– Благодарю вас, Ваше Величество, – сказал Боабдил. – Не сомневаюсь, мои подданные оценят вашу доброту.
– Что касается наших подданных, то они вправе требовать за вас репарацию, – все тем же вкрадчивым тоном продолжал Фердинанд. – Ведь вы захвачены в плен на поле битвы, поэтому мой народ не захочет отпускать вас просто так, за обычный выкуп.
– Ваш народ можно понять, – согласился Боабдил.
– Ну, а если так, то мы потребуем вернуть нам четыреста рабов из числа христиан, каким-либо образом оказавшихся на вашей территории. Разумеется, за них мы не дадим никакого выкупа.
– Хорошо, мы вернем вам четыреста ваших бывших подданных.
– И кроме того, вы будете ежегодно выплачивать дополнительные двенадцать тысяч золотых дублонов – лично мне и королеве.
Боабдил вздохнул. Он заранее знал, что Фердинанд потребует денежную компенсацию за свое милосердие. Сумма оказалась чересчур уж велика – но Боабдилу приходилось соглашаться на нее.
– И последнее. Мы желаем иметь право свободного прохода через вашу территорию – для ведения военных действий против вашего отца и дяди.
Боабдил опешил, не поверил своим ушам. Неужели Фердинанд предлагает ему изменить родине? Правда, он и сам хотел объявить войну отцу – однако выступить в ней на стороне христиан он не решался.
Фердинанд осторожно добавил:
– Приняв наши условия, вы выйдете на свободу. Однако для осуществления дальнейших переговоров о судьбе вашего королевства я буду вынужден оставить у себя заложниками вашего сына и детей некоторых ваших приближенных. Видя их у себя, я смогу быть уверенным в том, что вы будете добросовестно следовать всем вашим обещаниям.
Это требование повергло Боабдила в отчаяние. Он не согласился бы на него, если бы не сознавал настоятельную необходимость своего скорейшего освобождения. Поколебавшись, он принял все условия, которые поставил ему Фердинанд.
Вскоре выкуп был уплачен, и Боабдил вернулся в Гранаду – сломленный, униженный и понимавший свою нынешнюю зависимость от Фердинанда. Сейчас он больше всего на свете жалел о том, что поддался на уговоры матери и не выступил против христиан на стороне отца.
Перед отъездом в Арагон Фердинанд прощался с Изабеллой.
Успехи, достигнутые в борьбе против мавров, Изабеллу не радовали. Ей хотелось начать более решительные боевые действия, но на серьезную военную кампанию в казне не хватало средств.
– Как всегда! – выслушав ее сетования, воскликнул Фердинанд. – Вечно у нас нет денег – ни на что, даже на священную войну с неверными!
Изабелла тяжело вздохнула. Сейчас она не укоряла Фердинанда за его постоянную озабоченность денежными вопросами – хотя и не принимала упрека, который услышала в его словах. Фердинанд уже не первый раз выражал недовольство ее упорным нежеланием воспользоваться предоставленной ей возможностью и пополнить королевскую казну новыми поступлениями. Но ведь она твердо решила, что в ее правление не будет ни несправедливости, ни мздоимства, ни подкупов. Могла ли она принимать деньги за отказ от правосудия – пусть ситуация благоприятствовала решающему наступлению на мавров, а средств на ведение войны по-прежнему не было? Она боялась, что Господь отвернется от нее, если она поступится принципами.
– На что мы сейчас можем рассчитывать? – не унимался Фердинанд. – Да, мы можем разбить часть их армии, можем взять десяток крепостей, спалить пару городов, поджечь пастбища и посевы – но и только-то! Без сильной, хорошо снаряженной армии решающей победы мы не добьемся.
– Средства для армии найдутся, – сказала Изабелла. – Не сомневайся.
– Да – но когда? Боюсь, к тому времени мы утратим стратегическое преимущество перед неприятелем.
– Пусть так. Если это произойдет, мы вновь добьемся перевеса. Наша победа угодна Господу Богу, а уж Он-то найдет возможность сделать нас правителями христианской Испании.
– Ага! Вот кто за нас порадеет – нам останется только почивать на лаврах, да?
– Увы, сейчас у нас нет средств на ведение войны.
– Так надо их отыскать, черт возьми! Изабелла примирительно улыбнулась.
– Когда пробьет наш час, Господь и все святые будут с нами, – сказала она. – К тому же сейчас ты нужен у себя, в Арагоне – как же ты можешь думать о немедленном походе на Гранаду?
Фердинанд с досадой поморщился. Несговорчивость супруги была ему не по душе, и он все чаще возлагал на нее всю вину за их неспособность продолжать военные действия.
Что касается Изабеллы, то она не сомневалась в своей правоте. Что бы ни говорил Фердинанд, ей следовало поступать по совести, в согласии со своими высокими замыслами – иначе она бы лишилась чести и достоинства, потеряла бы веру в себя. Бог лишь до тех пор будет с ней, думала она, пока ее поступки будут угодны Ему и закону справедливости, который Он завещал людям.
Впрочем, сейчас ее волновал еще один вопрос, а именно: сказать ли Фердинанду, что она снова ждет ребенка? Времени прошло не так уж много – надежды могли и не оправдаться, а ведь он мечтал о втором сыне. И, кроме того, среди ее четверых детей был только один мальчик, поэтому пятый ребенок вполне мог оказаться девочкой.
Изабелла решила держать свой секрет при себе до тех пор, пока Фердинанд и Торквемада не вернутся из Арагона. Оттуда стали поступать донесения об участившихся случаях ереси, и Торквемада горел желанием расправиться с тамошними еретиками теми же методами, которые он с успехом применял в Кастилии. Собственно, Торквемада и настоял на немедленной поездке в Барселону.
– Может быть, Господь желает видеть у себя на Небе истерзанные души грешников, оскверняющих твою родину, Фердинанд, – сказала она. – Если так, то после твоего визита в Арагон Он поможет нам одержать скорейшую победу над маврами.
– Может быть, может быть, – согласился Фердинанд. – Ну, прощай, дорогая супруга. Мне пора в дорогу.
Напоследок он еще раз обнял ее. Прижимаясь к нему, она вновь гадала о том, куда он направится в первую очередь – в Барселону или к матери того мальчика, которого так безумно любил, что возвел его, шестилетнего ребенка, в сан архиепископа?
В то лето Изабелла нашла возможность принять у себя Беатрис де Бобадиллу.
– Какая странная закономерность! – улыбнулась она. – Почему-то получается так, что только во время беременности я могу видеть своих друзей и семью.
– Ваше Величество, когда священная война с нехристями закончится, у вас появится больше свободного времени, и мы будем чаще наслаждаться вашим обществом.
– Ах, Беатрис! Надеюсь, этого времени осталось недолго ждать. Инквизиторы сейчас усердствуют по всей Кастилии – значит, за одну часть моих планов я могу не беспокоиться. Пожалуйста, принеси алтарное покрывало, над которым я работала вчера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83