До сих пор она позволяла этому мужчине только поцеловать ее на сон грядущий — и нате вам, он делает ей предложение!
— Я дам тебе все, о чем ты мечтаешь в жизни, — продолжал Дин, вынимая кольцо из футляра и протягивая ей. — И не только тебе — Винсенту тоже. Он будет учиться в лучших учебных заведениях, сможет заниматься тем, к чему у него будет интерес. Юриспруденцией, наукой, футболом — что пожелает.
— Я… Мне… мне надо подумать, — пролепетала Дэни, вертя в руке кольцо.
«Да, это надо обдумать, потому что никакого влечения к нему я не чувствую. Мне вообще, кажется, никогда не захочется быть ни с каким мужчиной».
— О чем тут думать? — озадаченно посмотрел на нее Дин. — Надень кольцо. Давай хотя бы обручимся.
— Дин, дай мне время, — попросила Дэни, возвращая кольцо. — Я еще даже не развелась.
— Я найму тебе лучшего в городе адвоката по бракоразводным делам.
Дэни потупилась.
— Я хочу, чтобы ты знал: твое предложение для меня большая честь.
— Это отказ?
— Это неопределенный ответ.
Он улыбнулся:
— Что ж, уже неплохо. Это я переживу.
— Надеюсь, — мягко произнесла Дэни. — Потому что пока мы остановимся на этом.
— Пока? — переспросил он и взял ее за руку.
— Да, Дин, пока.
ГЛАВА 26
Вторник, 10 июля 2001 года
— Немедленно подгоните фургон! — прокричала Мэдисон в трубку. — Хватит заниматься ерундой. Мы все висим на волоске. Двое уже убиты. Вы это понимаете? Двоих они уже убили. Сейчас же давайте машину! Клянусь, я вас так ославлю в своем репортаже, что вы не обрадуетесь! Действуйте, черт бы вас побрал!
— Детка, а ты у нас с характером! — восхищенно изрек один из налетчиков, тоже снявший маску.
Главарь бросил в его сторону сердитый взгляд, но тот замолкать не собирался.
— И фигурка — что надо, — осклабился он и многозначительно потер себя по низу живота. — Меня это возбуждает.
— Ты тут не для того, чтобы трахаться! — проревел главарь. — Твоя забота — бабки! Посмотри, сколько там у нас в мешке?
— Неплохо сработали, — встрял третий — тот, что собирал добычу в черный мешок для мусора. — Пара «Ролексов», восемь трубок, бабьи побрякушки и куча…
— Надо скорей отсюда выбираться, пока нас не вздернули за задницу! — перебил главарь.
— Уже давно никто людей не вешает, — поправила Мэдисон, убирая со лба выбившуюся прядь. — Поджаривают на электрическом стуле. Вот что с вами будет, если вы застрелите кого-нибудь еще.
— Думаешь, испугала? — вскинулся главарь. — Да мы вас всех, козлов, замочим, если захотим! Мне это по фигу!
Мэдисон поняла, что им действительно все «по фигу». Для них это очередное дело, а если гибнут люди — и черт с ними.
— У вас что, боевое крещение? — поинтересовалась она. — В таком случае вам следовало ограбить банк.
— С вами, богачами, со смеху помрешь, — оскалился парень. — Зачем грабить банк, когда вот они вы, красавчики, сидите во всех своих побрякушках? Входишь, выпускаешь несколько пуль в потолок, забираешь, что у кого есть, и идешь себе. Если бы этот ублюдок не вытащил пушку, мы бы уже давно свалили. А кстати, что ты вообще пописываешь? — поинтересовался он и потянулся к стойке бара за пачкой «Лаки страйк».
— Я работаю в журнале, — ответила Мэдисон.
— Что еще за журнал?
У него были три серьги в ухе и совершенно дурные глаза. Ни под какие неонацистские группировки они не подходили. Нет, эти ребята явно работали сами по себе, отчего ситуация представлялась еще более опасной.
— Журнал называется «Манхэттен стайл», — ответила Мэдисон, глядя ему в глаза. — Можно мне сигаретку?
— Ну у тебя и нервы, леди! — сказал он, но сигаретой угостил.
Так. Кажется, немного продвинулись.
— А теперь ты мне о себе расскажи, — попросила она, рассчитывая пощекотать его тщеславие. — Если буду о тебе писать, люди захотят знать, зачем ты это делаешь.
— Все очень просто, — сказал он и бросил ей пачку картонных спичек. — Я хочу иметь все дерьмо, которое рекламируют по ящику, — тачку, «Ролекс», дом, гребаный тур на Гавайи.
Она вгляделась в его лицо — удлиненное, узкое, с заострившимися чертами.
— Ты американец?
— Какого хрена ты спрашиваешь?! А кто же еще?
— А родители твои откуда?
— Ты что, психотерапевт? Такую одну в «Клане Сопрано» показывали.
Так. Стало быть, в его доме или квартире есть кабельное телевидение. Может, он даже живет с родителями, а те понятия не имеют, чем их сынок промышляет.
— Подозреваю, что родители у тебя русские или поляки, — наудачу предположила Мэдисон и закурила, хотя только недавно бросила.
— Русские, ну и что? Тебе-то какое дело?
— Зачем ты с этой дрянью разговариваешь? Она же хочет тебя разжалобить, чтоб ты их всех отпустил! — накинулся на него второй бандит.
Глаза у него были нехорошие, а на шее сбоку — татуировка в виде черной змейки.
«Тем легче будет тебя опознать, — мелькнуло в голове у Мэдисон. — Если, конечно, мы выберемся из этого кошмара».
— А ну иди сюда со своим мужиком! — приказал главарь и выхватил у нее из руки сигарету. — Как тебя угораздило выйти за черномазого?
— Мы же в Америке, — сказала она. — У нас здесь свобода. Не то что у тебя на родине.
— Прекрати мне тут петь про родину! — возмутился он. — Я американец, я здесь живу с пяти лет!
— Но по рождению—то ты русский.
— Никакой я не русский! — рявкнул парень, краснея от злости. — Не имею ничего общего с этой большевистской бодягой, о которой все моя мамаша толкует. Я американец, леди, и поступаю по-американски. Если до сих пор не усекла — так напрягись. Тоже мне тут…
Так, хорошо. Кое-что вытянуть уже удалось.
Дженна не знала, что сделать, чтобы умаслить Винсента. Заплакать? Попросить прощения? Или напустить на себя холода и негодования?
Впрочем, это было неважно — он все равно с ней не разговаривал.
Они молча стояли в лифте, который вез их в пентхаус. Она ненавидела эти апартаменты на самом верху отеля. Выходя за Винсента, она представляла себе, как они поселятся в роскошном доме в охраняемом жилом комплексе — как Джоли с Нандо. Но нет, они были вынуждены жить в отеле, где она всегда была у Винсента на виду.
Ну что она сделала такого ужасного? Ну посидела в джакузи с кинозвездой. Другой бы порадовался….
Вот бы сфотографироваться с Энди Дейлом! Не будь Винсент таким занудой, она бы принесла свою одноразовую камеру и попросила щелкнуть их пару раз.
Ей не терпелось обзвонить подружек и рассказать, как она провела полночи с Энди Дейлом — героем их любимых фильмов. Все умрут от зависти.
Черт бы побрал этого Винсента! Все испортил. Вечно он так.
Они молча вошли в квартиру.
— Винсент… — начала было Дженна, решив все же сказать свое слово.
— Я сегодня не желаю с тобой разговаривать, — оборвал муж ледяным тоном. — Ложись спать. Завтра поговорим.
— Подумаешь, папаша нашелся!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
— Я дам тебе все, о чем ты мечтаешь в жизни, — продолжал Дин, вынимая кольцо из футляра и протягивая ей. — И не только тебе — Винсенту тоже. Он будет учиться в лучших учебных заведениях, сможет заниматься тем, к чему у него будет интерес. Юриспруденцией, наукой, футболом — что пожелает.
— Я… Мне… мне надо подумать, — пролепетала Дэни, вертя в руке кольцо.
«Да, это надо обдумать, потому что никакого влечения к нему я не чувствую. Мне вообще, кажется, никогда не захочется быть ни с каким мужчиной».
— О чем тут думать? — озадаченно посмотрел на нее Дин. — Надень кольцо. Давай хотя бы обручимся.
— Дин, дай мне время, — попросила Дэни, возвращая кольцо. — Я еще даже не развелась.
— Я найму тебе лучшего в городе адвоката по бракоразводным делам.
Дэни потупилась.
— Я хочу, чтобы ты знал: твое предложение для меня большая честь.
— Это отказ?
— Это неопределенный ответ.
Он улыбнулся:
— Что ж, уже неплохо. Это я переживу.
— Надеюсь, — мягко произнесла Дэни. — Потому что пока мы остановимся на этом.
— Пока? — переспросил он и взял ее за руку.
— Да, Дин, пока.
ГЛАВА 26
Вторник, 10 июля 2001 года
— Немедленно подгоните фургон! — прокричала Мэдисон в трубку. — Хватит заниматься ерундой. Мы все висим на волоске. Двое уже убиты. Вы это понимаете? Двоих они уже убили. Сейчас же давайте машину! Клянусь, я вас так ославлю в своем репортаже, что вы не обрадуетесь! Действуйте, черт бы вас побрал!
— Детка, а ты у нас с характером! — восхищенно изрек один из налетчиков, тоже снявший маску.
Главарь бросил в его сторону сердитый взгляд, но тот замолкать не собирался.
— И фигурка — что надо, — осклабился он и многозначительно потер себя по низу живота. — Меня это возбуждает.
— Ты тут не для того, чтобы трахаться! — проревел главарь. — Твоя забота — бабки! Посмотри, сколько там у нас в мешке?
— Неплохо сработали, — встрял третий — тот, что собирал добычу в черный мешок для мусора. — Пара «Ролексов», восемь трубок, бабьи побрякушки и куча…
— Надо скорей отсюда выбираться, пока нас не вздернули за задницу! — перебил главарь.
— Уже давно никто людей не вешает, — поправила Мэдисон, убирая со лба выбившуюся прядь. — Поджаривают на электрическом стуле. Вот что с вами будет, если вы застрелите кого-нибудь еще.
— Думаешь, испугала? — вскинулся главарь. — Да мы вас всех, козлов, замочим, если захотим! Мне это по фигу!
Мэдисон поняла, что им действительно все «по фигу». Для них это очередное дело, а если гибнут люди — и черт с ними.
— У вас что, боевое крещение? — поинтересовалась она. — В таком случае вам следовало ограбить банк.
— С вами, богачами, со смеху помрешь, — оскалился парень. — Зачем грабить банк, когда вот они вы, красавчики, сидите во всех своих побрякушках? Входишь, выпускаешь несколько пуль в потолок, забираешь, что у кого есть, и идешь себе. Если бы этот ублюдок не вытащил пушку, мы бы уже давно свалили. А кстати, что ты вообще пописываешь? — поинтересовался он и потянулся к стойке бара за пачкой «Лаки страйк».
— Я работаю в журнале, — ответила Мэдисон.
— Что еще за журнал?
У него были три серьги в ухе и совершенно дурные глаза. Ни под какие неонацистские группировки они не подходили. Нет, эти ребята явно работали сами по себе, отчего ситуация представлялась еще более опасной.
— Журнал называется «Манхэттен стайл», — ответила Мэдисон, глядя ему в глаза. — Можно мне сигаретку?
— Ну у тебя и нервы, леди! — сказал он, но сигаретой угостил.
Так. Кажется, немного продвинулись.
— А теперь ты мне о себе расскажи, — попросила она, рассчитывая пощекотать его тщеславие. — Если буду о тебе писать, люди захотят знать, зачем ты это делаешь.
— Все очень просто, — сказал он и бросил ей пачку картонных спичек. — Я хочу иметь все дерьмо, которое рекламируют по ящику, — тачку, «Ролекс», дом, гребаный тур на Гавайи.
Она вгляделась в его лицо — удлиненное, узкое, с заострившимися чертами.
— Ты американец?
— Какого хрена ты спрашиваешь?! А кто же еще?
— А родители твои откуда?
— Ты что, психотерапевт? Такую одну в «Клане Сопрано» показывали.
Так. Стало быть, в его доме или квартире есть кабельное телевидение. Может, он даже живет с родителями, а те понятия не имеют, чем их сынок промышляет.
— Подозреваю, что родители у тебя русские или поляки, — наудачу предположила Мэдисон и закурила, хотя только недавно бросила.
— Русские, ну и что? Тебе-то какое дело?
— Зачем ты с этой дрянью разговариваешь? Она же хочет тебя разжалобить, чтоб ты их всех отпустил! — накинулся на него второй бандит.
Глаза у него были нехорошие, а на шее сбоку — татуировка в виде черной змейки.
«Тем легче будет тебя опознать, — мелькнуло в голове у Мэдисон. — Если, конечно, мы выберемся из этого кошмара».
— А ну иди сюда со своим мужиком! — приказал главарь и выхватил у нее из руки сигарету. — Как тебя угораздило выйти за черномазого?
— Мы же в Америке, — сказала она. — У нас здесь свобода. Не то что у тебя на родине.
— Прекрати мне тут петь про родину! — возмутился он. — Я американец, я здесь живу с пяти лет!
— Но по рождению—то ты русский.
— Никакой я не русский! — рявкнул парень, краснея от злости. — Не имею ничего общего с этой большевистской бодягой, о которой все моя мамаша толкует. Я американец, леди, и поступаю по-американски. Если до сих пор не усекла — так напрягись. Тоже мне тут…
Так, хорошо. Кое-что вытянуть уже удалось.
Дженна не знала, что сделать, чтобы умаслить Винсента. Заплакать? Попросить прощения? Или напустить на себя холода и негодования?
Впрочем, это было неважно — он все равно с ней не разговаривал.
Они молча стояли в лифте, который вез их в пентхаус. Она ненавидела эти апартаменты на самом верху отеля. Выходя за Винсента, она представляла себе, как они поселятся в роскошном доме в охраняемом жилом комплексе — как Джоли с Нандо. Но нет, они были вынуждены жить в отеле, где она всегда была у Винсента на виду.
Ну что она сделала такого ужасного? Ну посидела в джакузи с кинозвездой. Другой бы порадовался….
Вот бы сфотографироваться с Энди Дейлом! Не будь Винсент таким занудой, она бы принесла свою одноразовую камеру и попросила щелкнуть их пару раз.
Ей не терпелось обзвонить подружек и рассказать, как она провела полночи с Энди Дейлом — героем их любимых фильмов. Все умрут от зависти.
Черт бы побрал этого Винсента! Все испортил. Вечно он так.
Они молча вошли в квартиру.
— Винсент… — начала было Дженна, решив все же сказать свое слово.
— Я сегодня не желаю с тобой разговаривать, — оборвал муж ледяным тоном. — Ложись спать. Завтра поговорим.
— Подумаешь, папаша нашелся!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97