— Вы бы хотели, чтобы мистер Леверет по-прежнему жил здесь?
— О, когда-нибудь мистер Хэрри вернется. Но сейчас он занят делами в Сент-Остелл и в других местах — так он говорит. Но конечно, мы предпочли бы служить ему, чем капризному, разряженному джентльмену из Лондона, вроде…
— Вроде моего отца? Вам не нравится у него работать, да, А'Ли?
— Ну, по крайней мере, у него есть славная девчушка — его дочка.
— И ей, по крайней мере, вы нравитесь куда больше, чем этот тупой Полден.
— Из нее вырастет настоящая леди, точно.
Мы рассмеялись.
— Этот сидр я варил сам. Еще для мистера Леверета. Мистер Хэрри однажды им напился. Ему тогда было лет восемь, он все шнырял вокруг бочки, и я не знал, что он уже угостился. Да, было время. Не слишком увлекайтесь им, мисс Хэрриет. Он правда хмельной.
— Я не успею к нему пристраститься. Меня отправляют в школу.
— Да, мы слышали. Но вы вернетесь. И она едет с вами, так что тут будут такие фейерверки, только держись.
— Кто?
— Мисс Гвеннан из Менфреи.
— О… А'Ли, это правда?
— Вы будете довольны.
— Да, это все меняет.
Дворецкий покачал головой:
— Не знаю. Они — Менфреи…
— Вы не слишком их жалуете, да, А'Ли?
— О, разве дело в том, нравятся они мне или не нравятся. Они — бешеные. И из-за них вечно одни несчастья. И вы оказались здесь тоже из-за Менфреев… из-за них вы сидите здесь па стуле и уплетаете пирог миссис А'Ли, словно это — пища богов; хотя, может, это и правда, потому что, бьюсь об заклад, вкуснее ничего нет на свете.
— Из-за Менфреев? Но почему?
— Ну, вообще, почему вы здесь. Потому что ваш отец, сэр Эдвард Делвани — член парламента. Он заседает там уже примерно семь лет. Но раньше, до того, от нас в парламент посылали только Менфреев. До тех пор у нас здесь чужаков не бывало.
— В таком случае депутатом от Ланселлы был сэр Энделион?
— Разумеется. А перед ним — его отец. Как начали избирать парламент, Ланселлу всегда представляли Менфреи.
— Но почему сэр Энделион уступил свое место?
— Благослови вас господь, моя дорогая, дело не в том, что он уступил, его к этому вынудили. Говорят, королева была ужасно строгая и, понимаете ли, не терпела, чтобы у кого-то из ее министров была плохая репутация. А сэр Энделион устроил большую заварушку прямо в Лондоне. Он ведь мог бы стать одним из главных людей при дворе. Премьер-министром… или типа того.
— А что был за скандал?
— Обычное дело. Когда речь идет о Менфреях, нет нужды спрашивать, что случилось, моя дорогая. Они все одинаковы.
— Дама?
А'Ли кивнул:
— Да. И еще прямо в Лондоне. Здесь бы все обошлось. Менфреи всегда хорошо относились к девушкам, которые из-за них попадали в беду: подыскивали им мужей или хотя бы пристраивали младенцев. Но это было в Лондоне. Одна очень высокородная леди, и ее муж развелся с ней из-за сэра Энделиона.
— Бедная леди Менфреи!
— О, она — благородная женщина, очень. Она, похоже, простила его; и он вернулся к ней. Но королеву это не устроило. Она требовала отставки сэра Энделиона, и ему пришлось это сделать; так что в первый раз на нашей памяти никого из Менфреев нет в парламенте. Потому здесь и появился ваш отец.
— Похоже, его это не волнует.
— Некоторые говорят, что он стережет местечко для мистера Бевила.
— Значит… Бевил будет заниматься политикой.
— Ну, Менфреи всегда этим занимались. Они умеют сказать свое слово. Говорю вам, мистер Бевил свое получит, дай только время. И тогда в Лондоне опять будет Менфреи из Ланселлы.
Я допила сидр и проглотила последние крошки рисового пудинга.
— Спасибо, А'Ли, — сказала я, думая о бедной леди Менфреи и о том, как, наверное, она была рассержена или расстроена. Но в любом случае — несчастна. Я представила себе, как сэр Энделион возвращался в Менфрею, после того как его попросили из парламента из-за скандала.
Ничего удивительного, что их называют бешеными Менфреями.
Гвеннан пришла повидать меня попозже, в тот же день.
— Значит, твой папаша отбыл, — заявила она. — Мы пойдем в школу… вместе. Мы — разболтанные, с нами невозможно справиться. Забавно. Если бы ты не сбежала, они никогда бы не додумались отправить нас учиться. Хорошенький конец.
— Вовсе не конец, — возразила я. — Как может быть концом чего-нибудь скорый отъезд и начало новой жизни?
Глава 2

С той поры прошло три года, и они оказались счастливее, чем предыдущие, хотя я и не пользовалась в школе таким успехом, как Гвеннан. Я училась прилежно, и, хотя не обладала таким уж острым умом, мое желание блеснуть хоть в чем-нибудь изрядно мне помогало. Учителей радовало мое усердие, и жила я достаточно неплохо.
Дружба между моим отцом и семьей Менфрей только крепла. В частности, отец сблизился с Бевилом, поскольку А'Ли оказался прав, когда утверждал, что Менфреи всегда занимались политикой. Бевил собирался поступить так же, надеясь, как я полагала, в один прекрасный день восстановить семейную традицию и представлять Ланселлу в парламенте. Пока же он окончил университет, проехался по Европе и теперь помогал моему отцу, рассчитывая попытать счастья на следующих выборах.
Впервые увидев их вместе, я встревожилась, поскольку отец держался с Бевилом тепло и любезно, и тот, наверное, даже представить себе не мог, насколько другим он бывает со своей собственной дочерью.
Мы провели летние каникулы в «Вороньих башнях», где было почти так же хорошо, как в Менфрее. Отец решил, что лондонский воздух мне не полезен, и, чтобы я не путалась под ногами, поручил меня заботам А'Ли, что меня целиком и полностью устраивало — поскольку большую часть времени я проводила в Менфрее, где меня считали почти за члена семьи.
Взрослея, я стала более сдержанной; я все еще обижалась на целый свет, но теперь научилась скрывать свои чувства. Иногда мне снилось, что отец пытается выгнать меня из дома или собирается отхлестать кнутом. Я хорошо помню тот холодный ужас, с которым всегда просыпалась после этих ночных кошмаров.
Об этих снах я никому не говорила, тем более Гвеннан. Но Фанни знала. Частенько я просыпалась и видела ее у кровати: она прибегала на мои крики. Иногда она просто забиралась ко мне в постель, крепко обнимала меня и держала так, пока я не засыпала мирным сном; а бывало, старалась отвлечь меня, рассказывая мне о приюте. В школе подобные сновидения посещали меня редко.
Испугавшись однажды, что я могу потерять Фанни, я поняла, насколько я к ней привязана. Именно она пришивала метки на мою школьную одежду, именно она заставляла меня переодеваться в сухое, когда я попадала под дождь.
Гвеннан завидовала, что у меня есть Фанни.
— Тебе повезло, что у тебя — своя горничная, — как-то сказала она. — Она будет с тобой до самой смерти.
Мне нравилось, что Гвеннан мне завидует, и за это я тоже могла благодарить Фанни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76