Она не смела подвергать опасности жизнь своего ребенка.
В июне Изабелла легла в постель для рожениц. За ее здоровьем следила Беатрис де Бобадилла.
– Посторонним я не могу доверить заботу о вашем самочувствии, – говорила она.
Изабелла улыбалась, гладя на свою неутомимую подругу, и только с ней делилась своими самыми сокровенными мыслями.
– Мне не терпится вновь приступить к работе, – как-то раз призналась она. – Впереди еще так много невыполненных задач.
– Вы – женщина, а не солдат, – проворчала Беатрис.
– Увы, королевам иной раз приходится надевать кольчугу и рыцарские латы.
– Королям проще, – сказала Беатрис. – Они могут полностью посвятить себя правлению своим королевством. А королевы еще и детей рожают.
– Но мне помогает Фердинанд, – напомнила Изабелла. – Когда мне нездоровится, он всегда замещает меня.
– Скоро у вас будет уже четверо детей, – сказала Беатрис. – Не пора ли остановиться?
– Мне бы хотелось еще одного мальчика. Фердинанд тоже мечтает о втором наследнике.
– Мечтает о наследнике! – фыркнула Беатрис. – Порой женщины показывают себя более достойными правителями, чем мужчины.
– А подданные? Им приятней видеть на троне короля, а не королеву.
– Сомневаюсь, Ваше Величество. Если бы так, они бы уже давно ввели в вашем королевстве саллический закон.
– Как бы то ни было, следующим правителем Кастилии – а может быть, и всей Испании – будет мой сын Хуан.
– Не будем загадывать, его время наступит еще очень нескоро, – сказала Беатрис.
– Послушай, Беатрис… – после некоторого раздумья спокойно произнесла Изабелла. – Моя Хуана… ты в ней замечаешь что-нибудь необычное?
– Очаровательное здоровое дитя. Не знаю, что еще можно в ней заметить.
– Ты не кривишь душой? Беатрис немного смутилась.
– А что вас в ней настораживает, Ваше Величество?
– Чрезмерная возбудимость, Беатрис. Склонность к истерикам.
– А по-моему – просто впечатлительная девочка, страдающая от недостатка внимания к ней. Ведь ее брат и сестра намного старше нее, о них-то взрослые и заботятся в первую очередь. Но у нее бойкий характер, она не даст себя в обиду.
– Ты и вправду так считаешь?
Беатрис опустилась на колени перед своей госпожой.
– Ваше Величество, беременные вечно себе что-нибудь выдумывают. Извините за грубость, но, по-моему, вы тоже склонны фантазировать.
– Мне радостно слышать эти слова, моя дорогая подруга. Беатрис поцеловала ее руку.
– Всегда готова служить вам… и умереть за вас, Ваше Величество.
– Давай-ка лучше поговорим не о смерти, а о рождении. Мне кажется, скоро начнутся схватки. Пожалуйста, Беатрис, молись о том, чтобы был мальчик. Фердинанд будет рад ему… Ведь у нас уже есть две девочки, а мальчик только один. Это извечная проблема всех королевских династий. Наши дети – не просто дети, а наследники трона, поэтому они принадлежат не нам, а государству… Молись о мальчике, Беатрис.
– Хорошо, Ваше Величество, – торжественно произнесла Беатрис.
Через несколько дней у Изабеллы родилась девочка. Ее нарекли Марией.
В келье севильского женского монастыря молодая женщина стояла на коленях, но не молилась, а слушала колокольный звон, доносившийся из окна, и думала: если я здесь останусь, то сойду с ума.
Даже здесь забытье оказалось ей недоступно. Всякий раз, когда раздавались удары колоколов, она вспоминала мрачную процессию, двигавшуюся по улицам ее города, слышала голос проповедника в кафедральном соборе, видела осужденных в желтых балахонах, а среди них – человека, которого любила больше всех на свете. И почти чувствовала едкий запах дыма, поднимавшегося над полями Таблады.
«Это точно, – в тысячный раз повторяла она. – Если я здесь останусь, то сойду с ума».
Но куда она могла податься? Никуда. Дом, принадлежавший ее отцу, конфисковали сразу после его казни. Имущество перешло в руки инквизиторов: они отняли у него жизнь и состояние, а у его дочери – душевный покой.
Если бы у нее родился ребенок!.. Но как могла монашка, жившая в женском монастыре, стать матерью? Она потеряла ребенка. Лишилась отца. Утратила свободу.
«Как мне забыть обо всем этом?» – спрашивала она себя. Пожалуй, один способ все-таки был. Ее грубую монашескую одежду могли сменить изысканные наряды, дорогие украшения. Она могла спать на мягкой постели, в обнимку с любовником, а не на жесткой скамье, стоявшей в углу ее кельи.
Может быть, легкая, беззаботная жизнь помогла бы ей забыть горе.
«Нужно бежать отсюда, – решила она. – Если я здесь останусь, то сойду с ума».
Срок ее послушничества уже истекал. Скоро ей предстояло дать монашеский обет, а он положил бы конец всем ее надеждам. Первая красавица Севильи была бы обречена жить в одиночестве, в угрюмом женском монастыре.
Она провела рукой по своим стриженым волосам. Они снова отрастут, подумала она, снова обретут былую красоту. Нужно только не медлить, а то будет слишком поздно.
Когда стемнело, она вышла за монастырские ворота.
Собирать подаяния на нужды обители, подумалось монашкам. Они не догадывались об ее истинных намерениях.
Свернув на соседнюю улицу, она направилась к отцовскому дому.
Глупо, он уже не принадлежал ни ему, ни ей.
Когда она стояла возле своего бывшего дома, к ней подошел изысканно одетый прохожий. Ее капюшон свалился на плечи, открыв стриженые черные волосы. Ее лицо сейчас было таким же красивым, как в тот день, когда она сидела на балконе, обмахиваясь веером.
– Простите, вы чем-то расстроены? – вежливо спросил мужчина.
– Я убежала из монастыря, – сказала она. – Теперь у меня нет даже крыши над головой.
– Но почему вы убежали оттуда? Может быть, вам лучше вернуться к вашим сестрам?
– Нет, монастырская жизнь – не для меня.
Мужчина внимательно посмотрел на нее – на нежные глаза, чувственные губы. Помолчав, он сказал:
– Вы очень красивы.
– Я уже давно не слышала этих слов, – ответила она.
– Если хотите, можете остановиться у меня, – предложил он. – По крайней мере – до тех пор, пока не найдете какое-нибудь другое пристанище. Ну как, согласны?
Она поколебалась. У него были вежливые манеры, но его намерения не вызывали сомнений, и она знала, на какой путь он ей предлагает ступить. Куда приведет ее этот путь? Не лучше ли вернуться в монастырь?
Ее колебания были недолги.
Ведь на это она и рассчитывала, уходя из монастыря. А мужчина ей понравился. И он обещал ей покровительство.
– Согласна, – сказала она.
Она отвернулась от дома своего отца и улыбнулась мужчине.
Архиепископ Толедский Альфонсо Карилло закончил исследования в лаборатории, оборудованной в его резиденции в Алькала-де-Хенарес, и вернулся в свои покои.
Слугам он сказал:
– Я устал, пойду лягу в постель.
Слуги удивились. Они еще никогда не видели архиепископа таким тихим, смирившимся с судьбой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
В июне Изабелла легла в постель для рожениц. За ее здоровьем следила Беатрис де Бобадилла.
– Посторонним я не могу доверить заботу о вашем самочувствии, – говорила она.
Изабелла улыбалась, гладя на свою неутомимую подругу, и только с ней делилась своими самыми сокровенными мыслями.
– Мне не терпится вновь приступить к работе, – как-то раз призналась она. – Впереди еще так много невыполненных задач.
– Вы – женщина, а не солдат, – проворчала Беатрис.
– Увы, королевам иной раз приходится надевать кольчугу и рыцарские латы.
– Королям проще, – сказала Беатрис. – Они могут полностью посвятить себя правлению своим королевством. А королевы еще и детей рожают.
– Но мне помогает Фердинанд, – напомнила Изабелла. – Когда мне нездоровится, он всегда замещает меня.
– Скоро у вас будет уже четверо детей, – сказала Беатрис. – Не пора ли остановиться?
– Мне бы хотелось еще одного мальчика. Фердинанд тоже мечтает о втором наследнике.
– Мечтает о наследнике! – фыркнула Беатрис. – Порой женщины показывают себя более достойными правителями, чем мужчины.
– А подданные? Им приятней видеть на троне короля, а не королеву.
– Сомневаюсь, Ваше Величество. Если бы так, они бы уже давно ввели в вашем королевстве саллический закон.
– Как бы то ни было, следующим правителем Кастилии – а может быть, и всей Испании – будет мой сын Хуан.
– Не будем загадывать, его время наступит еще очень нескоро, – сказала Беатрис.
– Послушай, Беатрис… – после некоторого раздумья спокойно произнесла Изабелла. – Моя Хуана… ты в ней замечаешь что-нибудь необычное?
– Очаровательное здоровое дитя. Не знаю, что еще можно в ней заметить.
– Ты не кривишь душой? Беатрис немного смутилась.
– А что вас в ней настораживает, Ваше Величество?
– Чрезмерная возбудимость, Беатрис. Склонность к истерикам.
– А по-моему – просто впечатлительная девочка, страдающая от недостатка внимания к ней. Ведь ее брат и сестра намного старше нее, о них-то взрослые и заботятся в первую очередь. Но у нее бойкий характер, она не даст себя в обиду.
– Ты и вправду так считаешь?
Беатрис опустилась на колени перед своей госпожой.
– Ваше Величество, беременные вечно себе что-нибудь выдумывают. Извините за грубость, но, по-моему, вы тоже склонны фантазировать.
– Мне радостно слышать эти слова, моя дорогая подруга. Беатрис поцеловала ее руку.
– Всегда готова служить вам… и умереть за вас, Ваше Величество.
– Давай-ка лучше поговорим не о смерти, а о рождении. Мне кажется, скоро начнутся схватки. Пожалуйста, Беатрис, молись о том, чтобы был мальчик. Фердинанд будет рад ему… Ведь у нас уже есть две девочки, а мальчик только один. Это извечная проблема всех королевских династий. Наши дети – не просто дети, а наследники трона, поэтому они принадлежат не нам, а государству… Молись о мальчике, Беатрис.
– Хорошо, Ваше Величество, – торжественно произнесла Беатрис.
Через несколько дней у Изабеллы родилась девочка. Ее нарекли Марией.
В келье севильского женского монастыря молодая женщина стояла на коленях, но не молилась, а слушала колокольный звон, доносившийся из окна, и думала: если я здесь останусь, то сойду с ума.
Даже здесь забытье оказалось ей недоступно. Всякий раз, когда раздавались удары колоколов, она вспоминала мрачную процессию, двигавшуюся по улицам ее города, слышала голос проповедника в кафедральном соборе, видела осужденных в желтых балахонах, а среди них – человека, которого любила больше всех на свете. И почти чувствовала едкий запах дыма, поднимавшегося над полями Таблады.
«Это точно, – в тысячный раз повторяла она. – Если я здесь останусь, то сойду с ума».
Но куда она могла податься? Никуда. Дом, принадлежавший ее отцу, конфисковали сразу после его казни. Имущество перешло в руки инквизиторов: они отняли у него жизнь и состояние, а у его дочери – душевный покой.
Если бы у нее родился ребенок!.. Но как могла монашка, жившая в женском монастыре, стать матерью? Она потеряла ребенка. Лишилась отца. Утратила свободу.
«Как мне забыть обо всем этом?» – спрашивала она себя. Пожалуй, один способ все-таки был. Ее грубую монашескую одежду могли сменить изысканные наряды, дорогие украшения. Она могла спать на мягкой постели, в обнимку с любовником, а не на жесткой скамье, стоявшей в углу ее кельи.
Может быть, легкая, беззаботная жизнь помогла бы ей забыть горе.
«Нужно бежать отсюда, – решила она. – Если я здесь останусь, то сойду с ума».
Срок ее послушничества уже истекал. Скоро ей предстояло дать монашеский обет, а он положил бы конец всем ее надеждам. Первая красавица Севильи была бы обречена жить в одиночестве, в угрюмом женском монастыре.
Она провела рукой по своим стриженым волосам. Они снова отрастут, подумала она, снова обретут былую красоту. Нужно только не медлить, а то будет слишком поздно.
Когда стемнело, она вышла за монастырские ворота.
Собирать подаяния на нужды обители, подумалось монашкам. Они не догадывались об ее истинных намерениях.
Свернув на соседнюю улицу, она направилась к отцовскому дому.
Глупо, он уже не принадлежал ни ему, ни ей.
Когда она стояла возле своего бывшего дома, к ней подошел изысканно одетый прохожий. Ее капюшон свалился на плечи, открыв стриженые черные волосы. Ее лицо сейчас было таким же красивым, как в тот день, когда она сидела на балконе, обмахиваясь веером.
– Простите, вы чем-то расстроены? – вежливо спросил мужчина.
– Я убежала из монастыря, – сказала она. – Теперь у меня нет даже крыши над головой.
– Но почему вы убежали оттуда? Может быть, вам лучше вернуться к вашим сестрам?
– Нет, монастырская жизнь – не для меня.
Мужчина внимательно посмотрел на нее – на нежные глаза, чувственные губы. Помолчав, он сказал:
– Вы очень красивы.
– Я уже давно не слышала этих слов, – ответила она.
– Если хотите, можете остановиться у меня, – предложил он. – По крайней мере – до тех пор, пока не найдете какое-нибудь другое пристанище. Ну как, согласны?
Она поколебалась. У него были вежливые манеры, но его намерения не вызывали сомнений, и она знала, на какой путь он ей предлагает ступить. Куда приведет ее этот путь? Не лучше ли вернуться в монастырь?
Ее колебания были недолги.
Ведь на это она и рассчитывала, уходя из монастыря. А мужчина ей понравился. И он обещал ей покровительство.
– Согласна, – сказала она.
Она отвернулась от дома своего отца и улыбнулась мужчине.
Архиепископ Толедский Альфонсо Карилло закончил исследования в лаборатории, оборудованной в его резиденции в Алькала-де-Хенарес, и вернулся в свои покои.
Слугам он сказал:
– Я устал, пойду лягу в постель.
Слуги удивились. Они еще никогда не видели архиепископа таким тихим, смирившимся с судьбой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83