Узкое лицо с высокими скулами, черные как смоль волосы, разделенные посередине пробором. Она была в новеньком с иголочки желтом костюме от Диора, а я — в свободном платье от Ива Сен-Лорана.
Мы заказали по коктейлю с шампанским, дыню и бифштексы. Что делать, приходится всю жизнь сидеть на диете.
— Расскажи мне все, — попросила я.
Сара мечтательно улыбнулась.
— Фонтэн, милая, если ты не отведала восточных страстей, то считай, что еще не жила. Я улыбнулась в ответ.
— Предпочитаю, чтобы мои мужчины были… скажем, подлиннее. Она хихикнула.
— Фокус не в длине, а в умении.
— А по мне — лишь бы побольше да почаще!
Обед пролетел незаметно. Обожаю болтать с Сарой. Мы с ней одного поля ягода.
Позже я позвонила Бенджамину:
— Дорогой, мне пришла в голову чудная мысль. Почему нам не открыть новый «Хобо» здесь? Да, в Нью-Йорке. Ты можешь отправить сюда Тони на несколько дней? Да хоть сейчас или в крайнем случае завтра. Ты прелесть, конечно, я соскучилась. Да, дорогой, — пусть секретарша перезвонит мне и скажет, когда вылетает Тони. Да, скоро уже вернусь. Я тоже тебя люблю. Целую. Пока.
Бедный, старенький Бенджамин. Он и в самом деле свято верит, что я люблю его. До чего же все-таки мужчины самонадеянны! Неужто он не смотрится в зеркало?
Что ж, сегодня я приглашена на вечеринку к Сидвеллам. Ошарашу-ка я их своим новым туалетом. А когда они увидят Тони, то и вовсе рты пораскрывают. Вот будет потеха!
Глава 10. ТОНИ
Сейчас уже четыре часа дня, а Гнусик все торчит у меня, и избавиться от нее нет никакой возможности. Сегодня у нее выходной, и она использует его на всю катушку. Спит как сурок, лица совсем не видно под спутанными волосами. А то, что видно, в дневном свете почему-то оранжевого цвета. Гнусик уверяет, что на фотографиях ее физиономия выходит просто сногсшибательно. Жуткая задавака. Я тоже честолюбив, но с ней не сравнить. Как бы мне выдворить ее из своей постели, да заодно и из своей жизни?
Я тихонечко похлопал ее по плечу. Гнусик отвернулась и негромко засопела. Черт побери, я знаю, как мог бы ее разбудить, но мне этого так не хочется.
Я сходил в ванную, принял душ и умылся. Сварил кофе и врубил телевизор на полную громкость. Гнусик не отреагировала. Я бесцеремонно растолкал ее. Она вздохнула и потянулась, протянув ко мне свои паучьи лапки. Я уклонился. Гнусик раскрыла заспанные глазки и проныла:
— Идем в постельку, милый.
Господи, чего бы я только не отдал, чтобы Сэмми избавил ее от меня!
— Вставай', Джанин, — сказал я. — Скоро моя мать приедет.
— Твоя мать? — Ее словно током подбросило, и она села, явив моему взору роскошные пышные груди, увенчанные оранжевыми сосками. Прямо с центрального разворота «Плейбоя». Очень клево.
— Да, представь себе. Раз в год мамочка меня навещает, и именно сегодня сей знаменательный день.
— Проклятие! — изрыгнула Джанин и выползла из постели.
Тело у нее изумительное. А вот лицо без макияжа — одутловатое и бесцветное. Поразительно, что делает косметика с женщиной. Джанин проковыляла в ванную и закрыла за собой дверь. Я поздравил себя с удачной выдумкой про мамашу и быстренько прибрался. Мне оставалось только выйти на улицу, перекусить где-нибудь, и я мог ехать к Александре. А гнездышко должно быть в порядке — на тот случай, если девочке захочется взглянуть на него.
Джанин вынырнула из ванной полчаса спустя — лицо на месте, сама затянута в свитер и в сверхкороткую юбчонку. Вообще-то мини плохо смотрелось на ее фигуре. Впрочем, Джанин делала вид, что ей на это наплевать. Я уже собрал ее вещички, чтобы она не передумала.
Джанин растянула губы в прохладной улыбке.
— Пока, крошка, — бросила она. — До скорого. Прощай, Гнусик! Я позвонил Сэмми.
— Ну и ночка выдалась, — заныл он. — Эта плюгавая сучка впилась в меня, как заноза. Ни минуты покоя не дала.
— Хочешь пожрать? — спросил я, не слишком, впрочем, сочувственно.
— Да, заскочи за мной.
Я сел в свою развалюху и пять минут спустя был уже у Сэмми. Ездил я на стареньком «Фольксвагене», который оставила мне одна подружка на то время, что улетела на гастроли. По дороге я обдумывал, не удастся ли уговорить Сэмми одолжить мне на вечер его авто. Машина Сэмми почему-то заводит девчонок — приземистая, вытянутая, с ревущим двигателем — секс-символ, одним словом, фалло-авто.
Выглядел Сэмми просто кошмарно — в халате, небритый, заспанный.
— Все, завязываю с малолетками, — провозгласил он. — Никаких сил на них не хватит.
Мы заскочили в ближайший ресторанчик, где Сэмми поделился со мной живописующими подробностями о сексуальных вывертах и неуемной энергии пятнадцатилетней шлюшки.
— И в довершение всего, — завершил он свой печальный рассказ, — уходя, она слямзила пятерку со стола у кровати. Hy и нравы! Все наша свобода!
Я взглянул на часы. Половина седьмого — пора возвращаться домой, переодеваться и мчать к Александре.
— Какие у тебя планы на вечер, Сэмюэл?
— Завалюсь пораньше спать, я вконец измотан.
— Можешь одолжить мне свою тачку?
— Зачем? Ты же сейчас на колесах.
— Понимаешь, Сэмми, у меня сегодня очень важное свидание. Не могу же я сажать девушку в такую телегу.
— А кто она? — В голосе Сэмми прозвучало нескрываемое любопытство. Точно у старой девы.
Я постарался ответить как можно более безразлично:
— Ты, наверное, и не вспомнишь. Вчера сидела с нами — Александра.
— Господи! — изумился Сэмми. — Она же совершенно не в твоем вкусе. Ты предпочитаешь более шустрых…
— Она мне нравится, — отрезал я. — Так дашь тачку?
— Конечно, только к восьми утра ты должен ее вернуть.
Он бросил мне связку ключей, а я взамен отдал ему ключи от «фодькса». Славный все-таки парень этот Сэмми.
Когда я вернулся домой, телефон надрывался, а под дверью лежала телеграмма. Я снял трубку, а другой рукой надорвал желтовато-коричневый конверт.
— Мистер Блейк? — ворвался в мое ухо скрипучий деловой женский голос. — С вами говорит Элис, секретарша Бенджамина Халеда. Я целый день пытаюсь до вас дозвониться, но у вас, видимо, аппарат поврежден.
Я всегда снимаю трубку, когда ложусь спать.
— Да, — подтвердил я. — Уже исправили. Что могло случиться? Может, Фонтэн попала в аварию?
— Мистер Халед желает, чтобы вы вылетели в Нью-Йорк и выяснили, стоит ли открывать там филиал «Хобо».
— Ото! — только и смог выдавить я.
— Мистер Халед хочет, чтобы вы вылетели немедленно. Я заказала вам билет на восьмичасовой рейс, но вы вряд ли успеете. Правда, если вы немедленно…
— Не могу, — прервал я. — Сегодня я повязан по рукам и ногам. У нас похороны в семье. Врун я всегда был отъявленный.
— О… — секретарша замялась. — А завтра, в семь сорок пять утра вас устроит?
Что же стряслось, черт побери? Почему такая спешка? Конечно, я буду радувидеть Нью-Йорк, но что за паника такая?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
Мы заказали по коктейлю с шампанским, дыню и бифштексы. Что делать, приходится всю жизнь сидеть на диете.
— Расскажи мне все, — попросила я.
Сара мечтательно улыбнулась.
— Фонтэн, милая, если ты не отведала восточных страстей, то считай, что еще не жила. Я улыбнулась в ответ.
— Предпочитаю, чтобы мои мужчины были… скажем, подлиннее. Она хихикнула.
— Фокус не в длине, а в умении.
— А по мне — лишь бы побольше да почаще!
Обед пролетел незаметно. Обожаю болтать с Сарой. Мы с ней одного поля ягода.
Позже я позвонила Бенджамину:
— Дорогой, мне пришла в голову чудная мысль. Почему нам не открыть новый «Хобо» здесь? Да, в Нью-Йорке. Ты можешь отправить сюда Тони на несколько дней? Да хоть сейчас или в крайнем случае завтра. Ты прелесть, конечно, я соскучилась. Да, дорогой, — пусть секретарша перезвонит мне и скажет, когда вылетает Тони. Да, скоро уже вернусь. Я тоже тебя люблю. Целую. Пока.
Бедный, старенький Бенджамин. Он и в самом деле свято верит, что я люблю его. До чего же все-таки мужчины самонадеянны! Неужто он не смотрится в зеркало?
Что ж, сегодня я приглашена на вечеринку к Сидвеллам. Ошарашу-ка я их своим новым туалетом. А когда они увидят Тони, то и вовсе рты пораскрывают. Вот будет потеха!
Глава 10. ТОНИ
Сейчас уже четыре часа дня, а Гнусик все торчит у меня, и избавиться от нее нет никакой возможности. Сегодня у нее выходной, и она использует его на всю катушку. Спит как сурок, лица совсем не видно под спутанными волосами. А то, что видно, в дневном свете почему-то оранжевого цвета. Гнусик уверяет, что на фотографиях ее физиономия выходит просто сногсшибательно. Жуткая задавака. Я тоже честолюбив, но с ней не сравнить. Как бы мне выдворить ее из своей постели, да заодно и из своей жизни?
Я тихонечко похлопал ее по плечу. Гнусик отвернулась и негромко засопела. Черт побери, я знаю, как мог бы ее разбудить, но мне этого так не хочется.
Я сходил в ванную, принял душ и умылся. Сварил кофе и врубил телевизор на полную громкость. Гнусик не отреагировала. Я бесцеремонно растолкал ее. Она вздохнула и потянулась, протянув ко мне свои паучьи лапки. Я уклонился. Гнусик раскрыла заспанные глазки и проныла:
— Идем в постельку, милый.
Господи, чего бы я только не отдал, чтобы Сэмми избавил ее от меня!
— Вставай', Джанин, — сказал я. — Скоро моя мать приедет.
— Твоя мать? — Ее словно током подбросило, и она села, явив моему взору роскошные пышные груди, увенчанные оранжевыми сосками. Прямо с центрального разворота «Плейбоя». Очень клево.
— Да, представь себе. Раз в год мамочка меня навещает, и именно сегодня сей знаменательный день.
— Проклятие! — изрыгнула Джанин и выползла из постели.
Тело у нее изумительное. А вот лицо без макияжа — одутловатое и бесцветное. Поразительно, что делает косметика с женщиной. Джанин проковыляла в ванную и закрыла за собой дверь. Я поздравил себя с удачной выдумкой про мамашу и быстренько прибрался. Мне оставалось только выйти на улицу, перекусить где-нибудь, и я мог ехать к Александре. А гнездышко должно быть в порядке — на тот случай, если девочке захочется взглянуть на него.
Джанин вынырнула из ванной полчаса спустя — лицо на месте, сама затянута в свитер и в сверхкороткую юбчонку. Вообще-то мини плохо смотрелось на ее фигуре. Впрочем, Джанин делала вид, что ей на это наплевать. Я уже собрал ее вещички, чтобы она не передумала.
Джанин растянула губы в прохладной улыбке.
— Пока, крошка, — бросила она. — До скорого. Прощай, Гнусик! Я позвонил Сэмми.
— Ну и ночка выдалась, — заныл он. — Эта плюгавая сучка впилась в меня, как заноза. Ни минуты покоя не дала.
— Хочешь пожрать? — спросил я, не слишком, впрочем, сочувственно.
— Да, заскочи за мной.
Я сел в свою развалюху и пять минут спустя был уже у Сэмми. Ездил я на стареньком «Фольксвагене», который оставила мне одна подружка на то время, что улетела на гастроли. По дороге я обдумывал, не удастся ли уговорить Сэмми одолжить мне на вечер его авто. Машина Сэмми почему-то заводит девчонок — приземистая, вытянутая, с ревущим двигателем — секс-символ, одним словом, фалло-авто.
Выглядел Сэмми просто кошмарно — в халате, небритый, заспанный.
— Все, завязываю с малолетками, — провозгласил он. — Никаких сил на них не хватит.
Мы заскочили в ближайший ресторанчик, где Сэмми поделился со мной живописующими подробностями о сексуальных вывертах и неуемной энергии пятнадцатилетней шлюшки.
— И в довершение всего, — завершил он свой печальный рассказ, — уходя, она слямзила пятерку со стола у кровати. Hy и нравы! Все наша свобода!
Я взглянул на часы. Половина седьмого — пора возвращаться домой, переодеваться и мчать к Александре.
— Какие у тебя планы на вечер, Сэмюэл?
— Завалюсь пораньше спать, я вконец измотан.
— Можешь одолжить мне свою тачку?
— Зачем? Ты же сейчас на колесах.
— Понимаешь, Сэмми, у меня сегодня очень важное свидание. Не могу же я сажать девушку в такую телегу.
— А кто она? — В голосе Сэмми прозвучало нескрываемое любопытство. Точно у старой девы.
Я постарался ответить как можно более безразлично:
— Ты, наверное, и не вспомнишь. Вчера сидела с нами — Александра.
— Господи! — изумился Сэмми. — Она же совершенно не в твоем вкусе. Ты предпочитаешь более шустрых…
— Она мне нравится, — отрезал я. — Так дашь тачку?
— Конечно, только к восьми утра ты должен ее вернуть.
Он бросил мне связку ключей, а я взамен отдал ему ключи от «фодькса». Славный все-таки парень этот Сэмми.
Когда я вернулся домой, телефон надрывался, а под дверью лежала телеграмма. Я снял трубку, а другой рукой надорвал желтовато-коричневый конверт.
— Мистер Блейк? — ворвался в мое ухо скрипучий деловой женский голос. — С вами говорит Элис, секретарша Бенджамина Халеда. Я целый день пытаюсь до вас дозвониться, но у вас, видимо, аппарат поврежден.
Я всегда снимаю трубку, когда ложусь спать.
— Да, — подтвердил я. — Уже исправили. Что могло случиться? Может, Фонтэн попала в аварию?
— Мистер Халед желает, чтобы вы вылетели в Нью-Йорк и выяснили, стоит ли открывать там филиал «Хобо».
— Ото! — только и смог выдавить я.
— Мистер Халед хочет, чтобы вы вылетели немедленно. Я заказала вам билет на восьмичасовой рейс, но вы вряд ли успеете. Правда, если вы немедленно…
— Не могу, — прервал я. — Сегодня я повязан по рукам и ногам. У нас похороны в семье. Врун я всегда был отъявленный.
— О… — секретарша замялась. — А завтра, в семь сорок пять утра вас устроит?
Что же стряслось, черт побери? Почему такая спешка? Конечно, я буду радувидеть Нью-Йорк, но что за паника такая?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57