Если вам что-нибудь понадобится, в любое время дня и ночи, миссис Мильнер, пожалуйста, пошлите за мной, я тут же появлюсь и сделаю все, что в моих силах.
Я почувствовала, что обрела друга.
Впечатлений было очень много, и я обсуждала их в течение всей обратной дороги с Сильвестером, пока мы добирались до Дома тысячи светильников.
Глава 2
Я никогда не забуду того первого впечатления, которое возникло у меня при встрече с Цветением лотоса. Ее привез лично Адам, и я увидела их стоящих рядом в кабинете Сильвестера — высокого Адама и хрупкую девочку.
Ее имя полностью соответствовало внешности. Она была очень красива — маленькая и изящная, ее распущенные блестящие волосы были черными, как смоль. Позднее она объяснила, что в пучок волосы здесь собирают только замужние женщины. У нее были не такие узкие и раскосые глаза, как у большинства китаянок, и кожа была светлее — матовая, чистая, напоминающая по оттенку цветы некоторых сортов магнолии. На ней был традиционный хеонг-сам, только он был шелковый, бледно-голубой, свободно облегающий ее удивительную фигуру и придающий ей особое очарование. Разрез на одной стороне юбки подчеркивал ее сходство с куклой. Когда я подошла поприветствовать их, Адам сказал:
— О, Джейн, вот я доставил Цветение лотоса. Лотос, это хозяйка дома, миссис Сильвестер Мильнер.
Девушка поклонилась так низко, что я испугалась, как бы она не упала на пол.
— Радость наполняет меня, когда я приветствую великую леди, — произнесла она чарующим голосом, который был под стать всему, чем она обладала.
— Я рада видеть вас, — ответила я.
— Это очень хорошая новость, что вам приятно мое прибытие, — сказала Лотос. — Я надеюсь, что смогу служить вам хорошо.
— Мой муж тоже хотел бы познакомиться с вами, — добавила я.
Глаза Лотос широко открылись. Она испугалась. Адам успокаивающе положил ей руку на плечо:
— Все будет хорошо, никогда не надо бояться. Ты будешь хорошо служить этой леди, а она в ответ за это будет заботиться о тебе.
— Я надеюсь служить ей хорошо, — проговорила Лотос своим на редкость приятным голосом.
— Уверена, мы подойдем друг другу, — сказала я. В кабинете Сильвестер дремал в своем кресле.
— Сильвестер, — громко позвала я, — прибыл твой племянник с маленькой китайской девушкой.
Пусть заходят, Джейн. А, этот ребенок уже здесь!
Лотос вышла вперед и поклонилась так низко, что лбом достала ковер.
— Мое дорогое дитя, здесь не надо делать этого, подойди. Насколько я понимаю, ты говоришь по-английски.
— Я учила этот язык, — ответила она, — но говорю не очень хорошо.
— Здесь ты будешь иметь хорошую практику. — Сильвестер сказал это, а я улыбнулась, вспомнив, как он любит, чтобы окружающие его люди учились. — Садитесь, а Линг Фу сейчас принесет чай.
Я села напротив девушки, потому что меня просто очаровали грациозные движения ее рук и вообще все ее манеры, полные неподражаемого достоинства, и эти ее сверкающие раскосые глаза, в глубине которых пряталась улыбка, — скромные, но гордые, честные, но загадочные. Я заметила, что она в любой момент была готова приступить к тому, что Сильвестер назвал чайной церемонией. И когда поднос поставили передо мною, она встала и взяла налитые мною чашки, чтобы раздать их. Первую она отдала Сильвестеру, вторую — Адаму. А эта для вас, — сказала я.
Она выглядела очень озадаченной.
Но сначала вам, Великая леди. Я не могу взять раньше вас.
Ту чашку я взяла себе, а ей налила новую. Она взяла чашку с крайне серьезным выражением. Я отметила, что Адам внимательно следит за ней. Для меня это было вполне понятно — наблюдать за таким существом само по себе было большим удовольствием. Совершенно очевидно, что ему очень хотелось представить ее нам в самом выгодном свете, потому что он сам был ею очарован.
— Цветение лотоса может выполнить все ваши пожелания, — утверждал он. — Она поможет вам ухаживать за ребенком. Ты хорошая няня. Лотос, ведь правда? И ты сможешь научить миссис Мильнер многим обычаям, которые, живя здесь, совершенно необходимо знать.
Лотос сидела очень прямо. Ее руки были сцеплены, глаза опущены к полу, поза выражала сплошное послушание.
Она выглядела так, как будто сошла с одной из китайских миниатюр.
Ее английский был довольно оригинальным, но в отличие от Сильвестера я не горела желанием переучивать ее. Манера говорить на редкость подходила ей.
Только благодаря Лотти, как ее теперь называл Цжейсон, я начала понимать кое-что о стране, где я сейчас волею судеб жила. То, что для меня было из ряда вон выходящим, ей казалось абсолютно обыденным. Она сразу же сумела перешагнуть свою привычку низко кланяться каждый раз при виде меня. Она и разговаривать стала гораздо свободнее.
— Возможно, я никогда не попала бы сюда, чтобы служить Великой леди, — как-то сказала она, — скорее я пошла бы к большому Тан Пэну.
Позднее я узнала, что речь шла об отце Адама.
— Однажды он нашел меня на улице. Меня подбросили. Может быть, я бы умерла от холода, была зима. Может быть, дикие собаки закусили бы мною. Но вместо них появился Тан Пэн.
— На улице? Что же вы делали там?
— Маленький девочка, ребенок, — она тряхнула головой. — Ребенок-девочка — плохо. Они не нужны никому. Мальчик-ребенок — сокровище. Он вырастет и будет работать на отца. Будет ухаживать за ним, когда тот состарится. Девочка-ребенок… — Она сделала красноречивый жест и опять покачала головой. — Девочка — плохо. Может замуж… но слишком долго ждать. Девочек бросают на улицах. Девочка умирает от холода или голода или собаки разрывают ее. Если за ночь этих трех оказий не случилось, ее утром сметают в кучу с умершими и хоронят, как других.
— Это невозможно!
— Возможно, — сказала она твердо. — Девочка-ребенок — плохо. Я должна была умереть, но большой Тан Пэн нашел меня и отдал меня Чан Чолань на воспитание и жить в ее доме. У меня отец был англичанин. Плохо. Ни китайский, ни английский, нехорошо.
Грустная история, подумалось мне. Слияние Запада с Востоком, а в результате это исключительное дитя было выброшено на улицу умирать.
Я спросила Сильвестера, может ли это быть правдой.
— Да, к сожалению, — ответил он. — Таков обычай.
Только в одном Пекине около четырех тысяч младенцев женского пола погибает в год таким образом. Этих бедных младенцев, единственная вина которых в том, что они родились девочками, оставляют на улицах, и их пожирают одичавшие собаки или свиньи.
— Это чудовищно!
Сильвестер пожал плечами. — Судить этих людей можно только с учетом их обычаев, верований, времени, в которое они живут. Степень их бедности даже трудно постигнуть. Они не могут позволить себе роскошь кормить девочек, от которых не видят особого прока. Женщины в Китае чуть-чуть выше, чем рабыни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93