А Торн тем временем с уважением смотрел на Фиону, удивляясь тому, как решительно повела себя девушка, как быстро она сообразила, что делать. В целительских способностях Фионы не было теперь ни малейшего сомнения — он все видел своими глазами. Жаль только, что ее таланты не ограничиваются только лечением.
Бретта прошептала откуда-то из-за плеча Торна:
— Фиона — ведьма, точно тебе говорю. Это все черная магия.
— Неправда, — возразил Бренн. Он стоял рядом и слышал слова Бретты. — Целительница не может быть ведьмой. Есть большая разница между рабами божьими и слугами дьявола, между злом и добром. Поразмысли об этом, викинг.
И старый колдун тихо удалился.
— Что здесь делает этот старик? — спросила Бретта. — Это он вместе с Фионой лишил тебя разума? Слушай, Торн, слабость не к лицу тебе. Будь мужчиной и избавься от этой парочки, прежде чем мы сыграем свадьбу.
Она высоко подняла голову и пошла к двери.
— Бретта права, — задумчиво кивнул Олаф, глядя ей вслед. — Вскоре она станет твоей женой. В вашем доме должен царить мир. А мира не будет, если Фиона останется рядом. Всем известно, что сегодня она спала в твоей постели. Это было для Бретты тяжелым ударом. Не удивляюсь, что она сегодня словно с цепи сорвалась. Я хочу, чтобы она стала твоей женой, Торн. Это важно, это нужно мне. Постарайся не расстраивать меня, сынок.
— Я вовсе не хочу расстраивать тебя, отец, — ответил Торн и не спеша пошел к выходу.
Тира и Фиона подружились. Это вышло легко и естественно после того случая в зале. Тира даже шепнула, что прощает Фиону за то, что она заколдовала Торна. И как та ни пыталась объяснить своей новой подруге, что никакая она не ведьма и заклятие это — чистые выдумки, ничего не помогало.
Тира не поверила ей. Она, как и все обитатели дома, видела, как тянется к Фионе Торн. А чем, скажите, можно это объяснить, как не колдовством?
Вот то-то же!
Медленно шли дни рабства. В один из дней Торн вошел в зал, нашел глазами Фиону и коротко приказал ей идти вместе с ним в его комнату. Его суровый вид говорил, что ей лучше всего приготовиться к неприятностям.
Но такого она даже и предположить не могла. Торн прикрыл за собой дверь и достал из мешка кусок серебряной цепи.
— Подойди, — жестко распорядился он.
Да, если викинг и в самом деле был судьбой Фионы, то сколько же сил нужно будет потратить, чтобы судьба эта оказалась хотя бы сносной!
— Повернись.
Фиона посмотрела в глаза Торна, а затем медленно, с замиранием сердца, повернулась к нему спиной. Холод металла обжег ей горло. Рука Фионы непроизвольно взметнулась вверх, но Торн проворно перехватил ее и сбросил вниз.
— Зачем это? — выкрикнула Фиона, чувствуя, как цепь охватывает шею.
— Чтобы всем и каждому было понятно, кому ты принадлежишь. Ни один мужчина не посмеет притронуться к тебе, когда увидит на твоей шее мой знак, мою цепь.
— Ненавижу! — вскричала Фиона и что было сил вцепилась руками в этот ошейник, но серебро было толстым и не поддавалось усилиям, цепь была откована на славу. Она только туже сдавила ее шею.
Этого она никогда не простит Торну! И как же теперь она станет учить Торна уважать себя — с цепью-то на шее? Нет, Бренн все-таки ошибся.
Нужно поскорее разыскать его. Только взглянув на нее, он поймет, что Торн ничем не лучше других варваров. И все им только показалось.
Торн снова убрал руки Фионы с ее горла.
— Оставь, а то поранишься, — сказал он. — А теперь иди. У тебя наверняка есть дела.
Продолжая сгорать от стыда и ненависти, Фиона круто развернулась и пошла прочь.
Когда она вернулась в зал, никто из рабов не сказал ни слова по поводу цепи. Все сделали вид, что ничего не замечают. В глазах Фионы было столько ярости, что для всех было понятно: лучше помолчать.
Тем же вечером Фиона прислуживала за ужином, обходя стол с кувшином пива. Когда она подошла к Роло, тот поднял руку и ухватился пальцем за цепь. Другой рукой он погладил нежную кожу на шее девушки. Фиона оторопела, затем рванулась прочь, но Роло не отпускал цепь, и она все сильнее впивалась в кожу. Фиона остановилась.
— Я вижу. Торн наградил тебя знаком собственника, — ухмыльнулся Роло. — Что ж, у моей сестры ревнивый женишок. Особенно когда речь заходит о его имуществе. Но я все равно поимею тебя, девка. Я хорошо знаю свою сестрицу и уверен, что она скоро приструнит Торна. Она заставит его продать тебя, и уж тут я своего не упущу, будь уверена.
Рука Роло словно случайно соскользнула с шеи Фионы и легла на грудь девушки. От этого прикосновения Фиону передернуло.
— Фиона, подлей-ка мне пива!
Она не удивилась, услышав голос Торна. Она была уверена, что тот внимательно наблюдает за нею все время.
Сейчас прозрачные голубые глаза Торна блестели из-под бровей холодно и хмуро, словно застывшие озера.
Рука Роло мгновенно исчезла, и Фиона поспешила к Торну.
Никто ничего, казалось, так и не заметил. Разговор за столом не прерывался ни на миг.
— Итак, Роло заметил цепь у тебя на шее? — негромко спросил Торн, покуда Фиона подливала ему пива.
— Да, заметил.
— Что еще он сказал?
— Почему бы тебе не спросить об этом у него самого? Торн раскрыл было рот, чтобы как следует отчитать Фиону за дерзость, не позволенную рабыням, но тут его внимание отвлекла Бретта, заговорившая с ним.
— Ты знаешь, что жена одного из твоих воинов родила сегодня мертвого ребенка? — спросила Бретта, специально говоря по-гэльски, чтобы Фиона понимала, о чем идет речь. — Повивальная бабка говорит, что все шло нормально, покуда не появилась Фиона и не предложила свои услуги. Конечно, знахарка отказалась от услуг твоей рабыни, всем известно, кто она такая, и в результате ребенок родился мертвым. Ведьма всегда найдет, где напакостить.
Головы сидящих за столом повернулись к Фионе, а сама девушка удивленно вскрикнула. Те, кто понимал по-гэльски, поспешно пересказывали слова Бретты тем, кто не знал этого языка. Слово «ведьма» запорхало вокруг стола, произносимое на всех языках, какими только владели собеседники.
— Нет! — закричала Фиона, сильно испуганная новыми подозрениями в колдовстве. — Я услышала, что у Дагни трудные роды, и пошла предложить свою помощь. Ведь я целительница. Если бы мою помощь приняли, ребенка, может быть, удалось бы спасти.
Бретта ничего не сказала, просто молча склонилась над своей тарелкой. Дело сделано — заронила новые подозрения. Теперь пусть все идет своим чередом.
— Я ничего плохого не сделала, — сказала Фиона, обращаясь прежде всего к Торну, не сводившему с нее глаз во время всего разговора. — Они напрасно не позволили мне помочь роженице.
— Фиона вылечила мне сыпь своей мазью, — внезапно подал голос один из рабов.
— А мне она помогла, когда у меня болел живот, — присоединился женский голос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85