядя друг на друга, пока Пью не прервал неловкое молчание:
- Это Морган из Абертиллери. А это Норрис, оттуда же. Вы понимаете, каково им теперь возвращаться, когда сцапали Томаса?
- Рад видеть вас, товарищи, - сердечно приветствовал их Таппер. - Надеюсь, вы неправы и это не предательство. Нет, не могу себе даже представить, что во всем Уэлсе хоть один из наших способен на подобную подлость. Я уж не говорю о более узком круге наших руководителей.
- Вот именно, об узком круге, - вымолвил Норрис. - Кто входит в этот узкий круг? Кто мог знать, что Томас поедет с товаром именно по этой дороге, именно в это время? Ведь полицию надо было предупредить заранее.
- Я знал, - возразил аптекарь с поклоном.
- Кто еще?
- Мы, - Саймон указал на себя и Пью.
- А эти мальчишки?
- Нет, они не знали.
- Кто еще?
- Джон Фрост из Ньюпорта - в его честности вы не усомнитесь, вы сами и еще… - Таппер поколебался какую-то долю секунды, - и еще Беньовский.
Но Морган заметил эту ничтожную паузу.
- Беньовский? - ухватился он за незнакомую фамилию. - Иностранец?
- Для чартиста все люди мира - свои, - ответил аптекарь. - Разве мы не призываем к товариществу всех людей, к какой бы нации они ни принадлежали?
Морган, снова опускаясь в кресло, проворчал:
- Все бы ничего, но только нет у меня доверия к этим русским, которые появляются неизвестно откуда. Что, если он агент царя?
Таппер пожал плечами и улыбнулся. Спорить с валлийцем было бесполезно. Он вбил себе в голову, что его земляка Томаса предали, и теперь искал виновного.
- А вдруг еще кто-то знал? - сказал Саймон. - Здесь у нас побывало много людей, и, может, один из них соблазнился деньгами и донес правительству.
Пью задумался.
- Может, и так. Давайте-ка припомним, кто был здесь в ту ночь, когда мы собирали Томаса в дорогу. Во-первых, старина Вудсон, человек чистый, как стеклышко, во-вторых, парнишка с фермы Понт, затем делегат из Герефорда, потом…
Он записывал имена на бумажку. Всего вместе с руководителями, живущими на ферме, набралось пятнадцать человек, которые знали достаточно, чтобы выдать Томаса. Но все это были уважаемые люди, и никто бы не поторопился обвинить одного из них.
- Ну что ж, поскольку охота на предателя окончена, - сказал Таппер с иронией, - то мы с мальчиками не откажемся чего-нибудь поесть. Если вы уверены, разумеется, что пища не отравлена.
На этом следствие прекратилось. Но только на время.
Исчезла прежняя дружеская атмосфера «Вольной фермы». Теперь это была «Ферма невольных подозрений». Никто никому не доверял. Каждому было ясно, что ни один из этих людей не мог оказаться предателем, и все же их общая тайна каким-то непонятным путем просочилась наружу.
Беньовский, которого подозревали больше других, казалось, даже не замечал сгустившегося над ним облака.
Он продолжал любимую работу: муштровал будущих солдат революции, проводил бессонные ночи, составляя планы и разрабатывая стратегию восстания, писал длинные письма-инструкции для тех тайных рабочих батальонов, которые сам не мог посетить и проинструктировать.
А между тем еще один фургон с оружием попал в руки властям. Потом еще один.
Теперь сомнений уже не оставалось: кто-то из ведущих чартистов был шпионом правительства.
Но кто?
Однажды днем Пью отозвал Оуэна и Тома в сторонку. Он был бледнее смерти - видно, его что-то сильно взволновало.
- Думаю, вам-то можно доверять, - начал он.
- Можно, - решительно сказал Оуэн, а Том кивнул головой.
- Думаю, что я… что мне кое-что известно. Но нужны доказательства. А для этого мне придется съездить в Крикхауэлл. Когда я вернусь… - Он замолчал и огляделся; они стояли у дверей конюшни, кругом никого не было. - Если я по какой-либо причине НЕ вернусь, распечатать вот это. Немедля!
Оуэн взял конверт и осторожно опустил его в карман.
- Но пока не открывайте, - продолжал Пью серьезно. - Только если я не вернусь до темноты. Неприятная это штука - подозревать товарища. И я не желаю ни с кем делить мои подозрения, пока не будет верных доказательств. Очень надеюсь, что я ошибся. Вот и все.
Через минуту он уже вскочил в седло и стал спускаться в долину. И тут же из кухни вышел Беньовский, который в тот день оставался дома. Он предложил им пойти на ближний луг и попрактиковаться в стрельбе из пистолета. Конечно, ребята согласились и вскоре почти забыли о таинственных словах Пью.
В те дни на ферме хватало дел. Поля» - славный он человек! - учил их не только стрелять из пистолета и рубиться саблей, но и сидеть в седле, и орудовать пикой при встрече с кавалеристом, и многим другим вещам, которые вскоре могли оказаться полезными. Лето уже подходило к концу, но еще можно было купаться - это тоже отнимало время. А кроме того, приходилось делать кое-какую работу на ферме; хозяева кое-как сводили концы с концами, хотя ферма служила главным образом для маскировки чартистского штаба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30