Он задал свой вопрос без обиняков:
— Вы хорошо ее знали?
Намек был абсолютно прозрачным, и хирург не сразу ответил. Делглиш не ожидал от него ни вспышки возмущения, ни угроз, и тот действительно не сделал ни того ни другого. Только в его остром взгляде, который он кинул на спрашивающего, блеснуло возросшее уважение.
— В течение некоторого времени — да. — Он помолчал. — Можно сказать, я знал ее близко.
— Она была вашей любовницей? Куртни-Бригс бесстрастно, задумчиво посмотрел на него. Затем сказал:
— Фрмально да. Мы с ней достаточно регулярно спали в течение первого полугодия, которое она здесь провела. Вам это не нравится?
— Вряд ли мое мнение имеет значение, если она сама не возражала против вашей связи. По-видимому, она охотно вступила в нее?
— Можно так сказать.
— Когда это закончилось?
— Я думал, что уже сказал вам. Это продолжалось до конца ее первого курса, а значит, с тех пор прошло полтора года.
— Вы поссорились?
— Мет. Она решила, что, так сказать, исчерпала свои чувства ко мне. Некоторые женщины любят разнообразие. Мне это тоже не чуждо. Я бы не вступил с ней в связь, если бы считал ее женщиной, склонной создавать проблемы. И не поймите меня неправильно. У меня нет практики спать со своими студентками. Я чрезвычайно разборчив.
— А не трудно было держать ваши отношения в тайне? В больнице невозможно что-либо скрыть.
— У вас романтические представления, старший инспектор. Мы не целовались и не обнимались в проходной комнате. Когда я сказал, что спал с ней, я именно это и имел в виду. Я не употреблял эвфемизма для наших занятий сексом. Она приходила ко мне на квартиру на Уинпол-стрит, когда у нее был отпуск на ночь, и там мы вместе спали. Я живу не здесь, мой дом находится недалеко от Селборна. Привратник на Уинпол-стрит, конечно, знает про нее, но он умеет держать рот на замке. В противном случае в доме не осталось бы жильцов. Я ничем не рисковал при условии, что она не станет никому рассказывать, а она была не из болтливых. Не то чтобы я специально это обговаривал. В моей личной жизни есть некоторые области, где я поступаю, как мне нравится. Без сомнения, и вы также.
— Значит, ребенок у нее был не от вас?
— Нет. Я не так беспечен. Кроме того, наши отношения давно закончились. Но даже если бы этого и не произошло, вряд ли я стал бы ее убивать. Этот способ разрешения проблемы гораздо более сложный, чем кажется.
Делглиш спросил:
— Что бы вы сделали?
— Это зависело бы от обстоятельств. Я должен был бы увериться, что ребенок мой. Но эта проблема не так уж редка и неразрешима, если женщина обладает здравым рассудком.
— Мне сказали, что мисс Фоллон собиралась сделать аборт. Она обращалась к вам по этому поводу?
— Нет.
— А могла обратиться?
— Конечно. Но не стала.
— Помогли бы вы ей, если бы она попросила вас?
Хирург взглянул на него:
— Я бы сказал, этот вопрос вряд ли относится к вашей компетенции.
Делглиш ответил:
— Это мне судить. Девушка была беременна; она; намеревалась сделать аборт; она сказала подруге, что знает кого-то, кто поможет ей. Естественно, меня интересует, кого она имела в виду.
— Вы знаете закон. Я хирург, а не гинеколог. Я предпочитаю придерживаться своей специальности и заниматься ею легально.
— Но существуют другие способы помощи. Вы могли направить ее подходящему консультанту, помочь с оплатой гонорара.
Девушка, располагающая шестнадцатью тысячами фунтов и собирающаяся ихзавещать, вряд ли ждала помощи в оплате расходов на аборт. Но о завещании мисс Гудейл никто не знал, и Делглишу было интересно выяснить, известно ли Куртни-Бригсу о состоянии Фоллон. Но хирург не проявил признаков своей осведомленности.
— Но ведь она не обратилась ко мне. Может, она и думала обо мне, но не пришла. А если бы пришла, я не стал бы ей помогать. Я считаю своим долгом отвечать за себя, но не могу принимать на себя ответственность за других людей. Если она предпочла искать удовольствий где-то в другом месте, пусть там же ищет и помощи. Она не от меня забеременела, а от кого-то другого. Пусть он и заботится о ней.
— Так вы ответили бы ей?
— Разумеется. И это было бы справедливо.
В его голосе прозвучала нотка мрачного удовлетворения. Глядя па него, Делглиш заметил, что он покраснел и, по-видимому, с трудом сдерживал свои чувства. И тогда у Делглиша возникли некоторые сомнения относительно природы этих чувств. Пожалуй, здесь была замешана ненависть. Он продолжал свой допрос:
— Вчера вечером вы были в больнице?
— Да, меня вызвали на срочную операцию. У одного из моего пациентов произошел рецидив. Вообще, это не было для меня неожиданностью, но случай оказался весьма серьезным. Я закончил операцию без четверти двенадцать. Время отмечено в тетради регистрации операций. Затем я позвонил сестре Брамфет в Найтингейл-Хаус и попросил ее вернуться в палату на час или, если потребуется, больше. Мой больной был частным пациентом. После этого я позвонил к себе домой, чтобы предупредить, что скоро вернусь, а не останусь ночевать во врачебном корпусе, как иногда делаю после поздней операции. Я вышел из главного здания сразу после двенадцати. Собирался выехать через ворота, ведущие на Винчестер-роуд. У меня свой ключ, однако вчера был довольно сильный ветер, и я обнаружил лежащее поперек дороги рухнувшее дерево. Мне повезло, что я в него не врезался. Я вышел из машины и привязал к одной из ветвей свой белый шарф, чтобы это послужило предупреждением тому, кто решится ехать этой дорогой. Вряд ли кому-нибудь это понадобилось, но огромное дерево представляло собой опасность, и наверняка до утра убрать его было невозможно. Я развернулся и выехал через центральные ворота, сообщив о поваленном дереве привратнику.
— Вы заметили, во сколько это было?
— Нет, но это мог сделать привратник. Но могу предположить, что было минут пятнадцать первого, может, чуть больше. Какое-то время я провел около дерева.
— Чтобы попасть к задним воротам, вы должны были проехать мимо Найтингейл-Хаус. Вы не заходили внутрь?
— У меня не было для этого причин, и я не заходил внутрь ни для того, чтобы отравить Джозефину Фоллон, ни для иных целей.
— И вы никого не встретили на территории больницы?
— После полуночи и в такую сумасшедшую бурю? Нет, я никого не видел.
Делглиш изменил направление расспросов:
— Вы, конечно, видели, как умерла Хитер Пирс. Видимо, действительно не было никакой реальной возможности спасти ей жизнь?
— Я бы сказал, не было. Я предпринял весьма энергичные меры, но не так-то это легко, когда не знаешь, от чего лечишь.
— Но вы поняли, что это яд?
— Да, довольно быстро. Но не знал какой. Не то чтобы это имело большое значение. Вы видели заключение о смерти и знаете, что этот яд сделал с ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
— Вы хорошо ее знали?
Намек был абсолютно прозрачным, и хирург не сразу ответил. Делглиш не ожидал от него ни вспышки возмущения, ни угроз, и тот действительно не сделал ни того ни другого. Только в его остром взгляде, который он кинул на спрашивающего, блеснуло возросшее уважение.
— В течение некоторого времени — да. — Он помолчал. — Можно сказать, я знал ее близко.
— Она была вашей любовницей? Куртни-Бригс бесстрастно, задумчиво посмотрел на него. Затем сказал:
— Фрмально да. Мы с ней достаточно регулярно спали в течение первого полугодия, которое она здесь провела. Вам это не нравится?
— Вряд ли мое мнение имеет значение, если она сама не возражала против вашей связи. По-видимому, она охотно вступила в нее?
— Можно так сказать.
— Когда это закончилось?
— Я думал, что уже сказал вам. Это продолжалось до конца ее первого курса, а значит, с тех пор прошло полтора года.
— Вы поссорились?
— Мет. Она решила, что, так сказать, исчерпала свои чувства ко мне. Некоторые женщины любят разнообразие. Мне это тоже не чуждо. Я бы не вступил с ней в связь, если бы считал ее женщиной, склонной создавать проблемы. И не поймите меня неправильно. У меня нет практики спать со своими студентками. Я чрезвычайно разборчив.
— А не трудно было держать ваши отношения в тайне? В больнице невозможно что-либо скрыть.
— У вас романтические представления, старший инспектор. Мы не целовались и не обнимались в проходной комнате. Когда я сказал, что спал с ней, я именно это и имел в виду. Я не употреблял эвфемизма для наших занятий сексом. Она приходила ко мне на квартиру на Уинпол-стрит, когда у нее был отпуск на ночь, и там мы вместе спали. Я живу не здесь, мой дом находится недалеко от Селборна. Привратник на Уинпол-стрит, конечно, знает про нее, но он умеет держать рот на замке. В противном случае в доме не осталось бы жильцов. Я ничем не рисковал при условии, что она не станет никому рассказывать, а она была не из болтливых. Не то чтобы я специально это обговаривал. В моей личной жизни есть некоторые области, где я поступаю, как мне нравится. Без сомнения, и вы также.
— Значит, ребенок у нее был не от вас?
— Нет. Я не так беспечен. Кроме того, наши отношения давно закончились. Но даже если бы этого и не произошло, вряд ли я стал бы ее убивать. Этот способ разрешения проблемы гораздо более сложный, чем кажется.
Делглиш спросил:
— Что бы вы сделали?
— Это зависело бы от обстоятельств. Я должен был бы увериться, что ребенок мой. Но эта проблема не так уж редка и неразрешима, если женщина обладает здравым рассудком.
— Мне сказали, что мисс Фоллон собиралась сделать аборт. Она обращалась к вам по этому поводу?
— Нет.
— А могла обратиться?
— Конечно. Но не стала.
— Помогли бы вы ей, если бы она попросила вас?
Хирург взглянул на него:
— Я бы сказал, этот вопрос вряд ли относится к вашей компетенции.
Делглиш ответил:
— Это мне судить. Девушка была беременна; она; намеревалась сделать аборт; она сказала подруге, что знает кого-то, кто поможет ей. Естественно, меня интересует, кого она имела в виду.
— Вы знаете закон. Я хирург, а не гинеколог. Я предпочитаю придерживаться своей специальности и заниматься ею легально.
— Но существуют другие способы помощи. Вы могли направить ее подходящему консультанту, помочь с оплатой гонорара.
Девушка, располагающая шестнадцатью тысячами фунтов и собирающаяся ихзавещать, вряд ли ждала помощи в оплате расходов на аборт. Но о завещании мисс Гудейл никто не знал, и Делглишу было интересно выяснить, известно ли Куртни-Бригсу о состоянии Фоллон. Но хирург не проявил признаков своей осведомленности.
— Но ведь она не обратилась ко мне. Может, она и думала обо мне, но не пришла. А если бы пришла, я не стал бы ей помогать. Я считаю своим долгом отвечать за себя, но не могу принимать на себя ответственность за других людей. Если она предпочла искать удовольствий где-то в другом месте, пусть там же ищет и помощи. Она не от меня забеременела, а от кого-то другого. Пусть он и заботится о ней.
— Так вы ответили бы ей?
— Разумеется. И это было бы справедливо.
В его голосе прозвучала нотка мрачного удовлетворения. Глядя па него, Делглиш заметил, что он покраснел и, по-видимому, с трудом сдерживал свои чувства. И тогда у Делглиша возникли некоторые сомнения относительно природы этих чувств. Пожалуй, здесь была замешана ненависть. Он продолжал свой допрос:
— Вчера вечером вы были в больнице?
— Да, меня вызвали на срочную операцию. У одного из моего пациентов произошел рецидив. Вообще, это не было для меня неожиданностью, но случай оказался весьма серьезным. Я закончил операцию без четверти двенадцать. Время отмечено в тетради регистрации операций. Затем я позвонил сестре Брамфет в Найтингейл-Хаус и попросил ее вернуться в палату на час или, если потребуется, больше. Мой больной был частным пациентом. После этого я позвонил к себе домой, чтобы предупредить, что скоро вернусь, а не останусь ночевать во врачебном корпусе, как иногда делаю после поздней операции. Я вышел из главного здания сразу после двенадцати. Собирался выехать через ворота, ведущие на Винчестер-роуд. У меня свой ключ, однако вчера был довольно сильный ветер, и я обнаружил лежащее поперек дороги рухнувшее дерево. Мне повезло, что я в него не врезался. Я вышел из машины и привязал к одной из ветвей свой белый шарф, чтобы это послужило предупреждением тому, кто решится ехать этой дорогой. Вряд ли кому-нибудь это понадобилось, но огромное дерево представляло собой опасность, и наверняка до утра убрать его было невозможно. Я развернулся и выехал через центральные ворота, сообщив о поваленном дереве привратнику.
— Вы заметили, во сколько это было?
— Нет, но это мог сделать привратник. Но могу предположить, что было минут пятнадцать первого, может, чуть больше. Какое-то время я провел около дерева.
— Чтобы попасть к задним воротам, вы должны были проехать мимо Найтингейл-Хаус. Вы не заходили внутрь?
— У меня не было для этого причин, и я не заходил внутрь ни для того, чтобы отравить Джозефину Фоллон, ни для иных целей.
— И вы никого не встретили на территории больницы?
— После полуночи и в такую сумасшедшую бурю? Нет, я никого не видел.
Делглиш изменил направление расспросов:
— Вы, конечно, видели, как умерла Хитер Пирс. Видимо, действительно не было никакой реальной возможности спасти ей жизнь?
— Я бы сказал, не было. Я предпринял весьма энергичные меры, но не так-то это легко, когда не знаешь, от чего лечишь.
— Но вы поняли, что это яд?
— Да, довольно быстро. Но не знал какой. Не то чтобы это имело большое значение. Вы видели заключение о смерти и знаете, что этот яд сделал с ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96