Вначале следовало принять участие в неизменном ритуале приветствия императорской четы, которая появилась на террасе вместе с сенешалем и муффием. Зажатая щупальцами придворного спрута, семья Кервалор и их мыслехранители продвигались вперед с раздражающей медлительностью. Придворные, кардиналы, делегаты, артисты стекались к широко открытым вратам дворца, тянулись по аллеям парка. Они образовывали плотную цветную и шумную стену, которая окружала суверенов. Люди, как мухи у падали, роились перед императором в надежде получить улыбку, слово, обещание. Накрашенные губы застывали в искривленной усмешке, глаза метали ядовитые взгляды, горели ненавистью и презрением. Толпу раздирали встречные потоки. Ревностно оберегая свои прерогативы, знатные семьи пытались разорвать пурпурно-фиолетовую волну кардиналов, которые теснились вокруг муффия, почти накрывая синюю мантию императора. Шелковые подошвы нервно топтались по плитам голубого мрамора, накидки, плащи и бурнусы сливались в одну массу, по напудренным лицам текли некрасивые ручейки пота, образуя глубокие морщины. Отовсюду слышались вздохи, стоны, едкие оскорбления, фразы с тройным и четверным подтекстом, расцветавшие ядовитым цветом. Тот, кто добирался до цели, старался пошире расставить ноги и как можно дольше привлекать к себе внимание суверенов, словно длительность беседы имела ценность официального признания. Каждый угодливо кланялся, восхищался речью императора, превозносил красоту дамы Сибрит, все жеманничали, гримасничали, торопились высказаться, выпрашивая благосклонность, престижный пост, почетную обязанность.
Привыкший к придворной суете, крепко держа супругу и сына за руки, Бурфи де Кервалор плыл в этом бурном море с безмятежным спокойствием капитана корабля, сражающегося со звездной бурей.
Марти обеспокоенно поглядывал на хрустальные куранты, украшавшие монументальные врата. Он переживал, дождутся ли его друзья. Ему вдруг захотелось выхватить кинжал и до гарды всадить его в спины этих пернатых с птичьего двора.
И вдруг ощутил что-то холодное, волнами проникавшее в его мозг. Он дважды или трижды тряхнул головой, пытаясь отогнать неприятное ощущение. Но ледяная волна не уходила, а, наоборот, разворачивалась в его голове. Словно чужеродное тело медленно овладевало им изнутри. Перепугавшись, он обернулся, ища взглядом своего мыслехранителя. Увидел белые капюшоны, слившиеся в одну массу в нескольких метрах позади, но не знал, есть ли среди них его личный мыслехранитель. Он почувствовал себя беззащитным, уязвимым, окруженным множеством неощутимых опасностей. Инквизиторы, растворившиеся в толпе, могли безнаказанно копаться в его оставшемся без охраны мозгу. Он почувствовал под облеганом потоки холодного пота. Попытался собрать все ресурсы ментального контроля, чтобы не броситься со всех ног в бегство, словно вор под покровом второй ночи.
Холодное щупальце исчезло столь же внезапно, как и появилось. Марти с облегчением вздохнул, решив, что стал жертвой легкого недомогания. И с издевкой обругал самого себя: гордый и кровавый сиракузянин времен завоевания не стал бы паниковать при столь незначительной тревоге.
Легкое давление отцовских пальцев на предплечье вырвало его из состояния отупения. Он вдруг увидел, что они стоят перед императором и его супругой, дамой Сибрит. Он смущенно выполнил реверанс: шаг назад и глубокий поклон. Выпрямившись, он заметил огоньки в голубых глазах дамы Сибрит. Ему пришлось напрячься, чтобы устоять от беспорядочного напора толпы.
Он почти не слышал слов, которыми император обменивался с его родителями. Ему показалось, что Менати поздравлял его отца с исследованиями – наверное, намекал на историческую голографическую энциклопедию, к созданию которой приступил Бурфи де Кервалор, – и уверял, что существенно увеличит ему финансовую помощь.
Очарованный и околдованный Марти не мог оторвать взгляда от глаз дамы Сибрит. И она смотрела на него с непонятным пылом. Ее прекрасные голубые глаза словно адресовали ему немое предупреждение. Он колебался, как поступить: покорно опустить голову и тупо разглядывать мраморный пол или бесстрашно принять жаркую, несущую смятение ласку ее глаз. Он избрал второе: не каждый день возникает возможность оказаться рядом с императрицей вселенной, женщиной его тайной мечты, и насладиться ее красотой. Он впитывал в себя ее облик: высокий и округлый лоб дамы Сибрит, ровные дуги выщипанных бровей, тонкий и прямой нос, деликатные очертания полных губ, тонкие линии шеи. Под приоткрытыми полами плаща угадывались очертания вздымающейся под облеганом груди.
Она долго и внимательно разглядывала его. Ее высокомерное лицо подернулось легким налетом боли. В ее красоте крылось что-то трагическое. Она не улыбнулась, повернувшись к родителям Марти, а приветствовала их сухим кивком головы. Потом вдруг повернулась и заговорила с Алакаит де Флель, своей верной компаньонкой. Вызывающая манера публичного оскорбления и презрения к собеседникам. Остальные придворные, от которых не ускользнула немая сцена, в душе порадовались немилости Кервалоров, одной из знатнейших семей Сиракузы.
Окаменевший Марти спросил себя, не оскорбил ли даму Сибрит, не отведя взгляда. Хотя мог поклясться, что она не хотела причинять ему вреда, а только собиралась о чем-то предупредить, передать ему тайное послание. Но с какой целью? По каким причинам императрица вселенной могла интересоваться им?
– Нам было бы приятно, чтобы вы попрощались с семьей Кервалор, дама моя, – сухо бросил Менати.
Дама Сибрит вначале сделала вид, что не расслышала приказа августейшего супруга. Обеспокоенные и уязвленные родители Марти ожидали снисхождения провинциалки, стараясь устоять под напором шумной толпы, которую с трудом сдерживала охрана. Такой беспорядок мог бы быть опасным для императорской четы, но на балконах, в аллеях парка, за каждой колонной террасы прятались элитные убийцы и специальные инквизиторы, обеспечивающие ментальную защиту. Малейшее желание покушения тут же засекалось и наказывалось либо немедленной смертью, либо долгой агонией на огненном кресте.
Дама Сибрит наконец подчинилась требованию Менати. Она быстро обернулась, смерила Кервалоров равнодушным взглядом, и с ее поджатых губ слетело несколько слов:
– Мои сны… Они никогда меня не обманывают… Пусть вторая ночь даст вам нужный совет. – После этих загадочных слов она наклонила голову, давая понять, что беседа закончена.
Напор толпы бросил Кервалоров к синему бурнусу Гаркота. Перед сенешалем почти никого не было. Несколько представителей профессиональных гильдий, скаиты-ассистенты в пурпурных или ярко-зеленых бурнусах, кардиналы с лицами и обликом заговорщиков…
Обычно Кервалоры проходили мимо, ибо им нечего было сказать сенешалю, нечеловеческому существу, прибывшему из мира, которого не было на голографических картах вселенной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129
Привыкший к придворной суете, крепко держа супругу и сына за руки, Бурфи де Кервалор плыл в этом бурном море с безмятежным спокойствием капитана корабля, сражающегося со звездной бурей.
Марти обеспокоенно поглядывал на хрустальные куранты, украшавшие монументальные врата. Он переживал, дождутся ли его друзья. Ему вдруг захотелось выхватить кинжал и до гарды всадить его в спины этих пернатых с птичьего двора.
И вдруг ощутил что-то холодное, волнами проникавшее в его мозг. Он дважды или трижды тряхнул головой, пытаясь отогнать неприятное ощущение. Но ледяная волна не уходила, а, наоборот, разворачивалась в его голове. Словно чужеродное тело медленно овладевало им изнутри. Перепугавшись, он обернулся, ища взглядом своего мыслехранителя. Увидел белые капюшоны, слившиеся в одну массу в нескольких метрах позади, но не знал, есть ли среди них его личный мыслехранитель. Он почувствовал себя беззащитным, уязвимым, окруженным множеством неощутимых опасностей. Инквизиторы, растворившиеся в толпе, могли безнаказанно копаться в его оставшемся без охраны мозгу. Он почувствовал под облеганом потоки холодного пота. Попытался собрать все ресурсы ментального контроля, чтобы не броситься со всех ног в бегство, словно вор под покровом второй ночи.
Холодное щупальце исчезло столь же внезапно, как и появилось. Марти с облегчением вздохнул, решив, что стал жертвой легкого недомогания. И с издевкой обругал самого себя: гордый и кровавый сиракузянин времен завоевания не стал бы паниковать при столь незначительной тревоге.
Легкое давление отцовских пальцев на предплечье вырвало его из состояния отупения. Он вдруг увидел, что они стоят перед императором и его супругой, дамой Сибрит. Он смущенно выполнил реверанс: шаг назад и глубокий поклон. Выпрямившись, он заметил огоньки в голубых глазах дамы Сибрит. Ему пришлось напрячься, чтобы устоять от беспорядочного напора толпы.
Он почти не слышал слов, которыми император обменивался с его родителями. Ему показалось, что Менати поздравлял его отца с исследованиями – наверное, намекал на историческую голографическую энциклопедию, к созданию которой приступил Бурфи де Кервалор, – и уверял, что существенно увеличит ему финансовую помощь.
Очарованный и околдованный Марти не мог оторвать взгляда от глаз дамы Сибрит. И она смотрела на него с непонятным пылом. Ее прекрасные голубые глаза словно адресовали ему немое предупреждение. Он колебался, как поступить: покорно опустить голову и тупо разглядывать мраморный пол или бесстрашно принять жаркую, несущую смятение ласку ее глаз. Он избрал второе: не каждый день возникает возможность оказаться рядом с императрицей вселенной, женщиной его тайной мечты, и насладиться ее красотой. Он впитывал в себя ее облик: высокий и округлый лоб дамы Сибрит, ровные дуги выщипанных бровей, тонкий и прямой нос, деликатные очертания полных губ, тонкие линии шеи. Под приоткрытыми полами плаща угадывались очертания вздымающейся под облеганом груди.
Она долго и внимательно разглядывала его. Ее высокомерное лицо подернулось легким налетом боли. В ее красоте крылось что-то трагическое. Она не улыбнулась, повернувшись к родителям Марти, а приветствовала их сухим кивком головы. Потом вдруг повернулась и заговорила с Алакаит де Флель, своей верной компаньонкой. Вызывающая манера публичного оскорбления и презрения к собеседникам. Остальные придворные, от которых не ускользнула немая сцена, в душе порадовались немилости Кервалоров, одной из знатнейших семей Сиракузы.
Окаменевший Марти спросил себя, не оскорбил ли даму Сибрит, не отведя взгляда. Хотя мог поклясться, что она не хотела причинять ему вреда, а только собиралась о чем-то предупредить, передать ему тайное послание. Но с какой целью? По каким причинам императрица вселенной могла интересоваться им?
– Нам было бы приятно, чтобы вы попрощались с семьей Кервалор, дама моя, – сухо бросил Менати.
Дама Сибрит вначале сделала вид, что не расслышала приказа августейшего супруга. Обеспокоенные и уязвленные родители Марти ожидали снисхождения провинциалки, стараясь устоять под напором шумной толпы, которую с трудом сдерживала охрана. Такой беспорядок мог бы быть опасным для императорской четы, но на балконах, в аллеях парка, за каждой колонной террасы прятались элитные убийцы и специальные инквизиторы, обеспечивающие ментальную защиту. Малейшее желание покушения тут же засекалось и наказывалось либо немедленной смертью, либо долгой агонией на огненном кресте.
Дама Сибрит наконец подчинилась требованию Менати. Она быстро обернулась, смерила Кервалоров равнодушным взглядом, и с ее поджатых губ слетело несколько слов:
– Мои сны… Они никогда меня не обманывают… Пусть вторая ночь даст вам нужный совет. – После этих загадочных слов она наклонила голову, давая понять, что беседа закончена.
Напор толпы бросил Кервалоров к синему бурнусу Гаркота. Перед сенешалем почти никого не было. Несколько представителей профессиональных гильдий, скаиты-ассистенты в пурпурных или ярко-зеленых бурнусах, кардиналы с лицами и обликом заговорщиков…
Обычно Кервалоры проходили мимо, ибо им нечего было сказать сенешалю, нечеловеческому существу, прибывшему из мира, которого не было на голографических картах вселенной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129