В. Уэлс и К°» все. А вдруг, если его невежество откроется, то его тут же уволят? Интересно, придется ему платить тогда за собственный ленч? Не в первый уже раз в жизни Пол проклял небеса, что его не посвятили в тайну, которая известна всем, кроме него. Он был уверен: если бы только он знал, и сумел бы справиться, и все стало бы просто. То, что и худая девушка тоже не знает, несколько утешало: значит, он хотя бы не единственный. (А ей нравится узбекская кухня? Она знает, где находится Узбекистан? Скорее всего да. Вот как раз такие вещи знают все на свете, кроме него.)
– Ну да ладно, – бросил чемпион по теннису, – расскажите о себе. Не всякие там пустые мелочи, как на собеседовании, вроде оценок на экзаменах и прочей чепухи. Расскажите про настоящего себя.
«О Господи!» – ужаснулся Пол.
– Гм, – начал он, но, к счастью, тут появился официант с еще одной тарелкой, на которой высилась новая гора риса с кусочками чего-то там. Натренированным движением рабочего у конвейера забрав пустую, официант поспешно заменил ее полной. На новую порцию чемпион по теннису набросился с еще большей свирепостью и не останавливался, пока его вилка не заскрежетала по дну тарелки.
– Вам плов не нравится? – спросил он. – Или вы не слишком голодны?
А Пол-то считал, что неплохо потрудился, съев за пять минут больше, чем за целую неделю.
– Нет, все замечательно. Очень вкусно. Как, вы сказали, это называется?
Чемпион по теннису повторил, а потом пустился в длинное и путаное повествование о каком-то происшествии в Ташкенте, начавшемся с того, как он отправил назад на кухню саримсокли, а закончилось дуэлью на местный лад, которая велась верхом на верблюдах тупыми шестами для шатров. Чемпион по теннису в ней, по всей видимости, победил. Рассказ тянулся довольно долго, но Пол был совсем не против – ведь это означало, что ему не придется изобретать «настоящего себя», о котором можно поведать чемпиону, а значит, он может продолжать трудиться над тарелкой.
– И вообще, – сказал наконец чемпион по теннису, – хватит про меня. Как насчет вас? Много путешествуете?
– Не очень, – промямлил Пол. – В позапрошлом году мы ездили на две недели с палатками в долину Луары.
Чемпион по теннису энергично закивал.
– Разбивать лагерь – это хорошо, если браться за дело всерьез. Нельзя утверждать, будто знаешь какое-то место, пока не поживешь там в походных условиях: не поспишь в лесу или в амбаре, питаясь тем, что сам найдешь. Пару месяцев назад я былна Борнео, а всех лодочников, которые повезли нас вниз по реке, к несчастью, захватило ради выкупа соседнее племя, – очередная неуместная кровная вражда, столь распространенная на юге, – и потому мы впятером, а ведь у нас не было ничего, кроме моего ножа, мотка веревки и двух коробков спичек...
История про Борнео оказалась еще длиннее, чем про Ташкент, и через полторы минуты Пол потерял нить повествования, отчего слушать стало проще. Появление третьей порции риса с кусочками добавило еще несколько минут, и еще прежде чем чемпион по теннису закончил, они перешли к кофе. Тут чемпион посмотрел на часы и сказал:
– Проклятие, без пяти два. Пора возвращаться.
Он вскочил, и тут же рядом материализовался официант, чтобы подать ему пальто. Пока тот с элегантной непринужденностью самурая, возвращающего в ножны катану, надевал рукава, Полу показалось, что под левым локтем у чемпиона что-то оттопыривается – вполне возможно, наплечная кобура (или, что равно вероятно, старый громоздкий мобильник, дамская туфелька, два фунта краковской колбасы).
Когда они подошли к двери в офис, Пол не забыл, как учила его мама, вежливо сказать: «Большое спасибо», а потом галопом пронесся мимо стойки рецепции направляясь в собственный кабинетик. По всей видимости, он хотя бы немного освоился, так как пункта назначения достиг, всего три раза ошибившись коридором, и возвращаться назад пришлось лишь однажды.
Худая девушка за все это время как будто не сдвинулась с места. Бумажная гора перед ней несколько уменьшилась, но ненамного.
– Вы промокли, – заметила она, когда он вошел.
– Там дождь идет.
– Тогда почему вы не взяли пальто?
– Забыл.
– А.
Пол сел. Да будь он проклят, если поделится своей захватывающей встречей с этой мрачной дрянью! Но, с другой стороны, он должен кому-то рассказать, иначе его просто разорвет на части.
– Ни за что не догадаетесь, что я только что делал, – сказал он.
– Скорее всего нет, – ответила она, не поднимая глаз. – Если вы не против, я очень занята.
Пол нахмурился.
– Вы ленч ели? – спросил он.
– Нет. Я не ем ленч.
Он не мог поверить своим ушам.
– Вы проработали весь перерыв на ленч?
– Да. И что с того?
– О, ничего.
– Вы хотите сказать, я работала лишний час напролет и все равно безнадежно от вас отстаю. Ну и что, подумаешь!
Шмыгнув носом, она утерлась манжетой.
Полу хотелось сказать: «Я совсем не это имел в виду, и вы это знаете», – но он промолчал, потому что если она и так все знает, то какой смысл возражать? Бросив на худышку обиженный взгляд, который она умудрилась не заметить, он вернулся к работе. Он почти уже полностью погрузился в бумаги, понемногу приближаясь к «смерти собственного я», состоянию подобному трансу, достижимому лишь посредством трансцендентальной медитации или крайне скучной бумажной работы, когда совершенно неожиданно девушка сказала:
– Только не говорите мне, что старший партнер пригласил вас на ленч в отель «Ритц».
Нечасто ему бросали такую подсказку, и вообще все время, что они провели вместе, она вела себя на редкость недружелюбно.
– Сомневаюсь, что он старший партнер, – мягко отозвался Пол. – И это был не «Ритц», а неплохой узбекский ресторанчик за углом. Более или менее настоящий ковурма плов, если, конечно, закрыть глаза на тепличный барбарис.
Ее голова дернулась, будто у пассажира в момент автокатастрофы.
– Вы ходили на ленч с одним из партнеров?
Пол кивнул.
– С мистером... – Он покопался на задворках памяти в поисках имени. – С мистером Червеубивцем, хотя он предпочитает, чтобы его звали просто Рик.
Темно-карие глаза худой девушки сделались круглыми, точно блюдца.
– Почему?
– Прошу прощения?
– Почему он пригласил вас на ленч? Пол пожал плечами:
– Понятия не имею. Возможно, из вежливости или хотел понравиться.
Она поглядела на него с сомнением:
– Придумайте что-нибудь получше.
– Ну, правду сказать, – ответил Пол, – думаю, это и есть истинная причина, потому что большую часть времени он говорил о себе.
– А. – На сей раз это было другое "А". Такое "А" люди говорят, когда им не все равно. – И что же вы узнали?
Пол прикусил губу.
– На самом деле немного, – признался он. – Он рассказал мне длинную историю о том, как бился на дуэли в Самарканде, а потом еще более длинную про то, как жил на природе на Борнео.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
– Ну да ладно, – бросил чемпион по теннису, – расскажите о себе. Не всякие там пустые мелочи, как на собеседовании, вроде оценок на экзаменах и прочей чепухи. Расскажите про настоящего себя.
«О Господи!» – ужаснулся Пол.
– Гм, – начал он, но, к счастью, тут появился официант с еще одной тарелкой, на которой высилась новая гора риса с кусочками чего-то там. Натренированным движением рабочего у конвейера забрав пустую, официант поспешно заменил ее полной. На новую порцию чемпион по теннису набросился с еще большей свирепостью и не останавливался, пока его вилка не заскрежетала по дну тарелки.
– Вам плов не нравится? – спросил он. – Или вы не слишком голодны?
А Пол-то считал, что неплохо потрудился, съев за пять минут больше, чем за целую неделю.
– Нет, все замечательно. Очень вкусно. Как, вы сказали, это называется?
Чемпион по теннису повторил, а потом пустился в длинное и путаное повествование о каком-то происшествии в Ташкенте, начавшемся с того, как он отправил назад на кухню саримсокли, а закончилось дуэлью на местный лад, которая велась верхом на верблюдах тупыми шестами для шатров. Чемпион по теннису в ней, по всей видимости, победил. Рассказ тянулся довольно долго, но Пол был совсем не против – ведь это означало, что ему не придется изобретать «настоящего себя», о котором можно поведать чемпиону, а значит, он может продолжать трудиться над тарелкой.
– И вообще, – сказал наконец чемпион по теннису, – хватит про меня. Как насчет вас? Много путешествуете?
– Не очень, – промямлил Пол. – В позапрошлом году мы ездили на две недели с палатками в долину Луары.
Чемпион по теннису энергично закивал.
– Разбивать лагерь – это хорошо, если браться за дело всерьез. Нельзя утверждать, будто знаешь какое-то место, пока не поживешь там в походных условиях: не поспишь в лесу или в амбаре, питаясь тем, что сам найдешь. Пару месяцев назад я былна Борнео, а всех лодочников, которые повезли нас вниз по реке, к несчастью, захватило ради выкупа соседнее племя, – очередная неуместная кровная вражда, столь распространенная на юге, – и потому мы впятером, а ведь у нас не было ничего, кроме моего ножа, мотка веревки и двух коробков спичек...
История про Борнео оказалась еще длиннее, чем про Ташкент, и через полторы минуты Пол потерял нить повествования, отчего слушать стало проще. Появление третьей порции риса с кусочками добавило еще несколько минут, и еще прежде чем чемпион по теннису закончил, они перешли к кофе. Тут чемпион посмотрел на часы и сказал:
– Проклятие, без пяти два. Пора возвращаться.
Он вскочил, и тут же рядом материализовался официант, чтобы подать ему пальто. Пока тот с элегантной непринужденностью самурая, возвращающего в ножны катану, надевал рукава, Полу показалось, что под левым локтем у чемпиона что-то оттопыривается – вполне возможно, наплечная кобура (или, что равно вероятно, старый громоздкий мобильник, дамская туфелька, два фунта краковской колбасы).
Когда они подошли к двери в офис, Пол не забыл, как учила его мама, вежливо сказать: «Большое спасибо», а потом галопом пронесся мимо стойки рецепции направляясь в собственный кабинетик. По всей видимости, он хотя бы немного освоился, так как пункта назначения достиг, всего три раза ошибившись коридором, и возвращаться назад пришлось лишь однажды.
Худая девушка за все это время как будто не сдвинулась с места. Бумажная гора перед ней несколько уменьшилась, но ненамного.
– Вы промокли, – заметила она, когда он вошел.
– Там дождь идет.
– Тогда почему вы не взяли пальто?
– Забыл.
– А.
Пол сел. Да будь он проклят, если поделится своей захватывающей встречей с этой мрачной дрянью! Но, с другой стороны, он должен кому-то рассказать, иначе его просто разорвет на части.
– Ни за что не догадаетесь, что я только что делал, – сказал он.
– Скорее всего нет, – ответила она, не поднимая глаз. – Если вы не против, я очень занята.
Пол нахмурился.
– Вы ленч ели? – спросил он.
– Нет. Я не ем ленч.
Он не мог поверить своим ушам.
– Вы проработали весь перерыв на ленч?
– Да. И что с того?
– О, ничего.
– Вы хотите сказать, я работала лишний час напролет и все равно безнадежно от вас отстаю. Ну и что, подумаешь!
Шмыгнув носом, она утерлась манжетой.
Полу хотелось сказать: «Я совсем не это имел в виду, и вы это знаете», – но он промолчал, потому что если она и так все знает, то какой смысл возражать? Бросив на худышку обиженный взгляд, который она умудрилась не заметить, он вернулся к работе. Он почти уже полностью погрузился в бумаги, понемногу приближаясь к «смерти собственного я», состоянию подобному трансу, достижимому лишь посредством трансцендентальной медитации или крайне скучной бумажной работы, когда совершенно неожиданно девушка сказала:
– Только не говорите мне, что старший партнер пригласил вас на ленч в отель «Ритц».
Нечасто ему бросали такую подсказку, и вообще все время, что они провели вместе, она вела себя на редкость недружелюбно.
– Сомневаюсь, что он старший партнер, – мягко отозвался Пол. – И это был не «Ритц», а неплохой узбекский ресторанчик за углом. Более или менее настоящий ковурма плов, если, конечно, закрыть глаза на тепличный барбарис.
Ее голова дернулась, будто у пассажира в момент автокатастрофы.
– Вы ходили на ленч с одним из партнеров?
Пол кивнул.
– С мистером... – Он покопался на задворках памяти в поисках имени. – С мистером Червеубивцем, хотя он предпочитает, чтобы его звали просто Рик.
Темно-карие глаза худой девушки сделались круглыми, точно блюдца.
– Почему?
– Прошу прощения?
– Почему он пригласил вас на ленч? Пол пожал плечами:
– Понятия не имею. Возможно, из вежливости или хотел понравиться.
Она поглядела на него с сомнением:
– Придумайте что-нибудь получше.
– Ну, правду сказать, – ответил Пол, – думаю, это и есть истинная причина, потому что большую часть времени он говорил о себе.
– А. – На сей раз это было другое "А". Такое "А" люди говорят, когда им не все равно. – И что же вы узнали?
Пол прикусил губу.
– На самом деле немного, – признался он. – Он рассказал мне длинную историю о том, как бился на дуэли в Самарканде, а потом еще более длинную про то, как жил на природе на Борнео.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94