Там они замерли, не сводя глаз с интересующего их человека. Фишер даже не взглянул в их сторону, оживленно разговаривая с человеком за стойкой. Закончив разговор, он какое-то время постоял в раздумье, а затем, высоко подняв голову, как человек, который, попав в неловкую или неприятную ситуацию, наконец принимает единственно правильное решение, прямиком направился к лифту.
Грифф стиснул локоть журналиста.
— Скорее! — крикнул он. — Нельзя, чтобы он нас опередил.
Мужчины быстрыми шагами пересекли холл, они почти бежали.
Перед ними остановился подъехавший лифт, и двери его распахнулись. Две женщины и мужчина вышли, и в освободившуюся кабину вошел Фишер. Парнишка-лифтер обвел взглядом холл и уже положил руку на дверь, собираясь захлопнуть ее.
Грифф вдруг негромко свистнул. Удивленный лифтер поднял голову и увидел бегущих через холл мужчин.
— Подождите нас, — велел Грифф. Парнишка широко распахнул двери.
Фишер, который в это время задумчиво рассматривал носки своих модных туфель, поднял голову и бросил рассеянный взгляд на своих неожиданных попутчиков. Внезапно на его лице появилось удивление, быстро сменившееся самой приветливой улыбкой, под которой, однако, проскальзывало чуть заметное раздражение.
— Так-так, — сказал он, — если не ошибаюсь, господа Грифф и Бликер, издатель «Блейд». Как дела, джентльмены? Вы наверх?
— Да, — ответил Грифф, обменявшись с ним рукопожатиями, и прошел в кабинку.
Лифтер закрыл за ними дверь.
— Девятый этаж, пожалуйста, — сказал ему адвокат.
— И нам девятый, — повторил Грифф. Лифт тронулся.
— Что привело вас в город? — поинтересовался Грифф.
— Да так, обычные дела. Хочу повидаться с одним человеком, может быть, он станет свидетелем в известном вам деле. Какое несчастье для бедняги Фрэнка… Кэттея, я имею в виду.
— Да, конечно, — подтвердил Грифф. — Ведь, если не ошибаюсь, там был замешан яд.
Адвокат кивнул.
— Боюсь, — промолвил он, — что все это очень серьезно.
— Вы не уверены, что это самоубийство? — поинтересовался Грифф.
Лифт остановился на девятом этаже. Парнишка распахнул двери.
Адвокат, выходя в коридор, продолжал:
— Нет, теперь я уже не уверен в том, что это было самоубийство. Честно говоря, я уже сам не знаю сейчас, что же это было на самом деле, и очень сомневаюсь, что когда-нибудь удастся доказать, что эта смерть не была самоубийством.
— А вы хотите попробовать? — спросил Грифф, выходя вслед за ним из лифта.
— Сам не знаю, — промолвил Фишер в неожиданном порыве откровенности. — Я не хочу делать тайны из того, что я думаю по этому поводу. Ведь надо же еще учитывать чувства и вдовы Кэттея. Существует еще такая вещь, как семейная честь. Можно все это отнести к области сентиментальных чувств, но, кроме этого, здесь замешаны и материальные интересы, и довольно сильно. Жизнь Кэттея была застрахована на пятьсот тысяч долларов. По условиям страховки, если смерть наступает по какой-то случайной причине, неожиданно, скажем в результате несчастного случая, то сумма страховки удваивается.
— Вы имеете в виду, — спросил Грифф, — что если выяснится, что Кэттей принял яд непреднамеренно, то это будет означать разницу в пятьсот тысяч долларов для его наследников?
— Ну, я этого не говорил, — заявил Фишер. — Все будет зависеть от того, каким образом к нему попал яд. Насколько мне известно, по мнению властей, смерть по каким-то случайным причинам подразумевает, что причины, приведшие к ней, действительно были случайными. Другими словами, случайная смерть — это не всегда смерть по случайной причине. Здесь очень тонкое различие, на которое обычный человек, заключая договор о страховке, не всегда обращает внимание, хотя должен был бы, потому что этот пункт достаточно часто оговаривается особо.
— Очень интересно, — сказал Грифф, в котором, казалось, внезапно проснулся интерес к этой теме.
Неожиданно Фишер улыбнулся.
— Ну, — сказал он весело, — я что-то разболтался, точь-в-точь как старая сплетница. А между прочим, дел у меня более чем достаточно, да и у вас, думаю, тоже. До свидания, джентльмены, очень рад был повидаться.
Он кивнул, улыбнулся и, повернув налево по коридору, постучал в одну из комнат.
Грифф с Бликером остались у лифта, внимательно наблюдая за адвокатом.
Дверь комнаты немного приоткрылась, и женский голос спросил:
— Кто там?
В пустом коридоре хорошо был слышен рокочущий бас адвоката.
— Вы, если не ошибаюсь, — сказал он, — были свидетельницей со стороны Фрэнка Эпплтона. Мистер Эпплтон, к несчастью, умер, и в ближайшее время будет вскрыто его завещание. Я адвокат из Ривервью и в этом деле представляю интересы Эпплтона. Мне очень важно поговорить с вами. Извините, что не предупредил вас заранее по телефону, но…
— Но я не знаю никакой миссис Эпплтон, — возразила женщина.
— Прошу прощения, — продолжал настаивать адвокат, — но это ведь номер 927, не так ли?
— Совершенно верно, — ответила она.
— Это вы сняли этот номер?
— Да, конечно, — ответила женщина. — Меня зовут Вирджиния Стрэттон, и я не знаю никого по фамилии Эпплтон. Я не бывала в Ривервью и никогда в жизни не была свидетельницей при составлении завещания.
— Очень странно, — произнес адвокат. — Тут, наверное, какое-то недоразумение. У вас та же фамилия, что и у свидетельницы, заверившей завещание, и детектив, которого я нанял, чтобы найти ее, уверил меня, что она живет в этом отеле.
— Ничем не могу вам помочь, — неторопливо сказала женщина. — Ничего не знаю ни о каком завещании. Наверное, произошла какая-то ошибка. А сейчас, я надеюсь, вы меня извините, мне очень некогда.
Дверь захлопнулась.
Фишер постоял перед ней, задумавшись, как будто не зная, что делать дальше, затем пожал плечами и, повернувшись, зашагал обратно к лифту, где его по-прежнему поджидали Грифф с издателем.
Адвокат посмотрел на них со смущенной, извиняющейся улыбкой.
— Не так уж часто мои детективы допускают такие промахи, — пояснил он. — Моя фирма — одна из самых известных и уважаемых в городе, и я часто поручаю им добывать для меня нужные адреса. А сейчас, как видно, просто произошло недоразумение: нужная мне свидетельница оказалась однофамилицей совершенно посторонней женщины.
Он вызвал лифт.
— Вы вниз? — поинтересовался Грифф. Адвокат кивнул.
— Вы очень интересно рассказывали об этой страховке, — вернулся к тому же разговору Грифф. — А кто должен теперь унаследовать ее после смерти Кэттея?
— Его жена, миссис Кэттей, — ответил адвокат. — По условиям его завещания она также является основной наследницей, но в нем есть кое-какие пункты, которые, честно говоря, мне не по душе. Я об этом в свое время предупреждал Кэттей.
— А не могли бы вы рассказать об этом подробнее, — попросил Грифф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59