- Это
можно изменить, - сказал Айдахо.
- Я за этим прослежу.
- Насколько я понимаю, ты пришел, чтобы объяснить мне мои
обязанности.
- Насколько смогу. Понимаю, сколь странным должно тебе сперва
представляться все вокруг. Эта цивилизация полностью изменилась, полностью
отличается от той, которую ты знал.
- Мне это заметно. Как... как умер мой предшественник?
Монео пожал плечами. Похоже было, что это его привычный жест, но в
этом жесте не было ничего самоуничижительного.
- Он был не столь быстр, чтобы избежать последствий принятого им
решения, - сказал Монео.
- Конкретнее.
Монео вздохнул. Данканы всегда желают это знать - и так
требовательны.
- Его убил мятеж. Ты желаешь знать подробности?
- А эти подробности будут для меня полезны?
- Нет.
- Я хочу, чтобы мне сегодня предоставили полный доклад об этом
мятеже. Но сперва, вот какой вопрос: почему в гвардии Лито нет мужчин?
- У него есть ты.
- Ты понимаешь, что я имею в виду.
- У него занятная теория насчет армии. Мне очень много раз доводилось
с ним обсуждать. Но, может быть, ты хочешь сперва позавтракать, а уж потом
я объясню?
- Разве нельзя все одновременно?
Монео повернулся к двери и произнес лишь одно слово:
- Подавайте!
Последовавший незамедлительно эффект, прямо околдовал Айдахо: в
комнату хлынула группа молодых Рыбословш. Две из них извлекли из-за панели
складные стол и стулья и установили их на балконе. Остальные накрыли
трапезу на двоих. Следующая партия Рыбословш несла еду - свежие фрукты,
горячие булочки и горячий напиток, слабо попахивающий спайсом и кофеином,
- все было сделано с быстрой и молчаливой умелостью, которая говорила о
долгой практике. Затем они удалились, так же, как и появились, не
произнеся ни слова. Через минуту после начала этого забавного
представления, Айдахо уже сидел за столом напротив Монео.
- И так каждое утро? - спросил Айдахо.
- Только если ты сам пожелаешь.
Айдахо пригубил напиток: меланжевый кофе. Узнал он и фрукты: мягкую
келаданскую дыню, называемую парадан.
"Моя любимая".
- Вы очень хорошо меня знаете, - сказал Айдахо.
Монео улыбнулся.
- У нас была некоторая практика. А теперь, насчет твоего вопроса.
- И насчет занятной теории Лито.
- Да, он говорит, что армия, из мужчин, слишком опасна для того
самого гражданского общества, на которое она опирается.
- Это безумие! Без армии не было бы и...
- Я знаю этот довод. Но, говорит он, мужская армия пережиток
камуфляжной функции в доисторической стае, препоручавшейся
невоспроизводящимся самцам. Он говорит, весьма занятно, с каким упорством
старшие мужчины всегда посылали в бой более молодых.
- Что он имеет в виду, говоря о камуфляжной функции?
- Те, кто всегда находятся за пределами периметра безопасности,
защищая дающих приплод мужчин, женщин и самых юных. Те, кто первыми
встречают хищников.
- Как это может быть опасно... для гражданского населения?
Айдахо откусил от дыни и обнаружил, что она идеально спелая.
- Владыка Лито говорит, что, когда полностью мужской армии отказывают
во внешнем враге, она всегда обращается против собственного населения.
Всегда.
- Соперничество ради женщин?
- Возможно. Однако же он явно не считает, что все обстоит настолько
просто.
- Я не нахожу эту теорию занятной.
- Видишь ли, ты еще не слышал всего.
- Что еще?
- О, да. Он говорит, что полностью мужская армия имеет сильную
тенденцию обращаться к гомосексуальной активности.
Айдахо бросил через стол встревоженный взгляд на Монео.
- Я никогда...
- Разумеется, нет. Он говорит о сублимации, об энергии, которая в
поисках выхода устремляется не туда, и всем остальном подобном.
- О чем, остальном? - Айдахо ощетинился от гнева на то, что он
воспринимал как покушение на свое мужское "я".
- О присущем незрелой юности - ну, например, мальчики вместе, шутки,
связанные с умышленным причинением боли, верность только своим собратьям
по стае... вещи такого рода.
- А твое мнение об этом? - холодно спросил Айдахо.
- Я напоминаю себе... - отвернувшись, Монео заговорил, глядя на
пейзаж, - о том, в истинности чего я уверен. Он ведь является каждым
солдатом в истории человечества. Он предложил провести передо мной ряд
примеров - знаменитые воины, которые так и остались заторможенными в
юношеской незрелости. Я отклонил это предложение. Я внимательно читал
историю и сам распознал эту характеристику.
Монео повернулся и поглядел прямо в глаза Айдахо.
- Подумай об этом, командующий.
Айдахо гордился честностью перед самим собой, и слова Монео больно
его задели. Культы юности, незрелости, сохраняющиеся в армии? Есть в этом
что-то от истины. Имеются примеры из его собственного опыта...
Монео кивнул:
- Гомосексуалист - потенциальный или, иначе, ставший таковым под
воздействием причин, которые можно назвать чисто психологическими -
склонен к ищущему боль поведению - либо ищет боль для себя, либо причиняет
боль другим. Владыка Лито говорит, что корни этому - в испытующих
поведенческих реакциях доисторической стаи.
- Ты ему веришь?
- Да, верю.
Айдахо подцепил кусочек дыни - дыня утратила для него свой сладкий
вкус. Он проглотил взятый кусочек и положил ложку.
- Я должен буду подумать об этом, - сказал Айдахо.
- Разумеется.
- Ты не ешь, - сказал Айдахо.
- Я встал до зари, тогда и поел, - Монео указал на свою тарелку. -
Женщины постоянно стараются соблазнить меня.
- Им когда-нибудь это удается?
- Иногда.
- Ты прав, я нахожу эту теорию занятной. Есть в ней еще что-нибудь
существенное?
- О да! Он говорит, что, когда рвутся путы гомосексуального, мужская
армия по сути своей становиться насильником. Насилие часто связано с
убийством; отсюда - это поведение не способствует выживанию.
Айдахо угрюмо нахмурился.
Сухая улыбка скользнула по губам Монео.
- Владыка Лито говорит, только дисциплина и моральные ограничения
Атридесов предотвращали в ваши времена некоторые из худших конфликтов.
У Айдахо вырвался глубокий вздох. Монео откинулся на стуле,
припоминая сказанное однажды Богом Императором: "Неважно, как часто мы
просим сказать нам всю правду, самопознание часто является неприятным. Мы
не испытываем добрых чувств к Видящим Правду."
- Эти чертовы Атридесы! - сказал Айдахо.
- Я - Атридес, - сказал Монео.
- Что? - Айдахо был потрясен.
- Его программа выведения, - пояснил Монео.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
можно изменить, - сказал Айдахо.
- Я за этим прослежу.
- Насколько я понимаю, ты пришел, чтобы объяснить мне мои
обязанности.
- Насколько смогу. Понимаю, сколь странным должно тебе сперва
представляться все вокруг. Эта цивилизация полностью изменилась, полностью
отличается от той, которую ты знал.
- Мне это заметно. Как... как умер мой предшественник?
Монео пожал плечами. Похоже было, что это его привычный жест, но в
этом жесте не было ничего самоуничижительного.
- Он был не столь быстр, чтобы избежать последствий принятого им
решения, - сказал Монео.
- Конкретнее.
Монео вздохнул. Данканы всегда желают это знать - и так
требовательны.
- Его убил мятеж. Ты желаешь знать подробности?
- А эти подробности будут для меня полезны?
- Нет.
- Я хочу, чтобы мне сегодня предоставили полный доклад об этом
мятеже. Но сперва, вот какой вопрос: почему в гвардии Лито нет мужчин?
- У него есть ты.
- Ты понимаешь, что я имею в виду.
- У него занятная теория насчет армии. Мне очень много раз доводилось
с ним обсуждать. Но, может быть, ты хочешь сперва позавтракать, а уж потом
я объясню?
- Разве нельзя все одновременно?
Монео повернулся к двери и произнес лишь одно слово:
- Подавайте!
Последовавший незамедлительно эффект, прямо околдовал Айдахо: в
комнату хлынула группа молодых Рыбословш. Две из них извлекли из-за панели
складные стол и стулья и установили их на балконе. Остальные накрыли
трапезу на двоих. Следующая партия Рыбословш несла еду - свежие фрукты,
горячие булочки и горячий напиток, слабо попахивающий спайсом и кофеином,
- все было сделано с быстрой и молчаливой умелостью, которая говорила о
долгой практике. Затем они удалились, так же, как и появились, не
произнеся ни слова. Через минуту после начала этого забавного
представления, Айдахо уже сидел за столом напротив Монео.
- И так каждое утро? - спросил Айдахо.
- Только если ты сам пожелаешь.
Айдахо пригубил напиток: меланжевый кофе. Узнал он и фрукты: мягкую
келаданскую дыню, называемую парадан.
"Моя любимая".
- Вы очень хорошо меня знаете, - сказал Айдахо.
Монео улыбнулся.
- У нас была некоторая практика. А теперь, насчет твоего вопроса.
- И насчет занятной теории Лито.
- Да, он говорит, что армия, из мужчин, слишком опасна для того
самого гражданского общества, на которое она опирается.
- Это безумие! Без армии не было бы и...
- Я знаю этот довод. Но, говорит он, мужская армия пережиток
камуфляжной функции в доисторической стае, препоручавшейся
невоспроизводящимся самцам. Он говорит, весьма занятно, с каким упорством
старшие мужчины всегда посылали в бой более молодых.
- Что он имеет в виду, говоря о камуфляжной функции?
- Те, кто всегда находятся за пределами периметра безопасности,
защищая дающих приплод мужчин, женщин и самых юных. Те, кто первыми
встречают хищников.
- Как это может быть опасно... для гражданского населения?
Айдахо откусил от дыни и обнаружил, что она идеально спелая.
- Владыка Лито говорит, что, когда полностью мужской армии отказывают
во внешнем враге, она всегда обращается против собственного населения.
Всегда.
- Соперничество ради женщин?
- Возможно. Однако же он явно не считает, что все обстоит настолько
просто.
- Я не нахожу эту теорию занятной.
- Видишь ли, ты еще не слышал всего.
- Что еще?
- О, да. Он говорит, что полностью мужская армия имеет сильную
тенденцию обращаться к гомосексуальной активности.
Айдахо бросил через стол встревоженный взгляд на Монео.
- Я никогда...
- Разумеется, нет. Он говорит о сублимации, об энергии, которая в
поисках выхода устремляется не туда, и всем остальном подобном.
- О чем, остальном? - Айдахо ощетинился от гнева на то, что он
воспринимал как покушение на свое мужское "я".
- О присущем незрелой юности - ну, например, мальчики вместе, шутки,
связанные с умышленным причинением боли, верность только своим собратьям
по стае... вещи такого рода.
- А твое мнение об этом? - холодно спросил Айдахо.
- Я напоминаю себе... - отвернувшись, Монео заговорил, глядя на
пейзаж, - о том, в истинности чего я уверен. Он ведь является каждым
солдатом в истории человечества. Он предложил провести передо мной ряд
примеров - знаменитые воины, которые так и остались заторможенными в
юношеской незрелости. Я отклонил это предложение. Я внимательно читал
историю и сам распознал эту характеристику.
Монео повернулся и поглядел прямо в глаза Айдахо.
- Подумай об этом, командующий.
Айдахо гордился честностью перед самим собой, и слова Монео больно
его задели. Культы юности, незрелости, сохраняющиеся в армии? Есть в этом
что-то от истины. Имеются примеры из его собственного опыта...
Монео кивнул:
- Гомосексуалист - потенциальный или, иначе, ставший таковым под
воздействием причин, которые можно назвать чисто психологическими -
склонен к ищущему боль поведению - либо ищет боль для себя, либо причиняет
боль другим. Владыка Лито говорит, что корни этому - в испытующих
поведенческих реакциях доисторической стаи.
- Ты ему веришь?
- Да, верю.
Айдахо подцепил кусочек дыни - дыня утратила для него свой сладкий
вкус. Он проглотил взятый кусочек и положил ложку.
- Я должен буду подумать об этом, - сказал Айдахо.
- Разумеется.
- Ты не ешь, - сказал Айдахо.
- Я встал до зари, тогда и поел, - Монео указал на свою тарелку. -
Женщины постоянно стараются соблазнить меня.
- Им когда-нибудь это удается?
- Иногда.
- Ты прав, я нахожу эту теорию занятной. Есть в ней еще что-нибудь
существенное?
- О да! Он говорит, что, когда рвутся путы гомосексуального, мужская
армия по сути своей становиться насильником. Насилие часто связано с
убийством; отсюда - это поведение не способствует выживанию.
Айдахо угрюмо нахмурился.
Сухая улыбка скользнула по губам Монео.
- Владыка Лито говорит, только дисциплина и моральные ограничения
Атридесов предотвращали в ваши времена некоторые из худших конфликтов.
У Айдахо вырвался глубокий вздох. Монео откинулся на стуле,
припоминая сказанное однажды Богом Императором: "Неважно, как часто мы
просим сказать нам всю правду, самопознание часто является неприятным. Мы
не испытываем добрых чувств к Видящим Правду."
- Эти чертовы Атридесы! - сказал Айдахо.
- Я - Атридес, - сказал Монео.
- Что? - Айдахо был потрясен.
- Его программа выведения, - пояснил Монео.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135