В другой абзац Сталин добавил следующую мысль: «Оборона особенно выгодна лишь в том случае, если она мыслится как средство для организации наступления, а не как самоцель» .
Возвращая С. Тимошенко текст его доклада, И. В. Сталин сказал, что на закрытии совещания он присутствовать не будет...
Новый 1941 год начался в Москве с тревожных сообщений из Германии. 4 января в Разведуправление Красной Армии поступило донесение «Метеора» из Берлина. Оно было ответом на запрос Голикова по поводу содержания радиограммы от 29 декабря, в котором «Альта» сообщала о принятии Гитлером решения начать войну против СССР весной 1941 года.
Голиков за несколько дней, которые он дал «Метеору» на уточнение всех деталей донесения «Альты», изучил агентурное дело Ильзе Штёбе и «Метеора», полковника Скорнякова Н. Д.
Для Голикова, который пришел в военную разведку с должности командующего 6-й армией, послужной список офицера разведки Николая Скорнякова говорил только о том, что он был хорошим военным летчиком и хорошим инструктором.
В 1936 году Скорняков окончил Военно-воздушную академию имени Жуковского, командовал авиационной эскадрильей Белорусского Особого военного округа.
Из характеристик на полковника Скорнякова генерал Голиков узнал, что тот обучался в Академии Генерального штаба и 3 сентября 1939 года был командирован в Берлин на должность помощника военного атташе по авиации. Такой офицер, сделал вывод Голиков, мог стать и удачливым военным разведчиком.
То, что произошло в Берлине с военным атташе генерал-майором М. Пуркаевым, новый начальник военной разведки хорошо знал. После отъезда Пуркаева из Берлина резидентура перешла к полковнику Скорнякову...
Знакомясь с делами берлинской резидентуры военной разведки, Голиков хотел найти ответ на один вопрос: в какой степени можно доверять сведениям, поступившим из Берлина 29 декабря?
Сведения «Альты», полученные от неизвестного Голикову «Арийца», противоречили генеральному курсу, принятому в СССР, на укрепление добрососедских отношений с Германией, развитие с немцами взаимовыгодных торговых связей. Результаты визита В. М. Молотова в Берлин, его переговоры с Гитлером и Риббентропом, встречи с другими официальными лицами Германии, казалось, создали благоприятную основу для развития советско-германских отношений. Но сообщение «Альты» говорило о другом.
Понимая, какую ответственность он берет на себя, Голиков тем не менее 29 декабря 1940 года приказал направить копии шифртелеграммы из Берлина Сталину, Молотову, Тимошенко и Мерецкову, который был начальником Генерального штаба.
29 декабря 1940 года главные советские государственные и военные руководителя впервые узнали о том, что, кроме официального курса правительства Германии в отношении СССР, существует и секретный курс на войну.
Донесение военной разведки о том, что Гитлер приступил к подготовке войны Германии против СССР, противоречило всему тому, что было, и тому, чего хотели бы видеть и иметь в советско-германских отношениях Сталин, Молотов и другие советские государственные деятели.
Донесение «Альты» противоречило докладу В. М. Молотова, опытного дипломата, которому И. В. Сталин полностью доверял. Может быть, именно поэтому Сталин, прочитав донесение «Альты», не прибыл на закрытие совещания высшего командного и политического состава РККА. В его выступлении должны были прозвучать новые оценки. Сталин к таким оценкам не был готов.
Возможно, Сталин не поверил донесению военной разведки из Берлина, но не обратить внимания на донесение «Альты» он не мог...
4 января 1941 года из Берлина в Разведуправление поступило новое донесение «Метеора» о военных приготовлениях Германии против СССР.
В донесении говорилось, что «Альта» запросила у «Арийца» подтверждения правильности сведений о подготовке наступления весной 1941 года:
«Ариец» подтвердил, что эти сведения он получил от знакомого ему военного лица, причем это основано не на слухах, а на специальном приказе Гитлера, который является сугубо секретным и о котором известно очень немногим лицам.
В подтверждение этого он приводит еще некоторые основные доводы:
1. Его беседы с руководителем Восточного отдела министерства иностранных дел Шлиппе, который ему сказал, что посещение Молотовым Берлина можно сравнить с посещением Бека . Единомыслия не было достигнуто ни по одному важнейшему вопросу - ни о Финляндии, ни о Болгарии.
2. Подготовка наступления против СССР началась много раньше, но одно время была несколько приостановлена, так как немцы просчитались с сопротивлением Англии. Немцы рассчитывают весной Англию поставить на колени и освободить себе руки на Востоке.
3. Несмотря на то, что Германия продает СССР военные материалы, предала забвению занятие Буковины, «не замечает» пропаганды СССР в Болгарии, Гитлером враждебные отношения к СССР не были изменены.
4. Гитлер считает:
а) состояние Красной Армии именно сейчас настолько низким, что весной он будет иметь несомненный успех;
б) рост и усиление германской армии продолжаются. Подробное донесение «Альты» по этому вопросу - очередной почтой .
Вторая мировая война, начавшаяся 1 сентября 1939 года, стала катастрофой для народов Европы. Война разлучила Ильзе Штёбе с Рудольфом Гернштадтом навсегда. Ильзе оказалась в Берлине и продолжала дело, начатое Рудольфом. Гернштадт был в Москве и всячески старался помочь «Альте» в выполнении свалившихся на нее обязанностей резидента советской военной разведки в столице Германии.
С августа 1940 года и до 21 июня 1941 года Ильзе Штёбе написала мужу несколько писем и получила на них ответы. Письма эти не похожи на любовные послания молодой женщины возлюбленному. Ответы Рудольфа Гернштадта тоже не отличаются особой лиричностью. Тем не менее эти письма свидетельствуют о личных отношениях двух людей, которых связывала большая дружба и которые в молодости решили всецело подчинить себя борьбе против Гитлера.
22 августа 1940 «Альта» писала «Арбину»:
Мой дорогой Старина! Благодарю тебя за твое письмо. К сожалению, в ответ я ничего не могу сообщить такого, что могло бы тебя обрадовать.
Прежде всего твоя просьба в отношении письма к Хуберу. Руди Хубер умер 7 января. Я собиралась навестить его в рождественские праздники, но не смогла этого сделать. По-видимому, уже в декабре, когда он просил меня приехать к нему, он чувствовал себя плохо. Два посвящения в книгах, которые он прислал мне в качестве рождественского подарка, звучали, это я почувствовала только потом, - как прощание. Смерть Руди Хубера на меня сильно подействовала, и нужно признаться, что и сегодня еще я вспоминала о нем с болью. Его последние мысли, жесты и слова принадлежали мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124