— Вы готовы поклясться, — спросил Бликер, — что все это чистая правда?
— Нет уж, я не собираюсь делать никаких заявлений в вашем присутствии. Я просто спрашиваю вас, какова будет ваша позиция, если все это правда?
— Тогда я был бы вам очень благодарен, если бы вы дали возможность «Блейд» «обнаружить» Деккера, когда ему придет время появиться в качестве свидетеля.
Грифф вытянул длинные ноги, сделал быстрое движение вперед и через секунду уже стоял, выпрямившись во весь свой шестифутовый рост. Распахивающиеся полы халата позволяли видеть тонкую шелковую пижаму, пока он шел к двери.
— Может быть, — сказал он тоном, не оставляющим никакого сомнения в том, что разговор окончен, — это и можно организовать.
Он повернул ручку и широко распахнул дверь.
Глава 8
Доктор П.С. Купер был толстый, краснощекий, как херувим, мужчина с холодными, серыми, задумчивыми глазами. Он оценивающе разглядывал пришедшего к нему Гриффа, а затем перевел глаза на его визитную карточку.
— Криминолог, — почти пропел он. Грифф кивнул.
— Вы расследуете какое-то дело? — поинтересовался Купер.
— Да, смерть Фрэнка Б. Кэттея. Если не ошибаюсь, он умер вчера во второй половине дня.
— Совершенно верно. Могу ли я узнать, чем вызван ваш интерес к этому делу, мистер Грифф?
— Я расследую это дело.
— Вы это уже раньше говорили.
— Я занимаюсь сбором информации.
— Для кого?
Грифф улыбнулся и покачал головой. Глаза доктора Купера, казалось, стали еще более задумчивыми.
— Я могу сказать вам, — предложил Грифф, — что я хочу выяснить, и это пока все.
— Пока что, — заявил Купер, — я тоже ничего не могу вам рассказать.
— Вы не можете обсудить со мной детали этого дела, доктор, даже в интересах торжества справедливости?
— Когда меня приглашают лечить человека, — сказал доктор Купер, — я не имею права обсуждать с кем бы то ни было, что я обнаружил во время лечения, кроме соответствующих судебных органов, и даже тогда, когда меня вызовут повесткой в суд как свидетеля, даже тогда я не буду считать себя свободным от моего профессионального долга. Я имею в виду, что даже тогда я не буду иметь право обнародовать то, что доверил мне пациент.
Грифф не сводил с лица своего собеседника внимательного, напряженного взгляда, затем глаза его уже не отрывались от губ доктора Купера.
— Доктор, меня интересует только то, что сообщил вам ваш пациент, то, что было связано с поставленным вами диагнозом и предписанным лечением. Ведь это не является в данном случае профессиональной тайной?
— Согласно букве закона вы правы, я имею в виду то, что мне стало известно от больного, когда я ставил ему диагноз и назначал лечение. Но вы должны понять, что мое собственное суждение об этих вопросах является окончательным. Другими словами, любой суд допускает, что только моя совесть врача в состоянии решить, что является моей профессиональной тайной, а что нет.
— А родственники умершего могут заставить или уговорить вас рассказать об этом? — спросил Грифф.
— Думаю, нет. То, что было сказано мне человеком, которого я лечил, является совершенно личным.
Грифф протянул ему руку, и, поколебавшись немного, доктор Купер пожал ее.
— Благодарю вас, — сказал Грифф. — Мне было очень приятно познакомиться с вами. Я очень благодарен вам за ту информацию, которую вы мне предоставите.
Доктор Купер широко распахнул от удивления глаза.
— Но я ведь ничего не сказал вам! — воскликнул он. На лице Гриффа заиграла самодовольная улыбка.
— Да нет же, доктор, вы ошибаетесь. Конечно, прямо вы ничего не сказали, но тем не менее, хоть и против своей воли, сообщили мне довольно важную вещь.
Что вы имеете в виду? — возмутился доктор Купер.
— Я имею в виду, что соответствующие судебные органы, по всей видимости, весьма заинтересует тот факт, что вы тщательно и преднамеренно скрываете от закона какие-то сведения, которые Кэттей доверил вам, как лечащему врачу. А теперь прощайте, доктор.
И криминолог вышел из комнаты, оставив на пороге смущенного и сильно встревоженного врача, который не нашелся что сказать.
Усмехнувшись про себя, Грифф отправился к доктору Амстеду.
Доктору, видимо, доставляло немало удовольствия окружать себя атмосферой профессиональной тайны, даже внешность его безошибочно свидетельствовала о выбранной им профессии. На лбу у него сверкало маленькое круглое зеркало с дырочкой посредине, пользуясь которым он видел все, что скрывалось в горле его пациента.
Доктор Амстед был одет в чистейший белый халат, а воздух в кабинете, казалось, весь состоял из каких-то чисто медицинских запахов. Глаза его не были такими настороженными, как у доктора Купера. Он был скуластый, высокий и худощавый, с узким, будто щель, ртом.
— Чем я могу быть вам полезен, мистер Грифф? — осведомился он.
— Я бы хотел кое-что узнать от вас в связи с делом Кэттея, — ответил Грифф.
— Ничем не могу вам помочь, — резко сказал доктор. — Здесь нечего обсуждать. Человек этот умер естественной смертью. Я подписал свидетельство о смерти. Можете посмотреть его. Больше ничего не могу вам сказать.
— А не могли бы вы рассказать мне, — спросил Грифф, — какие симптомы были у Кэттея перед смертью?
— Нет.
— Была ли у него температура?
— Ничего не могу вам сказать.
— Можете вы назвать мне время, которое прошло с момента появления первых симптомов заболевания до момента наступления коматозного состояния, которое и продолжалось, насколько я знаю, до самой смерти?
— Нет.
— Могу я узнать, почему?
— Это профессиональная тайна.
— Понятно. А что-нибудь, что не является профессиональной тайной, вы можете мне рассказать?
— Что вы имеете в виду?
— Если я задам вам вопрос о чем-то, что не является профессиональной тайной, вы мне ответите?
— Думаю, да.
— Правда ли то, — произнес Грифф медленно и веско, — что в вашем присутствии и в присутствии газетного репортера доктор П.С. Купер, который был вместе с вами приглашен к больному, заявил, что симптомы болезни соответствуют симптомам отравления люминалом?
Лицо доктора Амстеда вспыхнуло.
— Я не несу ответственности за слова доктора Купера, — резко заявил он.
— Я только спрашиваю, говорил ли это доктор Купер.
— Мне кажется, — сказал доктор Амстед, — что он… По-моему, мне не следует отвечать на этот вопрос.
— На каком основании, доктор? Доктор Амстед опять покраснел.
— На том основании, что вас это совершенно не касается.
— Но может статься, — Грифф улыбнулся вкрадчивой улыбкой, — что меня это как раз очень касается. Это часть той работы, которую я выполняю для города.
Грифф не отводил испытующего взгляда от губ доктора, которые сжались в тонкую, бескровную полоску.
— Я по-прежнему считаю, что это совершенно не ваше дело, — вызывающе проговорил доктор Амстед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59