На его лицо, грудь, живот и бедра упали холодные капли. Он приоткрыл рот, и они покатились по губам и языку. Вода, чудесная свежая вода, стекала прямо в глотку… Вода… Метаболизм космин… Он тут же сообразил, что находится в чреве небесной странницы, но было непонятно, каким чудом он оказался здесь.
Когда он потерял сознание, несколькими минутами или часами ранее, он умирал от холода в цирке Плача. Он пытался вместе с Сан-Франциско и Феникс вдохнуть жизнь в посиневшее тело Жека, но их усилия оказались безуспешными. Потеряв последние силы, он откатился в снег и провалился в беспросветную ночь, где не сияло ни одной звезды. Неужели Марти помог ему проникнуть в священное отверстие космины? Это не походило на сына, которого ему послала судьба и который постепенно открыл свою суть. Чудовище, наполненное мерзостью, эгоизмом и равнодушием. Разве не это пытался сказать ему Жек в корабле Глобуса? Ослепленный отеческими чувствами, Робин не захотел слушать мальчугана… И теперь сожалел об этом.
Капли воды регулярно падали в рот старого сиракузянина, словно небесная странница поняла, что ее пассажир не в силах двигаться, и тут же усвоила эти данные.
Робина окутала атмосфера благополучия, его мозг работал с невероятной ясностью. Жизнь, покинувшая конечности, ушла в мозг. Чарующие звуки вдруг преобразуются в низкий, четкий голос. Космический перевозчик не только сообщает ему необходимые данные по выживанию, но и передает на его языке послания, информацию, которую он так хотел услышать…
– Я несу тебя к твоему последнему убежищу, ибо таково было твое желание… Я явилась из мира, лежащего на краю вселенной. Он расположен так далеко, что мне надо несколько тысячелетий, чтобы преодолеть расстояние, отделяющее его от твоих миров… Хотя я передвигаюсь со скоростью, намного превышающей скорость света… Ты даже не в силах осознать такое понятие… Я использую неизвестные тебе виды энергии… Я – сеятельница жизни. Я переношу из мира в мир существа, обеспечивая обмен, как ветры и насекомые разносят пыльцу… Восемь тысяч лет назад я несла в своем чреве одного человека… Он хотел увидеть родной мир, маленькую голубую планету в рукаве этой галактики, третью планету одной солнечной системы… Его мысли стали мне известны, и он умер во время путешествия… Я знаю, что тебя тоже ждет смерть… Я не люблю перевозить мертвецов, ибо я сеятельница жизни… Очень давно я перевозила богов, которые хотели познать свое творение… Когда я высажу тебя, я отправлюсь в новое путешествие… Отправлюсь туда, где найду нового пассажира, другого паразита… И брошу новое семя там, куда еще не ступала жизнь… Я – сеятельница жизни, но несу тебя к смерти, поскольку ты выбрал смерть вместо жизни… Ты не можешь себе представить мой возраст… Ты назвал бы меня бессмертной… Твои конечности мертвы, поскольку ты устал от жизни, потому что у тебя нет сына, потому что для тебя настал час покоя… Воспользуйся пребыванием во мне… Я – твой корабль, твоя прислужница… Мои сестры прилетели на ледяной спутник планеты с четырьмя солнцами, ибо считали, что тысячи паразитов хотели эмигрировать на голубой мир… Сколько вас было? Четверо? Быть может, пятеро?.. Мы потеряли много времени… Нам надо рассеять тысячи жизней… Мы – сеятельницы жизни… До тебя я переносила огненную гусеницу… Я забрала ее на горячей планете, состоящей из магмы… Они опасны и злы… Они пытаются проесть наше чрево, и мы заключаем их в коконы… Их ненасытность заставляет нас создавать коконы для их метаморфоза… Они умнее нас… Отдыхай… Пользуйся пребыванием во мне…
И Робин принял совет космины. Он закрыл глаза и отдался во власть эйфории, овладевшей им. И услышал умиротворяющую песню: странница использовала голос матери, напевавшей древнюю сиракузскую колыбельную.
– Я – небесная странница, – сказала космина Феникс. – Я переношу тебя туда, куда направляется мужчина, овладевший твоими мыслями… Ибо ты живешь ради него и направляешься туда, куда направляется он… Ты нуждаешься в нем, чтобы ощущать себя женщиной, а он нуждается в тебе, чтобы ощущать себя мужчиной… Ваше слияние несет в себе жизнь… Я однажды переносила женщину… Она скрывалась от мужчины, который собирался убить ее, и сердце ее было полно ненависти… Я высадила ее в мире, который мог удовлетворить все ее нужды… Я недавно побывала на этом мире и узнала, что она породила форму жизни, основанную на мужском начале, а именно существ с шероховатой кожей и глазами навыкате… Я знаю это, ибо перевозила одно из таких существ в мир, где обитали люди… У существа была пустая и черная душа, и я поняла, что вместо жизни я посеяла смерть… Ты думаешь о тех, кого оставила, и переживаешь… Не переживай, пользуйся пребыванием во мне… Я – твой корабль, твоя прислужница… Мы думали, что найдем тысячи пассажиров в твоем мире, мире льда… Почему вас было только пятеро? Я вижу в твоей голове жрецов с черными и пустыми душами, сеятелей смерти, похожих на то существо, которое когда-то перевозила… Я вижу сердца, наполненные ненавистью, руки, царапающие твое лицо, вырывающие куски твоей кожи… Мы больше никогда не прилетим на твой мир… Пять – это слишком мало… Мы предпочитаем сеять тысячами… Быть может, их будет сто сорок тысяч через восемьдесят твоих веков… Быть может, но мы не пойдем на риск… Наш мир есть врата, а наша мать – хранительница врат… За этими вратами начинается антивселенная, бесформенное ничто… Наша мать посылает нас, чтобы мы помогали мирам обмениваться жизнью… Но если такова воля наших пассажиров, мы переносим и смерть… Решаем не мы, мы – всего лишь зеркала душ, корабли, служительницы… Наши приемники энергии позволяют нам развивать скорости, которые недоступны пониманию людей… В нас встроены не кристаллы, а концентраты света, частички творящего могущества, украденные у богов… Мне не надо ни дышать, ни пить, ни есть, но я понимаю нужду в воздухе, в воде, в пище… Огненная гусеница, которую я перевозила до тебя, нуждалась в еде, но не нуждалась в воздухе… Я сотворила для нее кокон, чтобы она не сожрала меня изнутри… Тебе я дам воду и кислород до конца твоего путешествия… Таковы живые существа вселенной: иногда похожие друг на друга, иногда различные, иногда мертвые, иногда живые, иногда самцы, иногда самки, иногда самцы и самки одновременно, иногда ни самцы, ни самки… Если таково твое желание, я стану мужчиной, которого ты любишь… Пользуйся своим пребыванием во мне…
Волны невероятного удовольствия сотрясли тело Феникс. Они начинались в районе бедер, невыразимо медленной сладострастной лаской накатывались на живот, взбирались по нежным холмикам груди, умирая в затвердевших сосках, наполняя грудь сладкой болью;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129