— Да, она умерла.
— Джолифф, пожалуйста, объясни мне, что имела в виду эта женщина. Он вздохнул.
— Ну, а надо ли нам возвращаться к этой проблеме? Беллы больше нет. Тот эпизод моей жизни закрыт навсегда.
— Ты уверен в этом, Джолифф?
— Что ты имеешь в виду? Конечно, я уверен. Джейн, уже поздно. Если хочешь поговорить, то сделаем это в другое время.
— Я хочу знать все именно сейчас, Джолифф. Он подошел и положил руки мне на плечи.
— Я устал, Джейн. Пошли, дорогая, нам надо отдохнуть.
— Нет, мы не ляжем спать, пока ты не разъяснишь мне, что имела в виду эта дама. Он обнял меня и усадил на кровать.
— Она имела в виду смерть Беллы;
— Но она ведь умерла от неизлечимой болезни, ставшей следствием несчастного случая. Это что же, была не правда?
— Это была… почти правда.
— Что значит «почти»? Либо это правда, либо — нет. Как это может быть «почти правдой»?
— Белла умерла, став жертвой неизлечимой болезни. И это правда. Я об этом тебе и сказал.
— Но это была «почти правда»? Что тогда вся правда?
— Я не сказал тебе, что она покончила с собой. У меня перехватило дыхание.
— Она… совершила самоубийство. О, Джолифф, это ужасно!
— Она была у врача и узнала, что ее состояние здоровья ухудшается очень быстро и конец будет болезненным. Поэтому она сделала свой выбор.
— Почему ты не сказал мне об этом?
— Мне не хотелось огорчать тебя. Не было никакой необходимости говорить тебе об этом. Она умерла. Я стал свободным. Это было главным для нас с тобой.
Я молчала довольно долго, но потом произнесла только одно слово: «Как?»
— Она выбросилась из окна.
— В доме на Кенгсингтон?
Он кивнул. Я ясно представила себе все, как было. Комната на самом верху выходила на замощенную садовую дорожку. Рядом была только одна старая груша.
— Альберт и Энни…
— О, они были очень добры, они старались помочь мне.
— Что имела в виду эта мадам, когда говорила об обвинениях?
— Было расследование. Ты знаешь, как ведут себя представители прокуратуры. Просочились сведения о том, что назвать наши отношения гармоничными было бы трудно. Конечно, цензура сделала свое, но…
— Ты хочешь сказать, что тебя обвинили в…
— Нет, со стороны тех, кто знал ситуацию, никаких обвинений не было. Просто по городу поползли сплетни.
Я вздрогнула.
— Не принимай это близко к сердцу, Джейн. Все уже позади. Прошло почти три года. Нет смысла ворошить старое.
Он осторожно расстегнул пуговицы на моем платье.
— Пойдем. Забудем то, что когда-то отравляло нам жизнь.
— Жаль, что ты не рассказал мне обо всем этом сам. Ненавижу узнавать о том, что касается меня, со стороны.
— Я рассказал бы тебе, но в свое время. Мне не хотелось отравлять наш медовый месяц.
Слушая его, я подумала, что однажды он уже объяснялся точно такими же словами в похожей ситуации. Он был женат на Белле и думал, что она погибла, поэтому и не стал говорить мне ничего. Затем она оказалась живой и появилась, принеся эту убийственную новость. Теперь из легкомысленного разговора за столом я случайно узнаю, что Белла умерла не от болезни, а ушла из жизни — покончив с собой.
Джолифф пытался успокоить меня, уберечь от ненужных волнений. Он так любил меня. Он хотел, чтобы нашему счастью ничто не мешало. Нельзя же в самом деле всю жизнь пинать его за ошибку, совершенную когда-то в молодости?
Он умел успокаивать меня. Под его влиянием будущее начинало казаться мне розовым. В этом заключалась его власть надо мной. И он будет ею пользоваться до тех пор, пока мы вместе, а пока он рядом, я буду счастлива.
На следующее утро, когда я осталась в спальне одна и открыла ящик комода… там лежал денежный меч.
Я как наяву услышала голос Лотти:
«Это сохраняет от дьявола… дьявол приходит в дом, где было самоубийство или насильственная смерть».
Насильственная смерть, размышляла я. Это может означать убийство. Но убийство может быть совершено очень тихо, без явного применения силы.
Перед моими глазами всплыло лицо Сильвестера, обтянутое пергаментной кожей…
Я подняла денежный меч. Он был обязан принести счастье в дом, где побывал дьявол.
Меч — талисман.
Кто-то считал, что я нуждаюсь в талисмане. Кто? И от чего мне защищаться?
Вот теперь в этом доме ощущался реальный страх. Где-то здесь была жертва. Но кто она? А, может быть, мне подают сигнал, что это я?
Глава 2
Вопрос о том, кто положил в мою комнату денежный меч, продолжал занимать меня. Было очень важно найти на него ответ. Бесполезно спрашивать, у слуг. Я уже начала понимать закономерность на мышления. Они всегда хотели сделать приятное господам и поэтому отвечали так, как хотелось бы слышать вам. Истинность ответа не имела значения.
Если я просила кого-нибудь из них что-нибудь сделать, они тут же соглашались, даже зная заведомо, что выполнить просьбу не смогут. Дело в том, что сразу отказать было бы проявлением плохих манер. Когда все же наступал момент признаться в невозможности выполнить задание, они, мягко и виновато улыбаясь, поднимали вверх руки и сдавались на милость хозяина.
Мне понадобилось довольно много времени, чтобы понять разницу восточного и нашего, западного, менталитета.
Я знала, что спроси я напрямую, кто положил в мою комнату денежный меч, — в ответ я ничего не услышу, только увижу укоризненное покачивание головой, что означало бы следующее: плохо, что, поступив так, он или она расстроили меня.
Амулет на счастье, в котором я нуждалась. Почему? Потому что в семье случилась смерть. Сильвестер умер, но однозначно не насильственно.
Он постепенно ослабевал, и наконец организм не выдержал. Но Белла, первая жена Джолиффа, убила себя сама. Не в этом доме, но она принадлежала к дому, будучи женой Джолиффа.
Неужели кто-то пришел к выводу, что раз Белла умерла такой смертью, то мне нужен талисман?
Пока я поворачивала меч и искала на монетах дату чеканки, все время думала о Белле, стоящей у окна. О чем она думала в последние секунды своей жизни? В каком же отчаянии она должна была быть, чтобы решиться на такое?
Бедная Белла! Она выглядела такой свирепой, когда увидела меня. А может быть, эта свирепость была маской, под которой она пыталась спрятать свое смятение.
И вот из-за стечения всех этих обстоятельств кто-то решил, что я нуждаюсь в защите, и подложил этот денежный меч мне в гардероб.
Я шла через рынок, а рядом семенила Лотти. Она страстно торговалась с продавцами и отбирала продукты, которые потом должны были отнести к нам домой.
Прошла прецессия во главе с мандарином. Лотти и я стояли и наблюдали за ней. Этот мандарин оказался экзальтированным джентльменом, которого несли в кресле с балдахином четверо носильщиков. Носильщики шли вместе с сопровождающими лицами, что свидетельствовало о высоком положении их патрона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93