Она по-прежнему не двигалась – стояла метрах в пяти от него, будто школьница, благовоспитанно сложив руки за спиной; лица в темноте было не разглядеть.
– Уилкокс. Слушаю.
Биг Т. вздрогнул от неожиданности. Стараясь не шевелиться и говорить как можно тише, словно боясь спугнуть дикую кошку, он произнес:
– Шеф… За воротами стоит женщина…
– Кто она?
– Не знаю. Молодая. Длинные черные волосы. Розовое платье.
– Что она делает?
– Ничего. Смотрит на меня.
– Вели ей назвать себя, поднять руки вверх и подойти – но не подпускай ближе чем на три метра. Мидли пусть тебя прикроет.
– Он пошел за содовой. От жажды сдохнуть можно.
– Черт! Давай, зови ее; Бойлз и остальные сейчас подъедут. Только не упусти, Биг Т., это наш единственный след. И говори, все время говори со мной.
Биг Т. с величайшей осторожностью открыл дверцу. Женщина стояла там же. Словно напевая что-то нежное, плавно покачивала бедрами. Он направил на нее винтовку:
– Эй, вы там!
Она не откликнулась.
– А ну выходите! На свет!
Она тихонько усмехнулась, и волна жуткой вони ударила в лицо Бига Т. Он прицепил переговорное устройство к ремню, соединив себя с машиной его витым пластиковым проводом, и выпрямился во весь рост. Голос Уилкокса у него на животе подсказал:
– Теперь, как положено, предупреди ее!
– Немедленно выходите! После третьего предупреждения буду стрелять!
Женщина лениво потянулась, и у Бига Т. возникло ощущение, будто он видел, как длинный красный язык выскочил у нее изо рта и лизнул ночь. Он сощурил глаза.
– Ну и работенка!
На секунду его внимание отвлек жизнерадостный голос Мидли, и, когда он вновь взглянул на решетку, женщины уже не было.
– Черт, исчезла!
– Возвращайтесь в машину, поднимите все стекла, – приказал голос Уилкокса.
Озадаченный Мидли склонился к переднему сиденью, размахивая банкой пива:
– Что происходит?
– Слышал? Закрой дверцу.
Мидли послушно сел в машину. Биг Т. уселся рядом и с яростью захлопнул дверцу. Поднял стекло. Духота страшенная. И вонь стоит все еще ужасная – они заперли ее вместе с собой в машине. Он машинально взял банку пива – этот болван Мидли уже открыл ее. Но пить не решался, вглядываясь во мрак. Никого. Растворилась во мраке. Он прижался лбом к стеклу, пытаясь разглядеть что-нибудь в темноте. Поганый запах ласкал затылок.
– Ну и вонища!
– А я ничего не чувствую, – заявил Мидли.
Биг Т. с трудом удержался от нелицеприятных комментариев. Может, она спряталась под машиной и вот-вот выскочит как черт из табакерки и бросится на стекло. Одеревеневшими пальцами он понадежнее взялся за ружейный приклад. Мидли подавил отрыжку. И тут он увидел ее. Словно балерина раскинув руки, она танцевала на гребне кладбищенской стены. Он открыл дверцу, шагнул вперед и взял ее на прицел:
– Стоять! Спускайтесь вниз! Полицейский контроль! На стене уже никого не было. Или она свалилась вниз, по ту сторону стены? Но тогда бы я увидел… Бойлз и остальные вот-вот должны приехать, стоит их дождаться. Он рукавом отер пот со лба, наклонился, достал из машины уже открытую банку пива и поднес ее к губам.
Едва не подавился и тотчас все выплюнул – густая красная жидкость брызнула на корпус машины. Кровь, это же кровь! Брезгливо держа банку в вытянутой руке, он застыл в недоумении. Мидли с интересом посмотрел на него:
– Что, несвежее оказалось?
– Черт, это кровь! Кровь в пивной банке!
Он вздрогнул, услышав повелительный голос Уилкокса:
– Выброси ее. И возвращайся в машину.
Биг Т. уже забыл, что на поясе у него висит переговорное устройство. Уилкокс постоянно был на связи и внимательно следил за событиями.
Мидли слегка наклонился, его толстое красное лицо расплылось в хитрой улыбке.
– Я-то думал, что такому вояке, как вы, это должно понравиться – кровь…
– Спятил, что ли? Тебе смешно? Уймись и подвинься!
Мидли воздел вверх толстый, как сосиска, палец:
– Вон она!
Биг Т. резко развернулся – разрывные пули брызнули в пустоту. Никого. Он уже утратил свое обычное хладнокровие. Ну и придурок этот Мидли, я ему сейчас…
Мидли уже вышел из машины и шагал к воротам.
– Ты куда? Вернись!
– Лично меня эта баба не пугает. Я с удовольствием ею займусь!
– Мидли! Стой!
Мидли замер в двух метрах от него, стоя к нему спиной, – здоровенные руки спокойно висели вдоль тела, «смит и вессон» лежал в кобуре.
Биг Т. с облегчением вздохнул. Когда таким вот здоровенным буйволам приходит в голову закусить удила, остановить их бывает совсем непросто. Он открыл было рот, но тут же закрыл его. Что-то не так. Хотя вроде бы все нормально: форма, колбасообразные руки, бычья шея. Может, все оттого, что этот здоровенный телок так тихо стоит?
Тишину разорвал металлический голос Уилкокса:
– Что происходит?
– Не знаю, какое-то у меня странное чувство.
Биг Т. быстро окинул взглядом белую стену, решетку ворот, вновь посмотрел на Мидли – тот стоял все так же неподвижно, словно оловянный солдатик. И тут он увидел их. Туфли. Дамские модельные туфли на высоких каблуках; вполне приличные женские туфли – если не считать того, что они на Мидли.
– Дьявол!
– В чем дело?
– Мидли… на нем бабьи туфли… Должно быть, из-за проклятого газа у меня начались галлюцинации.
– Бабьи туфли?
– Вот именно: этакие штучки на высоких каблуках, так странно…
Вдали показалась машина; она неслась на полной скорости, так что шины визжали. В ночи раздался низкий голос Мидли – тот по-прежнему стоял спиной; вонь накатила такая, что Бига Т. чуть не вырвало. Как от груды сгнивших трупов.
– Что – завидно стало, ты хотел бы такие же из кожи вьетнамца? Надо было заказать – из кожи той девчонки, той самой, которую ты взорвал гранатой; ей от роду не больше семи было – тоже мне, враг!
Внезапно их осветили фары. Старое сердце Бига Т. бешено колотилось – он вновь увидел перед собой искаженное болью личико девчонки, выскочившей из охваченной пламенем хижины, – весь живот у нее был разворочен. По щекам текли слезы пополам с кровью. Тогда он впервые в своей взрослой жизни заплакал.
Звучавший на поясе голос Уилкокса вернул его к действительности – он надрывно орал, и, должно быть, уже давно.
– Стреляй! Стреляй же, черт тебя дери!
– Что?
Голова Мидли грациозно развернулась на сто восемьдесят градусов – он решил оглянуться; толстые губы расплылись в блаженной улыбке. Биг Т. отчетливо слышал, как с треском сломались шейные позвонки, но Мидли, похоже, все было нипочем. Он смотрел на Бига Т. , маленькие свинячьи глазки горели почти фосфоресцирующим светом, ступни – параллельно друг дружке – стояли носками к воротам, а голова была вывернута назад.
– Ты, приятель, похоже, удивлен – «Колдуна» не смотрел, что ли? – издевался Мидли. – Ты, хрен старый, должно быть, неплохо поразвлекся с той вьетнамской девчонкой – наверное, прямо в живот, поглубже в горячие внутренности?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
– Уилкокс. Слушаю.
Биг Т. вздрогнул от неожиданности. Стараясь не шевелиться и говорить как можно тише, словно боясь спугнуть дикую кошку, он произнес:
– Шеф… За воротами стоит женщина…
– Кто она?
– Не знаю. Молодая. Длинные черные волосы. Розовое платье.
– Что она делает?
– Ничего. Смотрит на меня.
– Вели ей назвать себя, поднять руки вверх и подойти – но не подпускай ближе чем на три метра. Мидли пусть тебя прикроет.
– Он пошел за содовой. От жажды сдохнуть можно.
– Черт! Давай, зови ее; Бойлз и остальные сейчас подъедут. Только не упусти, Биг Т., это наш единственный след. И говори, все время говори со мной.
Биг Т. с величайшей осторожностью открыл дверцу. Женщина стояла там же. Словно напевая что-то нежное, плавно покачивала бедрами. Он направил на нее винтовку:
– Эй, вы там!
Она не откликнулась.
– А ну выходите! На свет!
Она тихонько усмехнулась, и волна жуткой вони ударила в лицо Бига Т. Он прицепил переговорное устройство к ремню, соединив себя с машиной его витым пластиковым проводом, и выпрямился во весь рост. Голос Уилкокса у него на животе подсказал:
– Теперь, как положено, предупреди ее!
– Немедленно выходите! После третьего предупреждения буду стрелять!
Женщина лениво потянулась, и у Бига Т. возникло ощущение, будто он видел, как длинный красный язык выскочил у нее изо рта и лизнул ночь. Он сощурил глаза.
– Ну и работенка!
На секунду его внимание отвлек жизнерадостный голос Мидли, и, когда он вновь взглянул на решетку, женщины уже не было.
– Черт, исчезла!
– Возвращайтесь в машину, поднимите все стекла, – приказал голос Уилкокса.
Озадаченный Мидли склонился к переднему сиденью, размахивая банкой пива:
– Что происходит?
– Слышал? Закрой дверцу.
Мидли послушно сел в машину. Биг Т. уселся рядом и с яростью захлопнул дверцу. Поднял стекло. Духота страшенная. И вонь стоит все еще ужасная – они заперли ее вместе с собой в машине. Он машинально взял банку пива – этот болван Мидли уже открыл ее. Но пить не решался, вглядываясь во мрак. Никого. Растворилась во мраке. Он прижался лбом к стеклу, пытаясь разглядеть что-нибудь в темноте. Поганый запах ласкал затылок.
– Ну и вонища!
– А я ничего не чувствую, – заявил Мидли.
Биг Т. с трудом удержался от нелицеприятных комментариев. Может, она спряталась под машиной и вот-вот выскочит как черт из табакерки и бросится на стекло. Одеревеневшими пальцами он понадежнее взялся за ружейный приклад. Мидли подавил отрыжку. И тут он увидел ее. Словно балерина раскинув руки, она танцевала на гребне кладбищенской стены. Он открыл дверцу, шагнул вперед и взял ее на прицел:
– Стоять! Спускайтесь вниз! Полицейский контроль! На стене уже никого не было. Или она свалилась вниз, по ту сторону стены? Но тогда бы я увидел… Бойлз и остальные вот-вот должны приехать, стоит их дождаться. Он рукавом отер пот со лба, наклонился, достал из машины уже открытую банку пива и поднес ее к губам.
Едва не подавился и тотчас все выплюнул – густая красная жидкость брызнула на корпус машины. Кровь, это же кровь! Брезгливо держа банку в вытянутой руке, он застыл в недоумении. Мидли с интересом посмотрел на него:
– Что, несвежее оказалось?
– Черт, это кровь! Кровь в пивной банке!
Он вздрогнул, услышав повелительный голос Уилкокса:
– Выброси ее. И возвращайся в машину.
Биг Т. уже забыл, что на поясе у него висит переговорное устройство. Уилкокс постоянно был на связи и внимательно следил за событиями.
Мидли слегка наклонился, его толстое красное лицо расплылось в хитрой улыбке.
– Я-то думал, что такому вояке, как вы, это должно понравиться – кровь…
– Спятил, что ли? Тебе смешно? Уймись и подвинься!
Мидли воздел вверх толстый, как сосиска, палец:
– Вон она!
Биг Т. резко развернулся – разрывные пули брызнули в пустоту. Никого. Он уже утратил свое обычное хладнокровие. Ну и придурок этот Мидли, я ему сейчас…
Мидли уже вышел из машины и шагал к воротам.
– Ты куда? Вернись!
– Лично меня эта баба не пугает. Я с удовольствием ею займусь!
– Мидли! Стой!
Мидли замер в двух метрах от него, стоя к нему спиной, – здоровенные руки спокойно висели вдоль тела, «смит и вессон» лежал в кобуре.
Биг Т. с облегчением вздохнул. Когда таким вот здоровенным буйволам приходит в голову закусить удила, остановить их бывает совсем непросто. Он открыл было рот, но тут же закрыл его. Что-то не так. Хотя вроде бы все нормально: форма, колбасообразные руки, бычья шея. Может, все оттого, что этот здоровенный телок так тихо стоит?
Тишину разорвал металлический голос Уилкокса:
– Что происходит?
– Не знаю, какое-то у меня странное чувство.
Биг Т. быстро окинул взглядом белую стену, решетку ворот, вновь посмотрел на Мидли – тот стоял все так же неподвижно, словно оловянный солдатик. И тут он увидел их. Туфли. Дамские модельные туфли на высоких каблуках; вполне приличные женские туфли – если не считать того, что они на Мидли.
– Дьявол!
– В чем дело?
– Мидли… на нем бабьи туфли… Должно быть, из-за проклятого газа у меня начались галлюцинации.
– Бабьи туфли?
– Вот именно: этакие штучки на высоких каблуках, так странно…
Вдали показалась машина; она неслась на полной скорости, так что шины визжали. В ночи раздался низкий голос Мидли – тот по-прежнему стоял спиной; вонь накатила такая, что Бига Т. чуть не вырвало. Как от груды сгнивших трупов.
– Что – завидно стало, ты хотел бы такие же из кожи вьетнамца? Надо было заказать – из кожи той девчонки, той самой, которую ты взорвал гранатой; ей от роду не больше семи было – тоже мне, враг!
Внезапно их осветили фары. Старое сердце Бига Т. бешено колотилось – он вновь увидел перед собой искаженное болью личико девчонки, выскочившей из охваченной пламенем хижины, – весь живот у нее был разворочен. По щекам текли слезы пополам с кровью. Тогда он впервые в своей взрослой жизни заплакал.
Звучавший на поясе голос Уилкокса вернул его к действительности – он надрывно орал, и, должно быть, уже давно.
– Стреляй! Стреляй же, черт тебя дери!
– Что?
Голова Мидли грациозно развернулась на сто восемьдесят градусов – он решил оглянуться; толстые губы расплылись в блаженной улыбке. Биг Т. отчетливо слышал, как с треском сломались шейные позвонки, но Мидли, похоже, все было нипочем. Он смотрел на Бига Т. , маленькие свинячьи глазки горели почти фосфоресцирующим светом, ступни – параллельно друг дружке – стояли носками к воротам, а голова была вывернута назад.
– Ты, приятель, похоже, удивлен – «Колдуна» не смотрел, что ли? – издевался Мидли. – Ты, хрен старый, должно быть, неплохо поразвлекся с той вьетнамской девчонкой – наверное, прямо в живот, поглубже в горячие внутренности?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86