Дворецкий, сама сдержанность, само достоинство, явился пред хозяйские очи.
— Да, мадам. Дети безотлагательно будут отправлены в спальни. — И уже обращаясь к полицейскому, он произнес:
— Соблаговолите следовать за мной, надеюсь, прохладительные напитки в какой-то степени возместят ваши хлоплты. Вот и няня, мадам.
В холле появилась нянька Грейндж. Она крепко взяла нас за руки. Гнев ее сочился даже из пальцев. Объяснения еще впереди, но в тот момент я чувствовала только облегчение — с Эсмеральдой все в порядке. К тому же самое сильное впечатление на меня произвело совершенно неожиданное явление: пристальный, изучающий взгляд голубых глаз самого Ролло, который я заметила на себе. Что же так заинтересовало его, думала я, плетясь за нянькой. Все гости с любопытством наблюдали за нами. Кое-кто улыбался. А мы тем временем шли наверх, в детскую.
— Мы просто хотели посмотреть рынок, — вновь принялась объяснять я.
— Это может стоить мне рабочего места, — буркнула нянька Грейндж злобно. — И я прекрасно знаю, кто из вас зачинщик. Ты, мисс Эллен. И не вздумай ничего валить на мисс Эсмеральду. Она просто поддалась тебе.
— Я сама хотела туда, няня, — заскулила Эсмеральда.
— Она тебя подбила, — возразила Грейндж, — я что, не знаю мисс Эллен?
— Да, затеяла все я, и нечего ругать Эсмеральду, — сказала я.
— Что тебе скажет мадам, дорогая мисс, я не знаю. Но оказаться в твоей шкуре я бы не хотела.
Без ужина — что, впрочем, совершенно не волновало нас — отправились мы по своим комнатам. Лежа в кровати, я все прикидывала, каково мне будет в приюте.
Уже совсем поздно, когда гости разъехались, заглянула Рози. Глаза ее блестели, как обычно после свиданий со своим кучером. Рози присела на краешек кровати и тихонько засмеялась.
— Ну, ты и штучка! Вот только мисс Эсмеральду зря потащила. Ясное дело, что она потерялась, могло быть и хуже.
— Да разве я знала, что она окажется такой бестолковой.
— Отправиться вот так, на свой страх и риск… По-моему, ты здорово влипла.
— Я знаю, — вздохнула я.
— Ну-ну, выше нос. Хуже морской стихии ничего не бывает, как говаривал мой первый любовник. Он был моряком.
— А как там, в приюте?
Лицо Рози неожиданно смягчилось, потеплел взгляд.
— Вот моя родственница Элис вышла из одного. Ничего. Вполне видная из себя дама. В гувернантки пошла. Обычная работа горничной не по ней. Куча подруг. Знаешь ведь, сколько среди людей приютских!
Она наклонилась и поцеловала меня. Ей явно хотелось утешить и подбодрить такую девочку, как я. Она была так счастлива со своим женихом, что хотела своим счастьем одарить весь мир.
Я подумала, что, пожалуй, ничего страшного для меня не будет в приюте…
Следующим утром кузина Агата послала за мной. Вид у нее был, будто она провела бессонную ночь.
— Что за поведение! — заявила она. — Ты знаешь, я потеряла окончательно веру в тебя. Понимаю, что многое досталось тебе «в наследство», как говорится, по крови. Но мы с мистером Лорингом действительно не знаем, что делать с таким ребенком, как ты. Другие давно пристроили бы тебя в приют. В конце концов, у нас есть своя дочь, она требует забот и внимания. Но для меня родственные узы святы, а ты все-таки принадлежишь нашей фамилии. Ты, однако, жестоко испытывала наше терпение, мое и мистера Лоринга. И я хочу предупредить тебя, что ты должна исправиться, если намереваешься впредь оставаться в стенах нашего дома.
Я сказала, что не предполагала, что Эсмеральда может потеряться, и добавила, что, не случись этого, никто даже и не узнал бы, что мы были на рынке.
— Какая низость! — вскричала она. — Это невыносимо! Да, я очень рада, что она потерялась, хоть это и напрочь испортило мне вечер, но по крайней мере теперь я осведомлена, какую змею пригрели мы у себя на груди!
Няньке Грейндж приказано не выпускать меня из комнаты, пока я не выучу целой сцены из «Венецианского купца», говорила она. Может быть, это научит меня быть благодарной к тем, кто проявляет ко мне такое милосердие (кстати, возможно, в последний раз). Меня посадят на хлеб и воду до тех пор, пока я идеально не выучу этот отрывок.
— Оказавшись в изоляции, — продолжала кузина Агата, — ты сможешь поразмыслить, какой же урон нанесла сама себе. Что подумают о тебе Каррингтоны, я просто не могу представить. Не удивлюсь, если отныне тебе не позволят общаться с Филиппом.
Наконец она меня отпустила. «Наказательный» отрывок я легко и быстро выучила. Уже потом кузина Агата выяснила, что мне, при моей любви к стихам и книгам, запомнить наизусть какой-нибудь кусок ничего не стоит. После этого меня стали наказывать принудительным рукоделием. Это совсем другое дело Читать и перечитывать замечательные страниць было для меня большой радостью, а делать обметочные стежки — настоящей пыткой. Но это кузине Агате еще предстояло узнать.
Несчастная Эсмеральда не могла даже мечтать выучить свой отрывок с моей скоростью, и когда ее вызвала гувернантка отвечать наизусть, мне пришлось ей всю дорогу подсказывать.
Близилось Рождество, и неприятное приключение с городским рынком стали забывать. Во время зимних каникул Филиппу разрешали играть с нами в парке. Я рассказала ему о нашем походе, об исчезновении Эсмеральды, и вне себя от презрения он толкнул Эсмеральду прямо в озеро Серпентин, около которой мы гуляли. Эсмеральда визжала, Филипп, глядя на нее с берега, покатывался со смеху, в то время как я лазила в воду и вытаскивала свою подругу. Тут появилась нянька Грейндж, и нас погнали срочно домой менять сырую одежду, пока мы не околели полностью.
— Мне за это достанется, — сообщила я Филиппу.
— Так тебе и надо, — прокричал он в ответ. Ему было совершенно все равно, схватит Эсмеральда смертельную простуду или нет. — Ну, с тобой-то уж ничего не случится! Ты ведь не такая дура, как она.
Когда Эсмеральда в результате все-таки разболелась, нянька Грейндж не удержалась и кое-кому из слуг рассказала эту историю. Уверена, что все кругом решили, что это я толкнула ее в воду.
Бедная Эсмеральда! Боюсь, что мы были к ней слишком безжалостны. Нельзя, конечно, сказать, что мы с Филиппом объединились против нее, просто ей недоставало нашего отчаянного озорства, а уважать в ней человека другого склада, непохожего на нас, мы еще не умели. Помню, как панически она боялась местечка Дэд Мэнз Лип. Одно название вселяло ужас в робкие души, а именно к ним и относилась Эсмеральда. Эта «достопримечательность» была расположена неподалеку от Трентхэм Тауэре. Нужно было карабкаться на гору, к вершине которой уклон становится более чем ощутимым.
Опасность действительно была велика, тропинка шла по самой кромке крутого обрыва и в сырую погоду становилась предательски скользкой. По всей протяженности каменистой дорожки стояли таблички вроде «Вы рискуете!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84