Клянусь, парень, если ты победишь этот чертов забег, я сам, лично, накормлю тебя пирожками и напою элем!
Слышишь, несчастная ты арабская кляча! Эль и пирожки!!!
Хотя это казалось невозможным, мощное тело под ним встрепенулось. Поводья рвануло из рук Колина, ссадив ему кожу на ладонях, но каким-то чудом он удержался.
Низко склонившись к шее жеребца, он теперь не сводил глаз с лоснящегося черного крупа, а тот все приближался, приближался…
— Дьявольщина! У нас получится, Шареб! Давай, малыш, давай!
Колин дышал с трудом. Казалось, весь воздух проносится мимо, не попадая в легкие. Уже можно было видеть, как взлетают подковы Черного Патрика, высоко подбрасывая песок.
Пит Джордан оглянулся, на лице его отразилось изумление, и он начал нахлестывать своего жеребца изо всех сил.
Но расстояние неумолимо сокращалось. Вот морда Шареба поравнялась с крупом соперника… вот она на уровне седла… плеча…
Жеребец сделал рывок. Бешено скаля зубы, он целился ими в шею Черного Патрика, туда, где тяжело билась вздутая от напряжения яремная вена. Тот уклонился, его жокей хлестнул Шареба хлыстом по морде, еще и еще раз. Но он даже не повел головой, словно не заметил удара. Шареб больше не соревновался — он был одержим жаждой мести. Немного вырвавшись вперед, он тотчас замедлил шаг, готовясь к убийственному укусу. А финиш между тем приближался.
— Шаре-е-еб!!!
Жеребец бросил взгляд в сторону толпы. Там стояли Ариадна и Тристан, с двух сторон держа под уздцы наилучшую приманку на свете — белую как снег кобылу с томными карими глазами. Ее призывное ржание сладкой музыкой отдалось в ушах Шареба.
Победитель получает все!
Забыв о сопернике, Шареб пулей рванулся вперед… и первым пересек финишную линию.
Эпилог
Англия, год спустя
На одной из конюшен Норфолка
В уютном, просторном стойле с ворохом свежей соломы в углу стоял бок о бок с матерью совсем юный жеребенок. Он родился недавно, и длинные неуклюжие ножки держали его с трудом. За окошками стемнело, малыш наелся, ему давно пора было спать, но в этот вечер он выглядел беспокойным, и Колин с Ариадной не спешили покидать стойло. Сплетя руки, они с нежностью смотрели на жеребенка.
— Он похож на отца, правда ведь, Колин?
Маленькая изящная мордочка с белой полосой повернулась на голос. Гривка была еще совсем короткой и забавно топорщилась; ее оттенок пока был неопределенным, но можно было сказать, что со временем она потемнеет.
— И верно, он точь-в-точь как Гром, — пошутил Колин и получил за это от жены тумака.
При звуке своего имени старый мерин тихонько заржал из дальнего стойла. Колин устало зевнул.
— Этот малыш и не думает устраиваться на ночь!
— Может, ему хочется послушать сказку на сон грядущий? — предположила Ариадна. — Все дети любят сказки.
При этом она бессознательно огладила живот, уже заметный под платьем.
— Вот и расскажи ему.
— Ну нет! Из нас двоих ты гораздо лучше рассказываешь сказки.
— Тогда скажи хоть какую.
— Сказку про… про… — Ариадна задумалась, потом лицо ее оживилось, глаза заблестели. — Расскажи ему о нас! О том, какая буря увлекла нас за собой и в конце концов соединила.
Колин рассмеялся:
— Да, но тогда мне придется говорить всю ночь!
Жеребенок выжидающе смотрел на людей. Глаза у него были по-детски доверчивые и одновременно любопытные, на мордочке трогательно запеклись капельки молока Он сделал пару неуклюжих шажков и ткнулся носом в руку того, кто помог ему появиться на свет.
— Ну, что я сказала? Он хочет тебя послушать.
Колин испустил преувеличенно тяжелый вздох, но не выдержал и улыбнулся. Газели пришлось туго, и когда он трудился над тем, чтобы облегчить ее страдания, он всерьез опасался, что на наследии старого графа Уэйбурна вот-вот будет поставлен двойной крест.
Однако кобыла не только выжила сама, удалось также спасти жизнь жеребенку. После трудностей первых дней это был теперь крепкий, здоровый малыш. Все с той же улыбкой Колин уселся на ворох соломы, такой пышный, что лицо его пришлось на уровне мордашки жеребенка. Большие глаза, круглые от любопытства, уставились на него.
— Так что же, будешь ты слушать сказку?
В ответ жеребенок повернул уши вперед, всем видом выражая внимание. Газель положила морду на плечо Колина, еще одна, гнедая с белой полосой, морда легла на перегородку из соседнего стойла. Под дверцей проскользнул Штурвал и устроился в соломе бок о бок с хозяином. Аудитория, таким образом, расположилась у ног рассказчика.
Колин потрепал песика за ушком, потом огладил жеребенка. Он вдруг понял, что это не последний раз, когда ему придется рассказывать о прошлом — не только детям Шареба, но и своим.
Ласково улыбнувшись, он повел рассказ о том, как леди Ариадна Сент-Обин умыкнула его, степенного лондонского ветеринара, как по дороге в Норфолк они полюбили друг друга, как Шареб-эр-рех обставил на скачках самого Черного Патрика, короля ипподромов. Он говорил негромко и напевно, как то и следует, когда рассказываешь прекрасную сказку. Ариадна со счастливой улыбкой слушала его.
Добрый «доктор для животных» вздохнул и по очереди с нежностью оглядел лошадей.
— Как и каждая сказка, эта закончилась хорошо. Нам выплатили призовые деньги, а когда мы их получали, прибежал Доил, один из подручных лорда Максвелла, с криком, что теперь хозяин точно его убьет. Он был в таком состоянии, что не сразу удалось понять, что к чему, но постепенно вся картина злодеяний графа выплыла наружу.
Состоялся суд, и, как водится, шайка негодяев предала своего главаря. Двое признались в поджоге конюшни графа Уэйбурна. Максвелл задумал это потому, что старый граф собирался расторгнуть его помолвку с леди Ариаднои. Вскрылось столько злодейств, что хватило бы не на одного человека, а на десяток. Теперь лорд Максвелл в тюрьме, леди Ариадна стала моей женой, а чтобы мы могли жить долго и счастливо, был куплен дом с этой чудесной конюшней. Ну а потом, малыш, родился ты, и твои мама с папой очень этому рады!
К тому времени жеребенок едва стоял на ногах от усталости, но глаза его казались вдвое больше. Он повернулся и посмотрел на своего благородного отца так, словно видел его впервые. Колин усмехнулся и пощекотал тонкую шейку.
— Когда ты вырастешь, то будешь таким же превосходным бегуном, как твой папа.
Колин поднялся, получше взбил солому, слегка примятую за время рассказа, и сделал жеребенку приглашающий жест.
— А теперь, малыш, пора спать.
Тот в ответ расставил дрожащие ножки и с вызовом посмотрел на него.
— И зачем, скажи на милость, ты упомянул эль и пирожки! — засмеялась Ариадна.
— Что?! Этого только не хватало! Я не позволю портить еще одну лошадь!
Жеребенок устроил настоящий спектакль: топал ножками, мотал головой и размахивал хвостом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Слышишь, несчастная ты арабская кляча! Эль и пирожки!!!
Хотя это казалось невозможным, мощное тело под ним встрепенулось. Поводья рвануло из рук Колина, ссадив ему кожу на ладонях, но каким-то чудом он удержался.
Низко склонившись к шее жеребца, он теперь не сводил глаз с лоснящегося черного крупа, а тот все приближался, приближался…
— Дьявольщина! У нас получится, Шареб! Давай, малыш, давай!
Колин дышал с трудом. Казалось, весь воздух проносится мимо, не попадая в легкие. Уже можно было видеть, как взлетают подковы Черного Патрика, высоко подбрасывая песок.
Пит Джордан оглянулся, на лице его отразилось изумление, и он начал нахлестывать своего жеребца изо всех сил.
Но расстояние неумолимо сокращалось. Вот морда Шареба поравнялась с крупом соперника… вот она на уровне седла… плеча…
Жеребец сделал рывок. Бешено скаля зубы, он целился ими в шею Черного Патрика, туда, где тяжело билась вздутая от напряжения яремная вена. Тот уклонился, его жокей хлестнул Шареба хлыстом по морде, еще и еще раз. Но он даже не повел головой, словно не заметил удара. Шареб больше не соревновался — он был одержим жаждой мести. Немного вырвавшись вперед, он тотчас замедлил шаг, готовясь к убийственному укусу. А финиш между тем приближался.
— Шаре-е-еб!!!
Жеребец бросил взгляд в сторону толпы. Там стояли Ариадна и Тристан, с двух сторон держа под уздцы наилучшую приманку на свете — белую как снег кобылу с томными карими глазами. Ее призывное ржание сладкой музыкой отдалось в ушах Шареба.
Победитель получает все!
Забыв о сопернике, Шареб пулей рванулся вперед… и первым пересек финишную линию.
Эпилог
Англия, год спустя
На одной из конюшен Норфолка
В уютном, просторном стойле с ворохом свежей соломы в углу стоял бок о бок с матерью совсем юный жеребенок. Он родился недавно, и длинные неуклюжие ножки держали его с трудом. За окошками стемнело, малыш наелся, ему давно пора было спать, но в этот вечер он выглядел беспокойным, и Колин с Ариадной не спешили покидать стойло. Сплетя руки, они с нежностью смотрели на жеребенка.
— Он похож на отца, правда ведь, Колин?
Маленькая изящная мордочка с белой полосой повернулась на голос. Гривка была еще совсем короткой и забавно топорщилась; ее оттенок пока был неопределенным, но можно было сказать, что со временем она потемнеет.
— И верно, он точь-в-точь как Гром, — пошутил Колин и получил за это от жены тумака.
При звуке своего имени старый мерин тихонько заржал из дальнего стойла. Колин устало зевнул.
— Этот малыш и не думает устраиваться на ночь!
— Может, ему хочется послушать сказку на сон грядущий? — предположила Ариадна. — Все дети любят сказки.
При этом она бессознательно огладила живот, уже заметный под платьем.
— Вот и расскажи ему.
— Ну нет! Из нас двоих ты гораздо лучше рассказываешь сказки.
— Тогда скажи хоть какую.
— Сказку про… про… — Ариадна задумалась, потом лицо ее оживилось, глаза заблестели. — Расскажи ему о нас! О том, какая буря увлекла нас за собой и в конце концов соединила.
Колин рассмеялся:
— Да, но тогда мне придется говорить всю ночь!
Жеребенок выжидающе смотрел на людей. Глаза у него были по-детски доверчивые и одновременно любопытные, на мордочке трогательно запеклись капельки молока Он сделал пару неуклюжих шажков и ткнулся носом в руку того, кто помог ему появиться на свет.
— Ну, что я сказала? Он хочет тебя послушать.
Колин испустил преувеличенно тяжелый вздох, но не выдержал и улыбнулся. Газели пришлось туго, и когда он трудился над тем, чтобы облегчить ее страдания, он всерьез опасался, что на наследии старого графа Уэйбурна вот-вот будет поставлен двойной крест.
Однако кобыла не только выжила сама, удалось также спасти жизнь жеребенку. После трудностей первых дней это был теперь крепкий, здоровый малыш. Все с той же улыбкой Колин уселся на ворох соломы, такой пышный, что лицо его пришлось на уровне мордашки жеребенка. Большие глаза, круглые от любопытства, уставились на него.
— Так что же, будешь ты слушать сказку?
В ответ жеребенок повернул уши вперед, всем видом выражая внимание. Газель положила морду на плечо Колина, еще одна, гнедая с белой полосой, морда легла на перегородку из соседнего стойла. Под дверцей проскользнул Штурвал и устроился в соломе бок о бок с хозяином. Аудитория, таким образом, расположилась у ног рассказчика.
Колин потрепал песика за ушком, потом огладил жеребенка. Он вдруг понял, что это не последний раз, когда ему придется рассказывать о прошлом — не только детям Шареба, но и своим.
Ласково улыбнувшись, он повел рассказ о том, как леди Ариадна Сент-Обин умыкнула его, степенного лондонского ветеринара, как по дороге в Норфолк они полюбили друг друга, как Шареб-эр-рех обставил на скачках самого Черного Патрика, короля ипподромов. Он говорил негромко и напевно, как то и следует, когда рассказываешь прекрасную сказку. Ариадна со счастливой улыбкой слушала его.
Добрый «доктор для животных» вздохнул и по очереди с нежностью оглядел лошадей.
— Как и каждая сказка, эта закончилась хорошо. Нам выплатили призовые деньги, а когда мы их получали, прибежал Доил, один из подручных лорда Максвелла, с криком, что теперь хозяин точно его убьет. Он был в таком состоянии, что не сразу удалось понять, что к чему, но постепенно вся картина злодеяний графа выплыла наружу.
Состоялся суд, и, как водится, шайка негодяев предала своего главаря. Двое признались в поджоге конюшни графа Уэйбурна. Максвелл задумал это потому, что старый граф собирался расторгнуть его помолвку с леди Ариаднои. Вскрылось столько злодейств, что хватило бы не на одного человека, а на десяток. Теперь лорд Максвелл в тюрьме, леди Ариадна стала моей женой, а чтобы мы могли жить долго и счастливо, был куплен дом с этой чудесной конюшней. Ну а потом, малыш, родился ты, и твои мама с папой очень этому рады!
К тому времени жеребенок едва стоял на ногах от усталости, но глаза его казались вдвое больше. Он повернулся и посмотрел на своего благородного отца так, словно видел его впервые. Колин усмехнулся и пощекотал тонкую шейку.
— Когда ты вырастешь, то будешь таким же превосходным бегуном, как твой папа.
Колин поднялся, получше взбил солому, слегка примятую за время рассказа, и сделал жеребенку приглашающий жест.
— А теперь, малыш, пора спать.
Тот в ответ расставил дрожащие ножки и с вызовом посмотрел на него.
— И зачем, скажи на милость, ты упомянул эль и пирожки! — засмеялась Ариадна.
— Что?! Этого только не хватало! Я не позволю портить еще одну лошадь!
Жеребенок устроил настоящий спектакль: топал ножками, мотал головой и размахивал хвостом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86