У него здесь никого нет, ты же знаешь. Вся его семья в Израиле. Я не знаю, что он будет делать.
– А где ребенок?
– Нянька забрала его.
– Она оставила какую-нибудь записку? Как-то объяснила?
Исаак покачал головой.
– Ничего. Она принимала успокоительные таблетки, снотворное. И всякая мелочь могла довести ее до жуткого состояния.
– Если б я знала. Не уверена, что очень доброжелательно к ней относилась. Если б я знала, что она больна…
– А я, ты думаешь, как себя чувствую? – прервал ее Исаак. – Я бы мог помочь ей больше, чем кто-либо еще, а вместо этого, я только все усложнил. Мы же были любовниками, ты знаешь.
– Да, я знала. Она сказала мне.
– Несколько дней назад я сказал ей, что мы должны расстаться. Я любил ее, но Дайан – мой лучший и самый дорогой друг, и я больше не мог так. Она была в бешенстве, не слушала никаких оправданий.
Клео кивнула:
– Я знаю.
– Она рассказала мне об американце. По-моему, она думала, что я стану ревновать. И я ревновал. В последний раз, когда я говорил с ней, она собиралась ехать с ним в Штаты. Собиралась?
– Он женат. Еще один отказ для нее. Наверное, все это вместе и набралось.
– Я тоже так думаю. Боже, мне кажется, я должен что-то сделать. Но что?
– Я не знаю. И я так же себя чувствую. Но я не знала, что она в депрессии, я думала, что она просто переменилась.
Клео встала.
– Надо мне пойти и повидать Дайана?
– Я думаю, будет лучше, если он побудет один.
– Я хотела бы прийти на похороны. Могу я что-нибудь сделать?
– Я передам Дайану.
Словно в тумане, Клео вернулась к машине. Ей хотелось рыдать. Ей хотелось расплакаться так, как Дайан. Но она не могла, слез не было. Просто пустота и тупое чувство невероятности.
Вернувшись в гостиницу, она позвонила Шепу.
– С твоими проблемами покончено, – сказала она ему.
– Чудесно! – воскликнул он. – Я знал, что ты сможешь. Что было? Что она сказала?
– Она не сказала ничего. Она покончила с собой сегодня утром.
И Клео тихо положила трубку. Да, мерзавец, она покончила с собой, и ты ей немало в этом помог. Я надеюсь, ты подавишься на следующей же женщине, которую затащишь к себе для послеполуденной палки.
Стелла стала отменна в своем черном платье от Ив Сан-Лорана, ее короткие пепельные волосы были уложены Риччи Бэрнсом.
– Вы смотритесь как сестры, – с энтузиазмом заметил Никай, здороваясь с Клео. – Никто не поверит, что Стелла – твоя мать.
– Не будь смешным, дорогуша, – отчитала его Стелла. – Все знают, что я старая карга.
Она продела свою узкую руку под руку Майка и, кокетничая, пролепетала:
– А как поживает второй самый привлекательный мужчина из тех, которых я знаю?
– А кто первый? Я убью его, – изобразил гнев Майк.
– Конечно же, мой муж, – засмеялась Стелла. – Клео, дорогая, Майк выглядит абсолютно роскошно, что ты с ним делала?
Мамочка, он перетрахал множество блондинок, хотелось сказать Клео, – и это всегда его красит.
Вместо этого, она слегка улыбнулась и выразила восхищение новым кольцом – с рубином и бриллиантами, – которое надела мать.
– Подарок от Никая, – созналась Стелла. – Он балует меня, не правда ли, дорогой?
Никай радостно согласился.
– Если не я тебя буду баловать, этим займется кто-нибудь другой.
Какой ошибкой было приходить сюда, подумала Клео. Какая скучная, эгоистичная у нее мать. Все, что ей надо было в этой жизни, это подарки, комплименты и некоторая мера обожания. Хер с ней, и хер с Никаем, и с Майком тоже.
– Ты выглядишь уставшей, дорогуша, – заметила Стелла.
– Я и устала. День был отвратительный. Ты помнишь мою подругу Доминик?
– Ту чудную девушку с изумительными рыжими волосами?
– Да, ту самую. Она сегодня покончила с собой.
– О, дорогая, как ужасно. Майк, дорогой, ты не нальешь мне немножечко мартини, это все там, в графине на столе.
И это все, изумилась Клео. О, дорогуша, как ужасно. И это единственное, что Стелла может сказать о Доминик? Она же знала ее, помнила. Даже Майк, когда ему она сказала об этом, был более участлив, а ведь он даже не знал Доминик.
– Мне кажется, – сказала Стелла, – что после ужина нам нужно будет разгуляться и отправиться в Аннабель, поесть их роскошного шоколадного мороженого.
– Невероятно! – пробормотала Клео.
– Что, дорогуша? – спросила Стелла.
– Ничего. Тебе не понять.
– А как насчет партии в кости, Майк? – спросил Никай. – Ты ведь играешь, да?
– Давай, – Майк бросил взгляд на Клео: не возражает ли она.
– Пожалуйста.
После поездки в Хэмстед, весь день был как в тумане. Она позвонила Шепу. Проверила, как напечатала ей машинистка статью о Дэниэле Онеле. Сделала пару деловых звонков. Потом отправилась на улицу и бродила по Гайд-парку.
Она совсем забыла об ужине у Стеллы и о том, что договорилась встретиться с Майком. Когда он объявился у нее в гостинице, оставалось только одно: взять его с собой к Стелле. В конце концов он все еще ее муж, а поскольку Стелла ничего не знала об их проблемах, странного в этом ничего не было бы.
И вот они пришли, и она почувствовала себя в ловушке. Ее единственные родственники, и ей совершенно без разницы, увидит ли она их когда-нибудь еще. Почему ты должна кого-то любить только потому, что это твоя мать?
С того времени, как она стала себя помнить, Стелла всегда пыталась внушить ей, что она дурнушка, неполноценна и глупа. Как молода твоя мамочка! – в восхищении и зависти восклицали друзья по школе. Как она красива!
Так, черт побери, и должно было быть. Все свое время, свободное от сна, Стелла проводила у массажисток, в парикмахерских, в салонах красоты или за городом – в клубах здоровья.
Пока матери других детей ходили с ними по зоопаркам, либо же катались на лодках по пруду в Риджент-парке, мать Клео зарабатывала себе зимний загар на Ямайке.
– Не приводи друзей домой, – любила жаловаться Стелла, – они такие шумные, я не могу отдохнуть нормально.
Кое-как Клео просидела за ужином. Надо признать, она была рада, что и Майк был там. Он на всю катушку пустил в ход свое очарование и тем самым спас вечер. Стелла любила его. Весь вечер он говорил ей, как она молода, желанна и роскошна.
Когда вновь заговорили о том, чтобы отправиться в Аннабель, Клео отказалась.
– Вечер был чудесный – солгала она. – Но я так устала, что просто не выдержу.
– Тебе бы следовало принимать пшеничные отруби и мед, – выговорила ей Стелла. – Это даст тебе много энергии и просто чудеса сотворит с твоей кожей.
Она уставилась на Клео.
– Ты уже приближаешься к такому возрасту, дорогуша, когда надо бы ухаживать за кожей.
Как любила говорить Джинни – раз в день по полному рту спермы, и никаких докторов не нужно, – и к чертям собачьим все эти кремы для лица.
– Спокойной ночи, Стелла, – Клео поцеловала мать в щеку.
– Спокойной ночи, дорогуша, и напиши мне, когда вернешься к себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69