— Поосторожнее! — рявкнул толстяк, направив ствол револьвера в грудь Уилмингтона.
На мгновенье наступила тишина. Эвелин, застыв от страха, стояла, приоткрыв рот и закрыв руками лицо, словно артистка на застывшем кадре какого-то фильма.
Гордон изумленно слушал чужую драму, в которую он так неожиданно оказался замешанным.
Уилмингтон сел и молча закурил. Он побледнел и тяжело дышал.
— Из показаний Этель мы узнали о Дикмане. Том самом, который убил Хольма Брандеса. Дикман сразу же сознался во всем, воображая, что после этого мы его отпустим. Разумеется, мы его не отпустили. Сидит в трюме одного судна в тулонском порту — хоть у нас и есть его письменное признание в том, что он получил у вас деньги и подробные распоряжения… Далее, я могу доказать, что медицинское свидетельство о причинах смерти вашей жены сфабриковано. Кроме того… хоть это и наказуемо, но прошлой ночью я велел извлечь тело вашей жены из ее могилы на Пэр-Лашез и дал его осмотреть специалистам. Следы цианоза и сейчас еще совершенно очевидны.
— Хватит!… Послушайте, вы… вы…
— Я могу и еще немного поблефовать. Например, мы без труда можем разыскать капитана Брандеса. Мы выяснили, что под именем Мюнстер он служит во втором полку иностранного легиона и в настоящее время лежит, тяжелораненый, в госпитале в Марокко. Главный свидетель жив, стало быть. Жив человек, ценой чести которого вы скрыли свое преступление!
— Хватит, я сказал… — с трудом выговорил Уилмингтон. — Забирайте… забирайте эту карту, только поскорее, потому что Флери будет тут с минуты на минуту… Проклятье, пусть уж будет по-вашему! Что вы мне дадите за нее?…
— Не прогадаете. Сначала, однако, я должен проверить — в целости ли печати на конверте. Не рассказывайте, что он у вас в другой комнате, и не дотрагивайтесь до карманов. Откройте вон тот сейф.
Эвелин, неподвижная, как статуя, прислушивалась к диалогу. Они наверняка ее убьют, если застанут здесь. Но даже страх не мог заглушить в ней сострадания к семье несчастного Брандеса. Да! Если она сумеет выйти отсюда живой, она расскажет обо всем… Только что она может доказать? Между тем Уилмингтон, открыв сейф, положил на стол большой конверт с пятью выглядевшими нетронутыми печатями. О, как хотелось бы Эвелин схватить конверт и бежать с ним в Марокко.
Спасти беднягу капитана! Интересно — слышал ли все это и каторжник или успел сбежать? В любом случае надо запомнить имя, под которым Брандес служит в иностранном легионе. Мюнстер… Мюнстер… еще и еще раз повторила Эвелин.
— Как бы то ни было, нам лучше поспешить, — сказал Уилмингтон. — Сегодня какие-то двое уже расспрашивали меня о капитане, сделав вид, будто разыскивают оставшуюся после него коробочку с фигуркой Будды на крышке. Уверен, что это просто отговорка. Скорее всего, эти люди кем-то подосланы.
— Почему вы так решили? После капитана не осталось такой коробочки?
— Вот именно. Хотя я помню, что видел такую штучку в квартире Брандесов. В ванной, по-моему. Это, однако, ничего не значит. Ясно, что для расспросов им нужен был какой-то более-менее правдоподобный предлог, а им откуда-то стало известно, что у капитана была подобная безделушка.
Адамс нахмурился.
— Почему тогда оба расспрашивали об одном и том же? Смахивает на то, что с этой коробочкой связан какой-то секрет. Несколько соперников напали на его след и теперь наперегонки разыскивают этого самого Будду. Мне это не нравится.
Уилмингтон побледнел.
— Вот как? Но на кой черт понадобилась им эта коробочка для всякой мелочи или статуэтка на ее крышке?
Толстяк задумался.
— Вы говорите, что этой коробочки у вас нет?
— Нет. Чтобы избежать дальнейших расспросов, я сделал вид, будто она у меня, но на самом деле эта штучка наверняка в Африке у Брандеса, если только он просто не выкинул ее, когда вынужден был спасаться бегством.
— Стоило бы, — пробормотал Адаме, — разобраться в этой истории.
— Не забывайте, что вот-вот должна прийти Флери.
— Вы правы. Давайте сюда конверт!
— Но вам придется хорошо заплатить за него, Адамс! Ради этой карты я два года вел рискованную игру.
— И, насколько я знаю, пожертвовали жизнью многих людей…
Раздался пронзительный скрип. Поднялся легкий ветерок, и сквозняк захлопнул окно в той комнате, где прятался Гордон. Лишь из-за полного безветрия это не случилось намного раньше.
Адамс и Уилмингтон мгновенно бросились в соседнюю комнату, но Гордон был уже начеку, и им пришлось отскочить назад, спасаясь от летящего, словно снаряд, стула, который задел все-таки плечо Адамса. За стулом тут же последовал столик, а за ним китайская ваза… Адамс дважды выстрелил вслепую, а затем вместе с Уилмингтоном ворвался в комнату.
Схватив Уилмингтона за пояс, Гордон швырнул его в толстяка. Несколько мгновений из комнаты доносились только звуки ударов, проклятья да треск ломающейся мебели. Казалось, что там неистовствует стадо диких животных.
Неожиданно на лестничной клетке грохнул выстрел, затем раздался звонок в дверь, и тотчас же удары, говорившие о том, что ее взламывают. Похоже, что полиция дожидалась только появления Флери, чтобы захлопнуть мышеловку.
В пустой столовой на столе лежал оранжевый конверт с пятью печатями…
Эвелин вбежала в столовую, схватила конверт, от которого зависела честь целой семьи, молниеносно сунула его в сумочку и, выбежав в салон, выбралась на пожарную лестницу. Если Брандес жив, то — в обмен на этот конверт — он охотно поможет в поисках Будды.
Теперь — в Марокко… До ее ушей вновь донесся звон бьющейся посуды. Драка в квартире продолжалась!
Гордон сцепился с Адамсом, а тем временем Уилмингтон выхватил револьвер. Как раз в этот момент каторжник резким рывком освободился, откинув толстяка далеко в сторону. Теперь он был открыт, словно мишень, но Уилмингтон не выстрелил в него. Накопившаяся ненависть, оскорбленное самолюбие и тщеславие требовали выхода, и Уилмингтон хотел одного — застрелить Адамса, как бешеную собаку! Он нажал на спусковой крючок.
Револьвер, однако, дал осечку, и это спасло жизнь Гордона. Адамс тоже успел выхватить револьвер и наверняка застрелил бы каторжника, если бы не услышал чуть не над ухом зловещий щелчок, за которым должен был последовать выстрел…
Прежде чем Уилмингтон успел вновь нажать на спусковой крючок, Адамс выстрелил. Пуля попала в живот Уилмингтону. Выпустив револьвер, он судорожным движением схватился за занавес на дверях и, сорвав его, рухнул на пол, закупанный в бархат, словно в саван.
Входная дверь трещала под ударами топора. Между тем каторжник исчез, и до Адамса дошло наконец, что через несколько мгновений в квартире будет полиция.
Одним прыжком он вернулся в столовую и тотчас же увидел, что окно в соседней комнате распахнуто настежь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43