Но у меня есть идея получше.
Мофасс получил еще один шанс.
– Например?
– Мофасс, дайте-ка мне домашний адрес Лоуренса.
– Да-да, конечно.
– И домашний телефон.
– Да, сэр, мистер Роулинз, у меня это все при себе.
– Только не делайте ошибок, – предостерег я его, – здесь вам не карусель. Один неверный шаг – и вы в могиле. Мой приятель Реймонд – это смерть, не пытайтесь убедиться в этом на собственной шкуре.
– Вы можете не предупреждать меня об этом, – произнес Мофасс своим обычным деловым тоном. – Но что вы задумали?
– То самое, что ждет вас, попробуйте только вести себя не так, как надо.
Он сообщил мне адрес и телефон, и я сказал ему:
– Топайте домой, Мофасс, или уезжайте куда-нибудь. Завтра к этому времени все будет кончено.
Когда Мофасс убрался, Крыса сказал:
– Нам следовало его убить.
– Не было причины, – ответил я.
– Он пытался тебя надуть и ограбить.
– Это верно. Но знаешь, мы никогда не были друзьями. Мофасса и меня связывал только бизнес. А бизнесмены подчас крадут просто для того, чтобы не терять навыков, необходимых для ведения законных дел.
Я был рад исчезновению толстяка. Он напустил невероятное количество газов, провонял все помещение.
– Спасибо тебе, Реймонд, – сказал я.
Мы пожали друг другу руки.
– Ты мой друг, Изи, и не должен меня благодарить. Это ты открыл мне глаза на Ламарка. Ты мой лучший друг.
По пути домой я думал о том, как собирался увезти жену и сына Крысы в Мексику. Я не смог убить Мофасса, потому что был ничуть не лучше, чем он.
Дома я набрал номер, который мне дал Мофасс.
– Алло? – послышался робкий женский голос.
– Могу я поговорить с мистером Лоуренсом? – спросил я.
– А кто говорит? – В голосе женщины звучал страх, такой дикий страх, что я был потрясен.
Но я сообщил, кто я такой. И она отправилась за моей судьбой.
– Роулинз?
– Мне нужно две с половиной тысячи долларов, – сказал я. – И не вешайте мне лапшу на уши. Я знаю, деньги у вас есть. Я хочу получить их завтра вечером десятками и двадцатками.
– Какого дьявола... – начал он.
Но я оборвал его:
– Послушай, парень, у меня нет времени для твоей трепотни. Я знаю, чем ты занимался, и могу это доказать. Мофасс проговорился. Думаю, ты не допустишь, чтобы к тебе пригляделись повнимательней. Так что оставь эту бодягу и принеси мне деньги, а не то твоя контора превратится в тюремную камеру.
– Если это какой-то трюк, рассчитанный на то, чтобы уйти от уплаты налогов... – начал он.
Лоуренс пытался говорить таким тоном, словно он все еще остается хозяином положения, но я чувствовал – язык у него вспотел!
– Гриффитс-парк, Реджи. Рядом с обсерваторией, у самого входа. В восемь вечера. Человек, служивший в армии, должен понимать, что такое точность.
Я объяснил, как туда доехать, и, не дав ему сказать ни слова, повесил трубку.
Знали бы вы, как это было приятно.
Глава 37
Около семи утра я припарковался на Стенли-стрит, примерно на расстоянии одного квартала к северу от Олимпийского бульвара. Здесь жили только белые, но я рискнул, надеясь не попасться на глаза полиции. Документы лежали рядом со мной на переднем сиденье в конверте, на котором было напечатано его имя. Я надел черные перчатки, фуражку и форменную куртку из отеля в Хьюстоне, где когда-то служил Дюпре.
В восемь с четвертью Лоуренс вышел из дому. Я низко пригнулся, искоса следя за ним, и потрогал языком дырку, которую Примо сделал в моем рту. Лоуренс подошел к своей машине и уехал, оставив дома жену и ребенка.
Я подождал с полчаса, чтобы его жена ничего не заподозрила, и постучал в дверь. В глубине квартиры слышался детский плач. Он стал громче, когда дверь отворилась.
Миссис Лоуренс была маленькая рыжая женщина. Волосы ее основательно поседели. Она была еще достаточно молодой, но выглядела какой-то пришибленной. Ей стоило немалых усилий заставить себя посмотреть мне в лицо. По левую сторону ее рта пролегал небрежно зашитый шрам. Кожа вокруг правого глаза вспухла и обесцветилась. Белок пронизывали кровавые жилки.
– Чем могу быть полезна? – спросила она.
– Я принес пакет, мэм, – четко произнес я. Так мы обращались к офицерам во время Второй мировой войны.
– Для кого?
– Для Реджинальда Лоуренса, – ответил я. – Из юридической конторы в Вашингтоне.
Женщина попыталась улыбнуться, но ребенок снова заплакал. Она быстро взглянула на него и снова повернулась ко мне.
– Я его жена и приму пакет.
– Право, не знаю, – замялся я.
– Пожалуйста, поскорее, у меня болен ребенок.
– Ну хорошо, только я должен получить один доллар девяносто пять центов за доставку.
– Подождите. – Она раздраженно вздохнула и побежала в ту сторону, откуда доносился плач.
Я проскользнул в прихожую и достал лист бумаги с секретной правительственной информацией, сложенный в несколько раз. Оглядевшись по сторонам, я заметил вешалку для пальто и резной полированный столик. Я проворно выдвинул ящик столика и сунул улику под стопку дорожных карт.
Потом прошел в комнату, где хозяйка хлопотала над детской кроваткой. Кровать была невелика, но ребенок – такой тощий, что рядом с ним могли бы уместиться еще несколько малышей. Тельце ребенка было довольно длинным, но ручки и ножки тонкие, под стать новорожденному младенцу. Шершавые запястья – сплошь в царапинах, а голая грудка покрыта свежими сине-зелеными ссадинами. Один его глаз смотрел куда-то в сторону, а другой был устремлен на меня. Он не переставал хныкать.
– Мэм, – сказал я.
– Да? – Она даже не повернулась ко мне, а горько расплакалась, склонившись над ребенком, который теперь, когда мама была рядом, немного притих.
Я помог ей подняться.
– Что с ним?
– Полиомиелит, – ответила она.
Кто знает, может быть, она в это верила.
Женщина бросила быстрый взгляд на ребенка и встала.
– Я нужна ему, я должна быть здесь. Я нужна, нужна ему, – твердила она.
Я положил руки на плечи миссис Лоуренс, почему-то вспомнив о том, что ее муж пытался застрелить меня, когда я держал в объятиях женщину, и подвел ее к стулу.
Я стер имя Лоуренса на конверте и положил его ей на колени.
– Здесь нет ничего важного, – прошептал я. – Передайте это мужу при первой возможности.
* * *
В семь вечера я был в Гриффитс-парке. Оставил машину чуть поодаль от обсерватории и прокрался между деревьями за большое здание, увенчанное куполом. Путь был неблизкий, но мне хотелось иметь некоторое преимущество, прийти на место встречи первым. Под ногами хрустели ветки, но меня это мало беспокоило.
Лоуренс появился почти в восемь с четвертью. Спустился вниз по склону заросшего травой холма за низкой стеной, дошел до кромки деревьев и взглянул на часы. Он, как всегда, выглядел нелепым и неуклюжим, но в его походке чувствовалась какая-то агрессивность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
Мофасс получил еще один шанс.
– Например?
– Мофасс, дайте-ка мне домашний адрес Лоуренса.
– Да-да, конечно.
– И домашний телефон.
– Да, сэр, мистер Роулинз, у меня это все при себе.
– Только не делайте ошибок, – предостерег я его, – здесь вам не карусель. Один неверный шаг – и вы в могиле. Мой приятель Реймонд – это смерть, не пытайтесь убедиться в этом на собственной шкуре.
– Вы можете не предупреждать меня об этом, – произнес Мофасс своим обычным деловым тоном. – Но что вы задумали?
– То самое, что ждет вас, попробуйте только вести себя не так, как надо.
Он сообщил мне адрес и телефон, и я сказал ему:
– Топайте домой, Мофасс, или уезжайте куда-нибудь. Завтра к этому времени все будет кончено.
Когда Мофасс убрался, Крыса сказал:
– Нам следовало его убить.
– Не было причины, – ответил я.
– Он пытался тебя надуть и ограбить.
– Это верно. Но знаешь, мы никогда не были друзьями. Мофасса и меня связывал только бизнес. А бизнесмены подчас крадут просто для того, чтобы не терять навыков, необходимых для ведения законных дел.
Я был рад исчезновению толстяка. Он напустил невероятное количество газов, провонял все помещение.
– Спасибо тебе, Реймонд, – сказал я.
Мы пожали друг другу руки.
– Ты мой друг, Изи, и не должен меня благодарить. Это ты открыл мне глаза на Ламарка. Ты мой лучший друг.
По пути домой я думал о том, как собирался увезти жену и сына Крысы в Мексику. Я не смог убить Мофасса, потому что был ничуть не лучше, чем он.
Дома я набрал номер, который мне дал Мофасс.
– Алло? – послышался робкий женский голос.
– Могу я поговорить с мистером Лоуренсом? – спросил я.
– А кто говорит? – В голосе женщины звучал страх, такой дикий страх, что я был потрясен.
Но я сообщил, кто я такой. И она отправилась за моей судьбой.
– Роулинз?
– Мне нужно две с половиной тысячи долларов, – сказал я. – И не вешайте мне лапшу на уши. Я знаю, деньги у вас есть. Я хочу получить их завтра вечером десятками и двадцатками.
– Какого дьявола... – начал он.
Но я оборвал его:
– Послушай, парень, у меня нет времени для твоей трепотни. Я знаю, чем ты занимался, и могу это доказать. Мофасс проговорился. Думаю, ты не допустишь, чтобы к тебе пригляделись повнимательней. Так что оставь эту бодягу и принеси мне деньги, а не то твоя контора превратится в тюремную камеру.
– Если это какой-то трюк, рассчитанный на то, чтобы уйти от уплаты налогов... – начал он.
Лоуренс пытался говорить таким тоном, словно он все еще остается хозяином положения, но я чувствовал – язык у него вспотел!
– Гриффитс-парк, Реджи. Рядом с обсерваторией, у самого входа. В восемь вечера. Человек, служивший в армии, должен понимать, что такое точность.
Я объяснил, как туда доехать, и, не дав ему сказать ни слова, повесил трубку.
Знали бы вы, как это было приятно.
Глава 37
Около семи утра я припарковался на Стенли-стрит, примерно на расстоянии одного квартала к северу от Олимпийского бульвара. Здесь жили только белые, но я рискнул, надеясь не попасться на глаза полиции. Документы лежали рядом со мной на переднем сиденье в конверте, на котором было напечатано его имя. Я надел черные перчатки, фуражку и форменную куртку из отеля в Хьюстоне, где когда-то служил Дюпре.
В восемь с четвертью Лоуренс вышел из дому. Я низко пригнулся, искоса следя за ним, и потрогал языком дырку, которую Примо сделал в моем рту. Лоуренс подошел к своей машине и уехал, оставив дома жену и ребенка.
Я подождал с полчаса, чтобы его жена ничего не заподозрила, и постучал в дверь. В глубине квартиры слышался детский плач. Он стал громче, когда дверь отворилась.
Миссис Лоуренс была маленькая рыжая женщина. Волосы ее основательно поседели. Она была еще достаточно молодой, но выглядела какой-то пришибленной. Ей стоило немалых усилий заставить себя посмотреть мне в лицо. По левую сторону ее рта пролегал небрежно зашитый шрам. Кожа вокруг правого глаза вспухла и обесцветилась. Белок пронизывали кровавые жилки.
– Чем могу быть полезна? – спросила она.
– Я принес пакет, мэм, – четко произнес я. Так мы обращались к офицерам во время Второй мировой войны.
– Для кого?
– Для Реджинальда Лоуренса, – ответил я. – Из юридической конторы в Вашингтоне.
Женщина попыталась улыбнуться, но ребенок снова заплакал. Она быстро взглянула на него и снова повернулась ко мне.
– Я его жена и приму пакет.
– Право, не знаю, – замялся я.
– Пожалуйста, поскорее, у меня болен ребенок.
– Ну хорошо, только я должен получить один доллар девяносто пять центов за доставку.
– Подождите. – Она раздраженно вздохнула и побежала в ту сторону, откуда доносился плач.
Я проскользнул в прихожую и достал лист бумаги с секретной правительственной информацией, сложенный в несколько раз. Оглядевшись по сторонам, я заметил вешалку для пальто и резной полированный столик. Я проворно выдвинул ящик столика и сунул улику под стопку дорожных карт.
Потом прошел в комнату, где хозяйка хлопотала над детской кроваткой. Кровать была невелика, но ребенок – такой тощий, что рядом с ним могли бы уместиться еще несколько малышей. Тельце ребенка было довольно длинным, но ручки и ножки тонкие, под стать новорожденному младенцу. Шершавые запястья – сплошь в царапинах, а голая грудка покрыта свежими сине-зелеными ссадинами. Один его глаз смотрел куда-то в сторону, а другой был устремлен на меня. Он не переставал хныкать.
– Мэм, – сказал я.
– Да? – Она даже не повернулась ко мне, а горько расплакалась, склонившись над ребенком, который теперь, когда мама была рядом, немного притих.
Я помог ей подняться.
– Что с ним?
– Полиомиелит, – ответила она.
Кто знает, может быть, она в это верила.
Женщина бросила быстрый взгляд на ребенка и встала.
– Я нужна ему, я должна быть здесь. Я нужна, нужна ему, – твердила она.
Я положил руки на плечи миссис Лоуренс, почему-то вспомнив о том, что ее муж пытался застрелить меня, когда я держал в объятиях женщину, и подвел ее к стулу.
Я стер имя Лоуренса на конверте и положил его ей на колени.
– Здесь нет ничего важного, – прошептал я. – Передайте это мужу при первой возможности.
* * *
В семь вечера я был в Гриффитс-парке. Оставил машину чуть поодаль от обсерватории и прокрался между деревьями за большое здание, увенчанное куполом. Путь был неблизкий, но мне хотелось иметь некоторое преимущество, прийти на место встречи первым. Под ногами хрустели ветки, но меня это мало беспокоило.
Лоуренс появился почти в восемь с четвертью. Спустился вниз по склону заросшего травой холма за низкой стеной, дошел до кромки деревьев и взглянул на часы. Он, как всегда, выглядел нелепым и неуклюжим, но в его походке чувствовалась какая-то агрессивность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57