Никогда прежде он этого не делал. Меня, конечно, там не оказалось, поэтому ему предложили замену – глупенького мальчика по имени Мостин. Но это не имело значения, потому что они в конечном счете так и не встретились. Но можете вы сказать мне, почему он не попросил о встрече с Гектором?
– Джордж, право же! Вы гоняетесь за призраками! Откуда мне знать, почему он не попросил о встрече со мной? Мы вдруг должны отвечать за неточности, допущенные другими? Что это еще за штуки?
– Вы с ним не ссорились? Может быть, в этом причина?
– С какой стати я стал бы ссориться с Владимиром? Он все драматизировал, Джордж. Все они становятся такими, эти старики, когда выходят на пенсию. – Тоби помолчал, словно давая понять, что и сам Смайли не чужд таких слабостей. – Им становится скучно, недостает активности, они хотят, чтобы их погладили – вот и выдумывают всякие небылицы.
– Но не всех их убивают насмерть, верно, Тоби? Это-то и не дает мне покоя, понимаете: причина и следствие Тоби ссорится с Владимиром сегодня. А назавтра Владимира застреливают из русского пистолета. В полиции это называется смущающей цепью событий.
– Джордж, вы что, с ума сошли! Что это еще за разговоры о ссоре! Я же сказал вам, что в жизни не ссорился со стариком!
– А Михель сказал, что ссорились.
– Михель? Вы разговаривали с Михелем?
– По словам Михеля, старик очень негодовал. «Гектор – человек никудышный», – твердил ему Владимир. Он в точности процитировал мне слова Владимира: «Гектор – человек никудышный». Михель, кстати, очень этому удивился. Владимир ведь всегда был высокого мнения о вас. Михель не мог понять, что между вами произошло, чтобы Владимир так к вам переменился. «Гектор – человек никудышный». Почему вы оказались никудышным, Тоби? Что произошло, отчего Владимир так настроился против вас? Понимаете, я хотел бы по возможности не вмешивать в это дело полицию. Ради всех нас.
Но оперативный работник в Тоби Эстерхейзи к этому времени окончательно проснулся, и он знал, что допросы, как и битвы, никогда не выигрывают, только проигрывают.
– Джордж, – произнес он скорее с состраданием, чем с обидой. – Я хочу сказать, ведь это же так очевидно, что вы меня на пушку берете. Знаете что? Какой-то старик понастроил воздушных замков, а вы уже собрались идти в полицию? Для этого Лейкон вас нанял? Эти кусочки вы собираете в кучу? Джордж?
На сей раз долгое молчание, казалось, привело к некому решению со стороны Смайли, и, когда он снова заговорил, казалось, будто времени у него в обрез. Голос зазвучал отрывисто, нетерпеливо.
– Владимир приходил к вам. Не знаю когда, но в последние несколько недель. Вы встречались с ним и говорили по телефону – из одного автомата в другой, или какая там у вас разработана техника. Он просил вас кое-что для него сделать. Вы отказали. Потому-то он и попросил о встрече с Максом, когда в пятницу звонил в Цирк. Он уже получил в ответ от Гектора «нет». И потому Гектор стал «никудышным».
На этот раз Тоби не пытался его прервать.
– И позвольте вам сказать: вы напуганы, – подытожил Смайли, намеренно не глядя на припухлость в кармане пиджака Тоби. – Вы знаете, кто убил Владимира, и подозреваете, что они могут убрать и вас. Вы даже думали, что это, возможно, и не я, не настоящий Ангел к вам пришел. – Он подождал, но Тоби не реагировал. И продолжил уже чуть мягче: – Помните, как говаривали в Саррате, Тоби, что страх выдает информацию без всяких препаратов? Сколько раз мы это повторяли! Что ж, я уважаю ваш страх, Тоби. И хочу побольше о нем узнать. Откуда он. Следует ли мне разделять его. Вот и все.
По-прежнему стоя у двери, прижав маленькие ладони к панелям, Тоби Эстерхейзи внимательно смотрел на Смайли, и в облике его ничто не менялось. Он даже умудрился дать понять своим глубоким, вопрошающим взглядом, что теперь его больше заботит Смайли, чем он сам. Затем, в соответствии с этой озабоченностью, он сделал шаг, потом другой, но как-то неуверенно, словно пришел к больному другу в больницу. Только тогда тоном, каким говорят у постели больного, он ответил на предъявленные ему обвинения вопросом, который сам Смайли тщательно прокручивал в мозгу на протяжении последних двух дней.
– Джордж! Будьте любезны, ответьте мне на один вопрос. Кто здесь, собственно, вопрошает? Джордж Смайли? Или Оливер Лейкон? Или Михель? Скажите, пожалуйста, кто вопрошает? – Не получив тотчас ответа, он продолжил продвижение по комнате, пока не дошел до обитого замызганным атласом табурета, на который и уселся с аккуратностью кота, положив каждую руку на колено. – Дело в том, что для человека официального, Джордж, вы задаете чертовски неофициальные вопросы, что меня и поражает. Я считаю, вы ведете себя весьма неофициально.
– Вы видели Владимира и говорили с ним. Что произошло? – Смайли ничуть не сбил с толку брошенный ему вызов. – Ответьте, и я скажу вам, кто тут ведет разговор.
В потолке, в углу, желтело мутноватое стекло величиной с квадратный метр, и тени, которые появлялись на нем, были ногами прохожих на улице. По какой-то причине Тоби устремил взгляд на это странное пятно – он словно читал там свое решение, как если бы на экране перед ним замелькала инструкция.
– Владимир выдал сигнал SOS, – произнес Тоби точно таким же тоном, что и прежде, – не уступая и не признаваясь. Он даже умудрился придать голосу такую интонацию, что в нем появилась предупреждающая нотка.
– Через Цирк?
– Через моих друзей, – сухо ответил Тоби.
– Когда?
Тоби назвал дату. Две недели тому назад. Аварийная встреча. Смайли спросил, где она состоялась.
– В Музее науки. – Тоби тут же обрел уверенность. – В кафе на верхнем этаже, Джордж. Мы пили кофе, любовались допотопными самолетами, свисающими с потолка. Вы все это доложите Лейкону, Джордж? Поступайте как знаете, о'кей? Я угощаю. Мне нечего скрывать.
– И он сделал вам предложение?
– Точно. Он сделал мне предложение. Хотел, чтобы я поработал на него осведомителем. Стал его верблюдом. Так мы шутили в старину, когда занимались Москвой, помните? Собрать информацию, перевезти через пустыню, доставить. «Тоби, у меня нет паспорта. Aidez – moi, mon ami, aidez – moi. Вы же знаете, как он разговаривал. Будто де Голль. Мы так его и звали Второй генерал. Помните?
– Что надо было везти?
– Он не уточнил. Какой-то документальный материал, небольшой, особенно и прятать-то ни к чему. Вот все, что он мне сказал.
– Для человека, прощупывающего обстановку, он, похоже, сказал немало.
– Зато он чертовски много спрашивал, – спокойно произнес Тоби, ожидая следующего вопроса Смайли.
– А куда? – продолжал выспрашивать Смайли. – Владимир тоже вам сказал?
– В Германию.
– Которую?
– В нашу. На север.
– Как бы случайная встреча? Тайник? Передача живьем? Какого рода встреча?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
– Джордж, право же! Вы гоняетесь за призраками! Откуда мне знать, почему он не попросил о встрече со мной? Мы вдруг должны отвечать за неточности, допущенные другими? Что это еще за штуки?
– Вы с ним не ссорились? Может быть, в этом причина?
– С какой стати я стал бы ссориться с Владимиром? Он все драматизировал, Джордж. Все они становятся такими, эти старики, когда выходят на пенсию. – Тоби помолчал, словно давая понять, что и сам Смайли не чужд таких слабостей. – Им становится скучно, недостает активности, они хотят, чтобы их погладили – вот и выдумывают всякие небылицы.
– Но не всех их убивают насмерть, верно, Тоби? Это-то и не дает мне покоя, понимаете: причина и следствие Тоби ссорится с Владимиром сегодня. А назавтра Владимира застреливают из русского пистолета. В полиции это называется смущающей цепью событий.
– Джордж, вы что, с ума сошли! Что это еще за разговоры о ссоре! Я же сказал вам, что в жизни не ссорился со стариком!
– А Михель сказал, что ссорились.
– Михель? Вы разговаривали с Михелем?
– По словам Михеля, старик очень негодовал. «Гектор – человек никудышный», – твердил ему Владимир. Он в точности процитировал мне слова Владимира: «Гектор – человек никудышный». Михель, кстати, очень этому удивился. Владимир ведь всегда был высокого мнения о вас. Михель не мог понять, что между вами произошло, чтобы Владимир так к вам переменился. «Гектор – человек никудышный». Почему вы оказались никудышным, Тоби? Что произошло, отчего Владимир так настроился против вас? Понимаете, я хотел бы по возможности не вмешивать в это дело полицию. Ради всех нас.
Но оперативный работник в Тоби Эстерхейзи к этому времени окончательно проснулся, и он знал, что допросы, как и битвы, никогда не выигрывают, только проигрывают.
– Джордж, – произнес он скорее с состраданием, чем с обидой. – Я хочу сказать, ведь это же так очевидно, что вы меня на пушку берете. Знаете что? Какой-то старик понастроил воздушных замков, а вы уже собрались идти в полицию? Для этого Лейкон вас нанял? Эти кусочки вы собираете в кучу? Джордж?
На сей раз долгое молчание, казалось, привело к некому решению со стороны Смайли, и, когда он снова заговорил, казалось, будто времени у него в обрез. Голос зазвучал отрывисто, нетерпеливо.
– Владимир приходил к вам. Не знаю когда, но в последние несколько недель. Вы встречались с ним и говорили по телефону – из одного автомата в другой, или какая там у вас разработана техника. Он просил вас кое-что для него сделать. Вы отказали. Потому-то он и попросил о встрече с Максом, когда в пятницу звонил в Цирк. Он уже получил в ответ от Гектора «нет». И потому Гектор стал «никудышным».
На этот раз Тоби не пытался его прервать.
– И позвольте вам сказать: вы напуганы, – подытожил Смайли, намеренно не глядя на припухлость в кармане пиджака Тоби. – Вы знаете, кто убил Владимира, и подозреваете, что они могут убрать и вас. Вы даже думали, что это, возможно, и не я, не настоящий Ангел к вам пришел. – Он подождал, но Тоби не реагировал. И продолжил уже чуть мягче: – Помните, как говаривали в Саррате, Тоби, что страх выдает информацию без всяких препаратов? Сколько раз мы это повторяли! Что ж, я уважаю ваш страх, Тоби. И хочу побольше о нем узнать. Откуда он. Следует ли мне разделять его. Вот и все.
По-прежнему стоя у двери, прижав маленькие ладони к панелям, Тоби Эстерхейзи внимательно смотрел на Смайли, и в облике его ничто не менялось. Он даже умудрился дать понять своим глубоким, вопрошающим взглядом, что теперь его больше заботит Смайли, чем он сам. Затем, в соответствии с этой озабоченностью, он сделал шаг, потом другой, но как-то неуверенно, словно пришел к больному другу в больницу. Только тогда тоном, каким говорят у постели больного, он ответил на предъявленные ему обвинения вопросом, который сам Смайли тщательно прокручивал в мозгу на протяжении последних двух дней.
– Джордж! Будьте любезны, ответьте мне на один вопрос. Кто здесь, собственно, вопрошает? Джордж Смайли? Или Оливер Лейкон? Или Михель? Скажите, пожалуйста, кто вопрошает? – Не получив тотчас ответа, он продолжил продвижение по комнате, пока не дошел до обитого замызганным атласом табурета, на который и уселся с аккуратностью кота, положив каждую руку на колено. – Дело в том, что для человека официального, Джордж, вы задаете чертовски неофициальные вопросы, что меня и поражает. Я считаю, вы ведете себя весьма неофициально.
– Вы видели Владимира и говорили с ним. Что произошло? – Смайли ничуть не сбил с толку брошенный ему вызов. – Ответьте, и я скажу вам, кто тут ведет разговор.
В потолке, в углу, желтело мутноватое стекло величиной с квадратный метр, и тени, которые появлялись на нем, были ногами прохожих на улице. По какой-то причине Тоби устремил взгляд на это странное пятно – он словно читал там свое решение, как если бы на экране перед ним замелькала инструкция.
– Владимир выдал сигнал SOS, – произнес Тоби точно таким же тоном, что и прежде, – не уступая и не признаваясь. Он даже умудрился придать голосу такую интонацию, что в нем появилась предупреждающая нотка.
– Через Цирк?
– Через моих друзей, – сухо ответил Тоби.
– Когда?
Тоби назвал дату. Две недели тому назад. Аварийная встреча. Смайли спросил, где она состоялась.
– В Музее науки. – Тоби тут же обрел уверенность. – В кафе на верхнем этаже, Джордж. Мы пили кофе, любовались допотопными самолетами, свисающими с потолка. Вы все это доложите Лейкону, Джордж? Поступайте как знаете, о'кей? Я угощаю. Мне нечего скрывать.
– И он сделал вам предложение?
– Точно. Он сделал мне предложение. Хотел, чтобы я поработал на него осведомителем. Стал его верблюдом. Так мы шутили в старину, когда занимались Москвой, помните? Собрать информацию, перевезти через пустыню, доставить. «Тоби, у меня нет паспорта. Aidez – moi, mon ami, aidez – moi. Вы же знаете, как он разговаривал. Будто де Голль. Мы так его и звали Второй генерал. Помните?
– Что надо было везти?
– Он не уточнил. Какой-то документальный материал, небольшой, особенно и прятать-то ни к чему. Вот все, что он мне сказал.
– Для человека, прощупывающего обстановку, он, похоже, сказал немало.
– Зато он чертовски много спрашивал, – спокойно произнес Тоби, ожидая следующего вопроса Смайли.
– А куда? – продолжал выспрашивать Смайли. – Владимир тоже вам сказал?
– В Германию.
– Которую?
– В нашу. На север.
– Как бы случайная встреча? Тайник? Передача живьем? Какого рода встреча?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113