— И мне будет за что превозносить тебя?
— Поживем — увидим.
Я была счастлива. Наши старые добродушно-задиристые отношения сохранялись, только теперь они обещали раскрыться с новых сторон.
— Ты знаешь, что берешь меня без гроша, сирую и бедную?
— Беру, какая есть.
— А мог заполучить получше, как Эсмеральда, например.
— Меня не соблазнишь деньгами. Беру Эллен — или никого.
Я обвила его шею руками и ласково и благодарно поцеловала. В этот момент как из-под земли возникла кузина Агата.
— Эллен! — В ее громовом окрике смешались изумление и негодование.
Я резко отпрянула от Филиппа.
— Что ты здесь делаешь? Это неслыханная неблагодарность. Я поговорю еще с тобой позже. И это в то время, когда множество гостей остались без внимания.
— Множество, да не все, — ядовито вставил Филипп. Ему всегда нравилось подначивать кузину Агату, в чем он неизменно преуспевал, потому что, пожелай она возмутиться его поведением, как бы она посмела это, учитывая, что он — Каррингтон?
— Пойду, посмотрю, где я могу пригодиться, — быстро сказала я. Мне захотелось поскорее исчезнуть, потому что я так до конца и не поверила в предложение Филиппа. Он попытался удержать меня за руку, но я выскользнула. Интересно, что он еще скажет кузине Агате? Потом я узнала, что, оставшись вдвоем, она высказала ему свои замечания о погоде, что, по ее мнению, было высшим пилотажем светского поведения, когда надо было сменить тему разговора или разрядить обстановку.
Я же была в смятении. Мельком увидев себя в зеркале, я заметила, что щеки мои пылают, глаза лучатся светом. Даже черное платье, похоже, было не таким уж дурным.
Тут меня пригласил на танец мистер Каррингтон и я нашла его общество очень приятным, так он был со мной любезен. Мы поболтали о спектакле, который недавно видели, а потом сели рядом немного отдохнуть. Почти сразу к нам подошел Филипп.
— Отец, она ответила «да», — сообщил он мистеру Каррингтону.
Тот, улыбаясь, кивнул, потом поцеловал мне руку.
— Я просто счастлив, — сказал он, — вы всегда казались мне замечательной девушкой.
— Мы объявим об этом во время ужина, — решил Филипп. — Кстати, это можешь сделать ты, отец. Только не мама. А то она забудет, кто же невеста, и я не успею оглянуться, как меня обвенчают с другой.
Зазвучал вальс. Мы с Филиппом закружились в танце свободно и естественно. Мы ведь сами себе всю жизнь устраивали танц-класс!
— Твоя кузина Агата смотрит взглядом Горгоны-Медузы, — доложил мне Филипп.
— Да пусть, — отмахнулась я, — никакая Горгона-Медуза не превратит меня теперь ни в камень, ни даже в гувернантку.
— Эллен, мне кажется, что ты наконец-то довольна жизнью и собой.
— Теперь я точно знаю, что чувствовала на своем волшебном балу Золушка.
— Я готов быть твоим Прекрасным Принцем.
— Он спас Золушку от черной работы. Ты спасаешь меня от кузины Агаты и достопочтенной миссис Оман Лемминг, которая во сто крат хуже.
— Вот-вот, и помни об этом, Эллен, все последующие пятьдесят лет нашей совместной жизни.
— Так, а потом?
— Потом благодарность твоя ко мне достигнет таких размеров, что ни о чем больше напоминать не придется. И это будет продолжаться последующие после пятидесяти двадцать лет.
— Так странно представить нас… старыми.
— Ну а вот этого никому не избежать, даже моей божественной Эллен.
— О Филипп! Я так счастлива. Жизнь кажется прекрасной, правда?
— Да ты только подумай о том, что мы сможем быть вместе, без няньки Грейндж, следящей за приличиями, без вечной спутницы Эсмеральды…
— Не надо говорить плохо об Эсмеральде. Признайся, ты к ней все-таки хорошо относишься, а мне она действительно дорога. И не забывай, что сегодня она лишается помолвки.
— Ну, не всерьез же об этом болтали!
— А почему нет? Ее хотели выдать замуж. Tвои родители мечтали о твоей женитьбе. Два семейства чародеев от бизнеса. Что может быть лучше такого альянса? А ты все испортил, предпочел, видите ли, бедную родственницу.
— Это ты все испортила. Кто же станет смотреть на Эсмеральду, когда ты рядом?
После вальса он усадил меня в кресло, и мы вновь заговорили о будущем. Правда, сиюминутное ощущение счастья настолько владело мною, что о чем-либо другом думать было нелегко.
Подали ужин, во время которого мистер Каррингтон и огласил нашу помолвку. Счастлив сообщить собравшимся, сказал он, что сегодня особый день для их семьи, ибо его сын Филипп только что просил руки одной молодой дамы и получил согласие. После этого мистер Каррингтон призвал всех поднять бокалы за здоровье, счастье мисс… Эллен Келлевэй и его сына Филиппа.
Шепоток пронесся по столовой, где был накрыт такой роскошный стараниями Уилтона и всей кухни стол из всевозможных мясных и рыбных закусок, салатов и десертов, «на страже» которых, как солдаты на параде, стояли в строгой черно-белой одежде официанты. Все глаза обратились на меня. Я знала, что некоторые благородные дамы предполагали подобный сюрприз, только в отношении Эсмеральды. А если уж не Эсмеральды, то их собственные дочки подошли бы больше, чем какая-то жалкая родственница Агаты Лоринг.
Но избрана была я — я, в простом черном платье, преображенном орхидеями Филиппа, сама преображенная сознанием своей избранности. Я знала, что щеки мои алеют, что глаза блестят, и я чувствовала, как гордится мною Филипп. Он крепко сжимал мою руку. Да, я была счастлива, как, наверное, никогда в жизни. Со мной произошло чудо. Миссис Оман Лемминг и ее семейство растаяли как тяжелый сон. Конец унижениям! Ирония судьбы. Мне, ничтожной бесприданнице, теперь предстоит стать одной из Каррингтонов. Филипп символически преподнес мне хрустальную туфельку и назвал своей суженой.
Леди Эмили подплыла ко мне и поцеловала в ухо. Наверное, она хотела поцеловать в щеку, но, как всегда, промахнулась. И мистер Каррингтон поцеловал меня и улыбался ласково и сердечно. Эсмеральда подбежала и принялась обнимать. Милая Эсмеральда! Хоть она и не хотела замуж за Филиппа, все это не могло не задеть ее. Ведь не ее выбрали. Но она видела мое счастье и радовалась со мной и за меня.
Мы с Филиппом стояли рядом с его родителями. Кузина Агата и кузен Уильям вместе с дочерью в конце концов присоединились к нам. Это был своеобразный ритуал — два счастливых семейства вместе отмечают радостное событие. Кузина Агата отчаянно пыталась скрыть гнев и ярость, и я должна признать, что она неплохо преуспела в этом. Только брошенный на меня взгляд был ядовито-злым.
Мистер Каррингтон заявил, что он не видит никаких причин откладывать брак. Если уж молодые люди договорились, нечего колебаться — быть свадьбе!
Прощаясь в тот вечер с Филиппом, мы договорились встретиться уже на следующий день. У нас была масса планов, и Филипп полностью согласился с отцом, что всякие задержки и проволочки нежелательны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84