Он прекратил все любовные связи с детьми, которых ему поставлял бывший генеральный секретарь, кардинал Фражиус Моланали. Фрасиста Богха покоробило, когда он узнал, что Непогрешимый Пастырь, глава Церкви Крейца занимался отвратительной педофилией, и эта информация, которую ему поспешили сообщить заинтересованные лица, укрепила его решимость. Викарии были правы: надо было срочно избавиться от развратного чудовища. Человек, царивший над сотнями миллиардов душ, должен был быть примером, существом образцовой добродетели и религиозности. Из-за отказа муффия от утех нельзя было наполнить природные отверстия невинных жертв его похоти ядом или микробомбами, которые разнесли бы понтифика в куски в момент, когда… Да сжалится над ним Крейц… И так, наверное, было лучше: убивать Непогрешимого Пастыря с помощью детей было аморальным и отвратительным делом.
Викарии не могли воспользоваться услугами наемных убийц, ибо их немедленно бы разоблачили с помощью инфраизлучений и морфопсихологов, которые наблюдали за посетителями и фильтровали их поток с помощью гигантских сферических экранов.
Оставалась, конечно, возможность стирания всей информации в мозгу или ментальной смерти. Сенешаль Гаркот, которого Фрасист Богх подозревал в том, что тот был главной фигурой в заговоре, вполне мог заменить мыслехранителя или инквизитора стирателем или ментальным убийцей. Такая практика подмены использовалась при императорском дворе.
Бывший губернатор Ут-Гена, который по обязанности должен был часто встречаться с сенешалем (отныне кардинал стал главным агентом связи между духовными и мирскими властями империи Ангов), пытался прозондировать своего таинственного собеседника. Он ощущал недомогание в присутствии Гаркота, но, если викариям удастся низложить Барофиля Двадцать Четвертого и возвести его, Богха, на трон понтифика, ему придется научиться преодолевать отвращение.
– Находятся ли мыслезащитники и инквизиторы муффия под вашей властью, ваше превосходительство? – как бы небрежно спросил он у сенешаля, когда они однажды остались наедине.
Непроницаемые глаза скаита остановились на генеральном секретаре и долго всматривались в него.
– Конечно, ваше преосвященство, – наконец ответил он металлическим, безликим голосом, который терзал барабанные перепонки собеседников-людей. – Почему такой вопрос?
– Видите ли… я не сиракузянин, как вам известно, а потому в качестве нового генерального секретаря стараюсь узнать об обычаях, принятых при дворе и в Церкви… Я думал, что ответственность скаитов, служащих муффию, не входит в ваши прерогативы, исходя из главенства духовной власти над властью мирской…
– Будучи слугами людей, скаиты прежде всего являются моими сопланетянами, которыми управляют иные законы, чем законы человеческих миров. Только скаит высших эшелонов власти вправе передавать приказы своим подчиненным. И речь не идет о том, что они могут поступать как им угодно под суетным предлогом духовного превосходства.
Фрасисту Богху показалось, что он слышит угрозу в словах сенешаля: ему дали ясно понять, что никакие дела империи Ангов, ни мирские, ни духовные, не были чужды Гаркоту. Подобное предупреждение также свидетельствовало, что Гаркот отныне считал его законным собеседником, и это скрытое признание польстило ему.
Гаркот не сообщил ему, что его сопланетяне и он сам лишились возможности контролировать мозг Барофиля Двадцать Четвертого. Именно по этой причине третий конгломерат решил физически устранить понтифика. После двадцати с лишним лет верного и действенного союзничества нынешний муффий, чей мозг стал недоступен стирателям и ментальным убийцам, стал оппозиционером, врагом, препятствием. Он не превратился в человека истоков, как девица Алексу или оранжанин Тиксу Оти, но развил свой ментальный контроль до такой степени, что справлялся с любыми попытками стирания или покушения, которые предпринимали ставленники Гаркота в ближайшем окружении муффия. Недоверие этого скользкого старика защищало его дух, как плотный и жесткий панцирь. Духовный глава вселенной настолько вник в материю, что буквально кристаллизовал свои мысли.
Гаркоту пришлось признаться викариям, что он не может ничего сделать.
– Надо использовать другие методы, братья-викарии. Ментальные убийцы и старатели не добиваются никаких результатов, воздействуя на мозг муффия.
Это признание повергло заговорщиков в недоумение.
– Разве не такое же происходит с некоторыми еретиками, ваше превосходительство? Разве они не сопротивляются стиранию?
– Вероятность крайне невелика, если не равна нулю. Муффий – исключение, которое подтверждает правило: он с такой силой цепляется за жизнь, что его подсознание отталкивает любую идею, любую мысль о стирании или смерти. Для тех, кого нельзя обратить в свою веру мягкими мерами, остается лишь силовое воздействие – огненный крест.
– Вы не облегчаете нам задачи, ваше превосходительство! – проворчал чей-то голос из-под маски.
Маски, иллюзорная защита для того, кто умеет читать в мозгу…
– Решение искать вам, братья викарии. В конце концов, замена нынешнего муффия есть плод вашего желания, вашей воли.
Желания и воли, имплантированных стирателями… Наделите людей ощущением, что решение принимают они, и они с закрытыми глазами ринутся в любую ловушку, даже самую грубую…
– Мы берем ваши слова на заметку, ваше превосходительство! Мы разберемся сами, но будем помнить, что ваше сотрудничество было неполным!
Людишки… Чем больше они теряли свою суть, тем решительнее раздувались от гордости и пыжились от собственной важности! Хотя у них практически ничего не осталось от прежней власти… Гипонерос пользуется их недостатками и разъедает их изнутри. Вскоре они превратятся во врата, открытые в небытие, в черные дыры, в детей Бесформенного. Если стиратели и ментальные убийцы не могут покончить с Барофилем Двадцать Четвертым, пусть люди сами разбираются с ним. Они всегда проявляли чудеса ума, когда надо было заняться самоуничтожением. Они издавна готовили приход Гипонероса…
Викарии с нарочитой гордостью запахнули свои черные одеяния.
– Мы используем услуги своего стирателя, ваше превосходительство! – бросил один из них, перед тем как исчезнуть в подземном переходе Склепа Оскопленных.
Викарии… вы уже почернели, уже стали сыновьями Гипонероса. Вы пыжитесь, считая себя последними защитниками веры, провозглашаете добродетель, а сами являетесь первыми могильщиками человечества. Барофиль не чист в том смысле, как понимаете чистоту вы. Кстати, пожертвовав своими детородными органами, вы признали, что боитесь собственной нечистоты, но он заслуживает того, чтобы существовать в качестве суверенного эго, в качестве руководителя царства с определенными границами… Что предпочтительнее, викарии?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129
Викарии не могли воспользоваться услугами наемных убийц, ибо их немедленно бы разоблачили с помощью инфраизлучений и морфопсихологов, которые наблюдали за посетителями и фильтровали их поток с помощью гигантских сферических экранов.
Оставалась, конечно, возможность стирания всей информации в мозгу или ментальной смерти. Сенешаль Гаркот, которого Фрасист Богх подозревал в том, что тот был главной фигурой в заговоре, вполне мог заменить мыслехранителя или инквизитора стирателем или ментальным убийцей. Такая практика подмены использовалась при императорском дворе.
Бывший губернатор Ут-Гена, который по обязанности должен был часто встречаться с сенешалем (отныне кардинал стал главным агентом связи между духовными и мирскими властями империи Ангов), пытался прозондировать своего таинственного собеседника. Он ощущал недомогание в присутствии Гаркота, но, если викариям удастся низложить Барофиля Двадцать Четвертого и возвести его, Богха, на трон понтифика, ему придется научиться преодолевать отвращение.
– Находятся ли мыслезащитники и инквизиторы муффия под вашей властью, ваше превосходительство? – как бы небрежно спросил он у сенешаля, когда они однажды остались наедине.
Непроницаемые глаза скаита остановились на генеральном секретаре и долго всматривались в него.
– Конечно, ваше преосвященство, – наконец ответил он металлическим, безликим голосом, который терзал барабанные перепонки собеседников-людей. – Почему такой вопрос?
– Видите ли… я не сиракузянин, как вам известно, а потому в качестве нового генерального секретаря стараюсь узнать об обычаях, принятых при дворе и в Церкви… Я думал, что ответственность скаитов, служащих муффию, не входит в ваши прерогативы, исходя из главенства духовной власти над властью мирской…
– Будучи слугами людей, скаиты прежде всего являются моими сопланетянами, которыми управляют иные законы, чем законы человеческих миров. Только скаит высших эшелонов власти вправе передавать приказы своим подчиненным. И речь не идет о том, что они могут поступать как им угодно под суетным предлогом духовного превосходства.
Фрасисту Богху показалось, что он слышит угрозу в словах сенешаля: ему дали ясно понять, что никакие дела империи Ангов, ни мирские, ни духовные, не были чужды Гаркоту. Подобное предупреждение также свидетельствовало, что Гаркот отныне считал его законным собеседником, и это скрытое признание польстило ему.
Гаркот не сообщил ему, что его сопланетяне и он сам лишились возможности контролировать мозг Барофиля Двадцать Четвертого. Именно по этой причине третий конгломерат решил физически устранить понтифика. После двадцати с лишним лет верного и действенного союзничества нынешний муффий, чей мозг стал недоступен стирателям и ментальным убийцам, стал оппозиционером, врагом, препятствием. Он не превратился в человека истоков, как девица Алексу или оранжанин Тиксу Оти, но развил свой ментальный контроль до такой степени, что справлялся с любыми попытками стирания или покушения, которые предпринимали ставленники Гаркота в ближайшем окружении муффия. Недоверие этого скользкого старика защищало его дух, как плотный и жесткий панцирь. Духовный глава вселенной настолько вник в материю, что буквально кристаллизовал свои мысли.
Гаркоту пришлось признаться викариям, что он не может ничего сделать.
– Надо использовать другие методы, братья-викарии. Ментальные убийцы и старатели не добиваются никаких результатов, воздействуя на мозг муффия.
Это признание повергло заговорщиков в недоумение.
– Разве не такое же происходит с некоторыми еретиками, ваше превосходительство? Разве они не сопротивляются стиранию?
– Вероятность крайне невелика, если не равна нулю. Муффий – исключение, которое подтверждает правило: он с такой силой цепляется за жизнь, что его подсознание отталкивает любую идею, любую мысль о стирании или смерти. Для тех, кого нельзя обратить в свою веру мягкими мерами, остается лишь силовое воздействие – огненный крест.
– Вы не облегчаете нам задачи, ваше превосходительство! – проворчал чей-то голос из-под маски.
Маски, иллюзорная защита для того, кто умеет читать в мозгу…
– Решение искать вам, братья викарии. В конце концов, замена нынешнего муффия есть плод вашего желания, вашей воли.
Желания и воли, имплантированных стирателями… Наделите людей ощущением, что решение принимают они, и они с закрытыми глазами ринутся в любую ловушку, даже самую грубую…
– Мы берем ваши слова на заметку, ваше превосходительство! Мы разберемся сами, но будем помнить, что ваше сотрудничество было неполным!
Людишки… Чем больше они теряли свою суть, тем решительнее раздувались от гордости и пыжились от собственной важности! Хотя у них практически ничего не осталось от прежней власти… Гипонерос пользуется их недостатками и разъедает их изнутри. Вскоре они превратятся во врата, открытые в небытие, в черные дыры, в детей Бесформенного. Если стиратели и ментальные убийцы не могут покончить с Барофилем Двадцать Четвертым, пусть люди сами разбираются с ним. Они всегда проявляли чудеса ума, когда надо было заняться самоуничтожением. Они издавна готовили приход Гипонероса…
Викарии с нарочитой гордостью запахнули свои черные одеяния.
– Мы используем услуги своего стирателя, ваше превосходительство! – бросил один из них, перед тем как исчезнуть в подземном переходе Склепа Оскопленных.
Викарии… вы уже почернели, уже стали сыновьями Гипонероса. Вы пыжитесь, считая себя последними защитниками веры, провозглашаете добродетель, а сами являетесь первыми могильщиками человечества. Барофиль не чист в том смысле, как понимаете чистоту вы. Кстати, пожертвовав своими детородными органами, вы признали, что боитесь собственной нечистоты, но он заслуживает того, чтобы существовать в качестве суверенного эго, в качестве руководителя царства с определенными границами… Что предпочтительнее, викарии?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129