Дверь за ней тут же закрылась, а цепь была водворена на место.
Джейн дрожала, отчасти от облегчения, что она наконец добралась незамеченной, отчасти от ужаса, который это место неизбежно вызывало у нее. Это был зловещий дом, и его тишина становилась еще ужаснее оттого, что время от времени она прерывалась странными звуками – мягким топаньем бегущих ног, низким ропотом голосов, слабыми стонами, а порой и полными муки воплями, которые могла бы издавать рожающая женщина. Джейн чувствовала, что дом пропитан похотью и алчностью, страданиями, болью и смертью. Она не хотела идти сюда, но должна была это сделать, ибо так велел Дорсет.
Открылась дверь, и какая-то женщина бесшумно направилась к ней. Она была одета в платье сизо-серого цвета, на шее висел серебряный крест на тяжелой цепи.
– Не будете ли вы так любезны войти, а потом вас проводят к Его светлости лорду? – тихо спросила мадам.
Джейн кивнула и последовала за ней в комнату, которую та ей указала.
– Вашей светлости следует быть очень осторожной, приходя сюда. – Женщина опустила тяжелые веки. – Полагаю, что мой долг – предупредить вас. Его светлость был одним из наших постоянных гостей… в дни своего величия. Возможно, его враги догадываются, что он может скрываться у нас. Правда, обычно сюда приходят джентльмены, чтобы навестить девушек, но найдутся люди, которые могут заподозрить такую известную женщину, как вы…
Мадам улыбнулась, когда Джейн вся зарделась от этих слов. Она пожала плечами и продолжала:
– Мы имеем репутацию заведения, предоставляющего джентльменам наилучшие услуги. Многие убедились, что в наших силах дать им все, что бы они ни пожелали.
Джейн вдруг рассердилась.
– И поскольку убежище во время беды столь же дорого, как и удовольствие в мирное время, – язвительно заметила она, – есть люди, которые могут заподозрить вас в том, что вы помогаете Его светлости?
– Вы очень точно поняли смысл моих слов. Вчера вечером возникло небольшое осложнение. Одной из моих девушек визитер задавал весьма необычные вопросы об обитателях дома.
– Я вижу, вы очень встревожены.
– Вот именно, вопросы касались Его светлости. Я приняла меры предосторожности и навела справки об этом джентльмене. Он придворный Его светлости герцога Глостерского. Поэтому я полагаю, вам следует соблюдать еще большую, чем обычно, осторожность.
– Не беспокойтесь, я буду осторожна. А сейчас могу я просить вас проводить меня к Его светлости?
Мадам подошла к двери и хлопнула в ладоши. Появилась девица лет шестнадцати, с нагловатым лицом, на котором уже обозначились следы разврата.
– Это Китти, – сказала мадам. – Она обслуживает Его светлость, и я слышала, что он очень доволен всем, что она делает.
Китти провела ее вниз по лестнице, затем через темный коридор, по обеим сторонам которого в стенах располагались плотно закрытые двери. По стенам тонкими струйками стекала вода, а каменный пол был скользким. Дорсета разместили так, что он мог бы при малейшей опасности выскользнуть из дома через боковой ход.
Китти остановилась перед дверью и постучала. Голос Дорсета спросил: «Кто там?»
– Это Китти, милорд, – сказала девушка, – с леди, которая пришла навестить вас.
Дорсет открыл дверь.
– Джейн! – воскликнул он и бросил Китти: – Убирайся. И если я обнаружу, что ты подслушиваешь у двери, тебя выпорют.
Он закрыл дверь и стоял, прислонившись к ней.
– Это заткнет девчонке рот. Она знает, что я держу свое слово. А теперь, Джейн, рассказывай скорее, какие новости?
Его прежде всего интересовали новости. Развлекать его в этом доме могли многие, но только Джейн приносила новости от друзей, и никто, кроме Джейн, не мог передать его послания королеве.
Она промолвила:
– Новостей немного. Герцог Глостерский в замке Бэйнард, а король должен покинуть дом Лондонского епископа и переехать во дворец Тауэра.
После этих слов он поцеловал ее, но совершенно бесстрастно.
– Есть ли известия о моей матери?
– Она находится в святилище женского монастыря с маленьким Ричардом и дочерьми.
– Ей бы не следовало прятаться там. Это признание вины. Она могла бы быть более полезной где-нибудь в другом месте.
Джейн попыталась успокоить его, отвлечь от постигших его неудач.
– Герцог Глостерский не хочет неприятностей, – сказала она. – Он рад, что дело уладилось без кровопролития. Я думаю, что, когда он уверится, что ваша семья готова признать его в качестве протектора Англии и опекуна короля, он простит вас.
– Простит нас? Не ему прощать. Ты что думаешь, что мы когда-нибудь признаем его опекуном короля? Ты говоришь глупости, Джейн.
– Лучше говорить глупости, чем их делать.
– Слушай, Джейн, – сказал он примирительно, помня о том, какой полезной она могла быть для него, – ты ведь пришла сюда не ссориться, могу поклясться в этом.
– Конечно, нет, хотя я ненавижу это место!
– И все же ты пришла, чтобы увидеть меня.
– Я не могла не прийти.
– Милая Джейн. Ты моя… абсолютно и безоговорочно.
– По-видимому, это так, Томас. Если бы ты удалился от двора, я уверена, Ричард был бы твоим другом.
– Что! Неужели я должен добиваться дружбы с этой гадкой свиньей, с этим предателем…
– Он не предатель. Эдуард поручил сына его заботам, и он прибыл в Лондон исполнять свои обязанности.
Лицо Дорсета побагровело от ярости.
– Итак, ты на стороне Ричарда. Ты защищаешь своего друга Гастингса! Боже мой! Уж не стала ли ты его любовницей?
Теперь настала очередь Джейн возмутиться и рассердиться.
– Я ненавижу этого человека, и ты прекрасно об этом знаешь.
– Но он, кажется, любит тебя; и разве Гастингс, друг Ричарда, не был бы тебе лучшим покровителем, чем скрывающийся Дорсет?
– Я не ищу покровителей. И никогда не искала.
– А разве не ты по доброй воле стала содержанкой короля?
– Я оставила мужа ради Эдуарда, потому что любила его.
Он взял ее руки в свои.
– Прости меня, Джейн. Я переутомился. Здесь, в этом ужасном месте, я подкупаю проституток и сводницу, чтобы они прятали меня.
Она сразу смягчилась.
– Я понимаю, как тебе приходится страдать.
– Еще столько предстоит вынести. Если бы не этот предатель Бекингем, такого бы с нами не приключилось. Бекингем и Гастингс – вот кто погубил нас.
Джейн вдруг почувствовала, что защищает старого врага:
– Гастингс сделал то, что считал справедливым. Он был предан Эдуарду и сохранит верность герцогу Глостерскому и королю. Пойдем, отдохнем немного. Давай я налью тебе вина.
Она подошла к столу и наполнила бокал.
– Джейн, – сказал он сдержанно, – ты очень рисковала, придя сюда, особенно когда собирала для меня новости при дворе. Если тебя поймают, расправа будет короткой. Почему ты делаешь это? Почему ты не найдешь более подходящего любовника?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
Джейн дрожала, отчасти от облегчения, что она наконец добралась незамеченной, отчасти от ужаса, который это место неизбежно вызывало у нее. Это был зловещий дом, и его тишина становилась еще ужаснее оттого, что время от времени она прерывалась странными звуками – мягким топаньем бегущих ног, низким ропотом голосов, слабыми стонами, а порой и полными муки воплями, которые могла бы издавать рожающая женщина. Джейн чувствовала, что дом пропитан похотью и алчностью, страданиями, болью и смертью. Она не хотела идти сюда, но должна была это сделать, ибо так велел Дорсет.
Открылась дверь, и какая-то женщина бесшумно направилась к ней. Она была одета в платье сизо-серого цвета, на шее висел серебряный крест на тяжелой цепи.
– Не будете ли вы так любезны войти, а потом вас проводят к Его светлости лорду? – тихо спросила мадам.
Джейн кивнула и последовала за ней в комнату, которую та ей указала.
– Вашей светлости следует быть очень осторожной, приходя сюда. – Женщина опустила тяжелые веки. – Полагаю, что мой долг – предупредить вас. Его светлость был одним из наших постоянных гостей… в дни своего величия. Возможно, его враги догадываются, что он может скрываться у нас. Правда, обычно сюда приходят джентльмены, чтобы навестить девушек, но найдутся люди, которые могут заподозрить такую известную женщину, как вы…
Мадам улыбнулась, когда Джейн вся зарделась от этих слов. Она пожала плечами и продолжала:
– Мы имеем репутацию заведения, предоставляющего джентльменам наилучшие услуги. Многие убедились, что в наших силах дать им все, что бы они ни пожелали.
Джейн вдруг рассердилась.
– И поскольку убежище во время беды столь же дорого, как и удовольствие в мирное время, – язвительно заметила она, – есть люди, которые могут заподозрить вас в том, что вы помогаете Его светлости?
– Вы очень точно поняли смысл моих слов. Вчера вечером возникло небольшое осложнение. Одной из моих девушек визитер задавал весьма необычные вопросы об обитателях дома.
– Я вижу, вы очень встревожены.
– Вот именно, вопросы касались Его светлости. Я приняла меры предосторожности и навела справки об этом джентльмене. Он придворный Его светлости герцога Глостерского. Поэтому я полагаю, вам следует соблюдать еще большую, чем обычно, осторожность.
– Не беспокойтесь, я буду осторожна. А сейчас могу я просить вас проводить меня к Его светлости?
Мадам подошла к двери и хлопнула в ладоши. Появилась девица лет шестнадцати, с нагловатым лицом, на котором уже обозначились следы разврата.
– Это Китти, – сказала мадам. – Она обслуживает Его светлость, и я слышала, что он очень доволен всем, что она делает.
Китти провела ее вниз по лестнице, затем через темный коридор, по обеим сторонам которого в стенах располагались плотно закрытые двери. По стенам тонкими струйками стекала вода, а каменный пол был скользким. Дорсета разместили так, что он мог бы при малейшей опасности выскользнуть из дома через боковой ход.
Китти остановилась перед дверью и постучала. Голос Дорсета спросил: «Кто там?»
– Это Китти, милорд, – сказала девушка, – с леди, которая пришла навестить вас.
Дорсет открыл дверь.
– Джейн! – воскликнул он и бросил Китти: – Убирайся. И если я обнаружу, что ты подслушиваешь у двери, тебя выпорют.
Он закрыл дверь и стоял, прислонившись к ней.
– Это заткнет девчонке рот. Она знает, что я держу свое слово. А теперь, Джейн, рассказывай скорее, какие новости?
Его прежде всего интересовали новости. Развлекать его в этом доме могли многие, но только Джейн приносила новости от друзей, и никто, кроме Джейн, не мог передать его послания королеве.
Она промолвила:
– Новостей немного. Герцог Глостерский в замке Бэйнард, а король должен покинуть дом Лондонского епископа и переехать во дворец Тауэра.
После этих слов он поцеловал ее, но совершенно бесстрастно.
– Есть ли известия о моей матери?
– Она находится в святилище женского монастыря с маленьким Ричардом и дочерьми.
– Ей бы не следовало прятаться там. Это признание вины. Она могла бы быть более полезной где-нибудь в другом месте.
Джейн попыталась успокоить его, отвлечь от постигших его неудач.
– Герцог Глостерский не хочет неприятностей, – сказала она. – Он рад, что дело уладилось без кровопролития. Я думаю, что, когда он уверится, что ваша семья готова признать его в качестве протектора Англии и опекуна короля, он простит вас.
– Простит нас? Не ему прощать. Ты что думаешь, что мы когда-нибудь признаем его опекуном короля? Ты говоришь глупости, Джейн.
– Лучше говорить глупости, чем их делать.
– Слушай, Джейн, – сказал он примирительно, помня о том, какой полезной она могла быть для него, – ты ведь пришла сюда не ссориться, могу поклясться в этом.
– Конечно, нет, хотя я ненавижу это место!
– И все же ты пришла, чтобы увидеть меня.
– Я не могла не прийти.
– Милая Джейн. Ты моя… абсолютно и безоговорочно.
– По-видимому, это так, Томас. Если бы ты удалился от двора, я уверена, Ричард был бы твоим другом.
– Что! Неужели я должен добиваться дружбы с этой гадкой свиньей, с этим предателем…
– Он не предатель. Эдуард поручил сына его заботам, и он прибыл в Лондон исполнять свои обязанности.
Лицо Дорсета побагровело от ярости.
– Итак, ты на стороне Ричарда. Ты защищаешь своего друга Гастингса! Боже мой! Уж не стала ли ты его любовницей?
Теперь настала очередь Джейн возмутиться и рассердиться.
– Я ненавижу этого человека, и ты прекрасно об этом знаешь.
– Но он, кажется, любит тебя; и разве Гастингс, друг Ричарда, не был бы тебе лучшим покровителем, чем скрывающийся Дорсет?
– Я не ищу покровителей. И никогда не искала.
– А разве не ты по доброй воле стала содержанкой короля?
– Я оставила мужа ради Эдуарда, потому что любила его.
Он взял ее руки в свои.
– Прости меня, Джейн. Я переутомился. Здесь, в этом ужасном месте, я подкупаю проституток и сводницу, чтобы они прятали меня.
Она сразу смягчилась.
– Я понимаю, как тебе приходится страдать.
– Еще столько предстоит вынести. Если бы не этот предатель Бекингем, такого бы с нами не приключилось. Бекингем и Гастингс – вот кто погубил нас.
Джейн вдруг почувствовала, что защищает старого врага:
– Гастингс сделал то, что считал справедливым. Он был предан Эдуарду и сохранит верность герцогу Глостерскому и королю. Пойдем, отдохнем немного. Давай я налью тебе вина.
Она подошла к столу и наполнила бокал.
– Джейн, – сказал он сдержанно, – ты очень рисковала, придя сюда, особенно когда собирала для меня новости при дворе. Если тебя поймают, расправа будет короткой. Почему ты делаешь это? Почему ты не найдешь более подходящего любовника?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89