Ему есть что терять и есть что обрести. — Речь незнакомца звучала удивительно певуче.
Его непревзойденность грациозным жестом обозначил свою незаинтересованность.
— Не время говорить о вознаграждении, — пробормотал он.
— Я веду речь не только о… наградах.
Глесс-Валледж пристально посмотрел на гостя, словно силясь понять, какое же тело скрывается под плащом, и в конце концов решил прибегнуть к тщательно отработанной тактике откровенности:
— Не стану отрицать, вы многое мне обещали. Великие услуги, если на то пошло, заслуживают соответствующей благодарности.
— Это так. Вы уже получили светокристаллы Джфрниала. Первый из людей, в чьих руках оказалось это сокровище, а вы знаете, сколь ценно оно для нас. Отныне все, чем располагают чародеи, будет принадлежать вам. Обладая таким знанием, вы легко станете королем… в каком-нибудь другом месте, подальше от Далиона.
— Возможно. Но мое согласие помочь вам продиктовано не соображениями личной выгоды. Вовсе нет. — В глазах Валледжа вспыхнул огонь фанатизма. — Я искренне верю… всем сердцем верю… в справедливость и законность ваших притязаний.
— Именно по этой причине… стремясь восстановить справедливость и искупить долг человека перед Предками… вы и стали посредством магии искать общения с нами, так же как его искали в давние времена чародеи-патриархи?
— Абсолютно верно, друг мой. Мы причинили немало страданий вашему народу, и пришло время возместить ущерб.
— Да… — Ухо Валледжа не уловило смену высоты тона, а значит, не могло распознать интонацию явной иронии. — Да…
— Я верю в вашу победу, — продолжал Глесс-Валледж. — Убежден, вы своего добьетесь.
— И потому желаете нам услужить. В это я еще могу поверить. В мудрости и прозорливости вам не откажешь, поскольку все обстоит именно так. Наш час пробил. Об этом свидетельствуют сами… небеса. Мрак указывает нам путь. Эта земля наша.
— А люди?
— Их не станет. Но вам до того нет дела. Вы должны заслужить свою… награду. Пусть маги и дальше пребывают в неведении. Вы… закроете… им глаза и уши.
— Смею в том вас клятвенно заверить. Члены ордена Избранных мне повинуются.
— Все, кроме одного.
— Пустяк, на который вы намекаете, уже разрешен.
Его непревзойденность был избавлен от дальнейших заверений внезапной вспышкой голубого света внутри колоколообразного хрустального купола, находившегося на стоявшем поблизости столике из украшенного позолотой оникса.
— А, вот и долгожданное известие. Минутку терпения, друг мой. — Валледж подошел к куполу. Под хрустальным колпаком кружились тонкие струйки пара, как бы образуя крошечный циклон. Сгусток пара сгущался, замедляя движение, и наконец превратился в твердый комок серого вещества размером с кулак. Свет потускнел. Достав комок, Валледж стукнул им о край стола, и серая материя легко разломилась на части, оставив в его руке сложенную записку. По лицу чародея пробежала тень удивления и крайней досады. В записке говорилось:
«Мудрейший, Уэйт-Базеф сбежал. Я разыщу его и доставлю обратно в Ланти-Юм. Клянусь. С».
— Гармония восстановлена? — раздался голос гостя.
— Да. — Глесс-Валледж повернулся к закутанной в плащ фигуре и, справившись со своими чувствами, придал лицу выражение удовольствия. — Отличные новости. Рэйта Уэйт-Базефа схватили, и теперь он находится на попечении самого надежного из моих поверенных. Не сомневайтесь, больше он нас не побеспокоит.
— Приятно слышать, — загадочно ответил на это незнакомец. — Пусть так и будет впредь. Я сообщу моему… — он порылся в памяти и наконец употребил слово, которое ему самому не слишком понравилось, — патриарху.
— Да-да, конечно. — Валледж с нарочитой небрежностью бросил послание Снарп в камин. — А теперь, друг мой, позвольте предложить вам воспользоваться моим гостеприимством и…
— Мне пора.
— Мой домбулис довезет вас куда угодно.
— Нет. Я воспользуюсь беспросветным-туннелем-в-сыром-мягком-камне-что-проходит-под-самой-поверхностью-сквозь-влажную-почву. — Гость остановился и добавил: — До чего… беден и маловыразителен ваш язык.
— Передайте мое почтение вашему великому королю.
В ответ лишь мимолетное потускнение света, струившегося из-под капюшона. Неловкое молчание.
— Что ж, остается пожелать вам всего доброго, — сказал наконец Глесс-Валледж.
— Прощайте. И не разочаруйте нас. Посетитель удалился так же незаметно, как ночь растворяется в предрассветных лучах солнца.
Глесс-Валледж, оставшийся в зале для аудиенций в полном одиночестве, погрузился в раздумья. Несколько минут он стоял недвижно, чувствуя, как нарастает внутреннее напряжение. Потом резко, будто не в силах более противиться захватившему его порыву, чародей выбежал из комнаты и, оставив позади анфиладу роскошных помещений, оказался перед неприглядной запертой дверью, за которой находилась тесная комнатушка без единого окна, в каких обычно селят низших слуг. Однако нынешнему лорду Глесс-Валледжу она служила для абсолютно иных целей.
Он отпер дверь и вошел. Мебели в комнатушке почти не было — один лишь стол, стул да пара опечатанных особым магическим заклятием массивных, окованных железом шкафов. Осторожно прикрыв за собой дверь, Валледж открыл один из них. На центральной полке покоился большой полый конус из тонкого стекла. Хотя само по себе стекло было бесцветным, конус чернотой своей напоминал прореху в паутине времени и пространства. Судорожным движением, будто таясь от кого, Глесс-Валледж снял сосуд с полки и установил на столе. С минуту просто смотрел на него, затем осторожно накрыл рукой. На ощупь стекло было теплым, заметно теплее комнатной температуры. Бережно, словно с опаской, он слегка наклонил конус, и тут же через образовавшуюся внизу щель из него выскользнул язычок темноты. Маленький протуберанец изогнулся немыслимым образом, лизнув кромку стекла, по комнате пополз запах гниющей листвы. Чародей поморщился и торопливо поставил конус на место, как бы отсекая маленький полумесяц полуночной тьмы. Тот, тяжело перевалившись через край стола, плюхнулся на пол и замер. Через мгновение очертания его стали размытыми, форма неопределенной, и выпущенная на волю чернота стала расти — сначала медленно, потом все быстрей.
Глесс-Валледж смотрел, не отрывая глаз. Затем, желая прекратить процесс распространения тьмы, взял из шкафчика кое-какие магические приспособления и принялся за работу.
Несмотря на выдающиеся способности, достичь состояния магического просветления было нелегко даже его непревзойденности. Лоб Валледжа покрылся испариной, дыхание стало прерывистым, а тем временем чернота на полу успела вырасти вдвое больше своих изначальных размеров, прежде чем он испытал вспышку озарения и чувство непоколебимой уверенности, свидетельствовавшие о том, что его усилия не прошли даром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
Его непревзойденность грациозным жестом обозначил свою незаинтересованность.
— Не время говорить о вознаграждении, — пробормотал он.
— Я веду речь не только о… наградах.
Глесс-Валледж пристально посмотрел на гостя, словно силясь понять, какое же тело скрывается под плащом, и в конце концов решил прибегнуть к тщательно отработанной тактике откровенности:
— Не стану отрицать, вы многое мне обещали. Великие услуги, если на то пошло, заслуживают соответствующей благодарности.
— Это так. Вы уже получили светокристаллы Джфрниала. Первый из людей, в чьих руках оказалось это сокровище, а вы знаете, сколь ценно оно для нас. Отныне все, чем располагают чародеи, будет принадлежать вам. Обладая таким знанием, вы легко станете королем… в каком-нибудь другом месте, подальше от Далиона.
— Возможно. Но мое согласие помочь вам продиктовано не соображениями личной выгоды. Вовсе нет. — В глазах Валледжа вспыхнул огонь фанатизма. — Я искренне верю… всем сердцем верю… в справедливость и законность ваших притязаний.
— Именно по этой причине… стремясь восстановить справедливость и искупить долг человека перед Предками… вы и стали посредством магии искать общения с нами, так же как его искали в давние времена чародеи-патриархи?
— Абсолютно верно, друг мой. Мы причинили немало страданий вашему народу, и пришло время возместить ущерб.
— Да… — Ухо Валледжа не уловило смену высоты тона, а значит, не могло распознать интонацию явной иронии. — Да…
— Я верю в вашу победу, — продолжал Глесс-Валледж. — Убежден, вы своего добьетесь.
— И потому желаете нам услужить. В это я еще могу поверить. В мудрости и прозорливости вам не откажешь, поскольку все обстоит именно так. Наш час пробил. Об этом свидетельствуют сами… небеса. Мрак указывает нам путь. Эта земля наша.
— А люди?
— Их не станет. Но вам до того нет дела. Вы должны заслужить свою… награду. Пусть маги и дальше пребывают в неведении. Вы… закроете… им глаза и уши.
— Смею в том вас клятвенно заверить. Члены ордена Избранных мне повинуются.
— Все, кроме одного.
— Пустяк, на который вы намекаете, уже разрешен.
Его непревзойденность был избавлен от дальнейших заверений внезапной вспышкой голубого света внутри колоколообразного хрустального купола, находившегося на стоявшем поблизости столике из украшенного позолотой оникса.
— А, вот и долгожданное известие. Минутку терпения, друг мой. — Валледж подошел к куполу. Под хрустальным колпаком кружились тонкие струйки пара, как бы образуя крошечный циклон. Сгусток пара сгущался, замедляя движение, и наконец превратился в твердый комок серого вещества размером с кулак. Свет потускнел. Достав комок, Валледж стукнул им о край стола, и серая материя легко разломилась на части, оставив в его руке сложенную записку. По лицу чародея пробежала тень удивления и крайней досады. В записке говорилось:
«Мудрейший, Уэйт-Базеф сбежал. Я разыщу его и доставлю обратно в Ланти-Юм. Клянусь. С».
— Гармония восстановлена? — раздался голос гостя.
— Да. — Глесс-Валледж повернулся к закутанной в плащ фигуре и, справившись со своими чувствами, придал лицу выражение удовольствия. — Отличные новости. Рэйта Уэйт-Базефа схватили, и теперь он находится на попечении самого надежного из моих поверенных. Не сомневайтесь, больше он нас не побеспокоит.
— Приятно слышать, — загадочно ответил на это незнакомец. — Пусть так и будет впредь. Я сообщу моему… — он порылся в памяти и наконец употребил слово, которое ему самому не слишком понравилось, — патриарху.
— Да-да, конечно. — Валледж с нарочитой небрежностью бросил послание Снарп в камин. — А теперь, друг мой, позвольте предложить вам воспользоваться моим гостеприимством и…
— Мне пора.
— Мой домбулис довезет вас куда угодно.
— Нет. Я воспользуюсь беспросветным-туннелем-в-сыром-мягком-камне-что-проходит-под-самой-поверхностью-сквозь-влажную-почву. — Гость остановился и добавил: — До чего… беден и маловыразителен ваш язык.
— Передайте мое почтение вашему великому королю.
В ответ лишь мимолетное потускнение света, струившегося из-под капюшона. Неловкое молчание.
— Что ж, остается пожелать вам всего доброго, — сказал наконец Глесс-Валледж.
— Прощайте. И не разочаруйте нас. Посетитель удалился так же незаметно, как ночь растворяется в предрассветных лучах солнца.
Глесс-Валледж, оставшийся в зале для аудиенций в полном одиночестве, погрузился в раздумья. Несколько минут он стоял недвижно, чувствуя, как нарастает внутреннее напряжение. Потом резко, будто не в силах более противиться захватившему его порыву, чародей выбежал из комнаты и, оставив позади анфиладу роскошных помещений, оказался перед неприглядной запертой дверью, за которой находилась тесная комнатушка без единого окна, в каких обычно селят низших слуг. Однако нынешнему лорду Глесс-Валледжу она служила для абсолютно иных целей.
Он отпер дверь и вошел. Мебели в комнатушке почти не было — один лишь стол, стул да пара опечатанных особым магическим заклятием массивных, окованных железом шкафов. Осторожно прикрыв за собой дверь, Валледж открыл один из них. На центральной полке покоился большой полый конус из тонкого стекла. Хотя само по себе стекло было бесцветным, конус чернотой своей напоминал прореху в паутине времени и пространства. Судорожным движением, будто таясь от кого, Глесс-Валледж снял сосуд с полки и установил на столе. С минуту просто смотрел на него, затем осторожно накрыл рукой. На ощупь стекло было теплым, заметно теплее комнатной температуры. Бережно, словно с опаской, он слегка наклонил конус, и тут же через образовавшуюся внизу щель из него выскользнул язычок темноты. Маленький протуберанец изогнулся немыслимым образом, лизнув кромку стекла, по комнате пополз запах гниющей листвы. Чародей поморщился и торопливо поставил конус на место, как бы отсекая маленький полумесяц полуночной тьмы. Тот, тяжело перевалившись через край стола, плюхнулся на пол и замер. Через мгновение очертания его стали размытыми, форма неопределенной, и выпущенная на волю чернота стала расти — сначала медленно, потом все быстрей.
Глесс-Валледж смотрел, не отрывая глаз. Затем, желая прекратить процесс распространения тьмы, взял из шкафчика кое-какие магические приспособления и принялся за работу.
Несмотря на выдающиеся способности, достичь состояния магического просветления было нелегко даже его непревзойденности. Лоб Валледжа покрылся испариной, дыхание стало прерывистым, а тем временем чернота на полу успела вырасти вдвое больше своих изначальных размеров, прежде чем он испытал вспышку озарения и чувство непоколебимой уверенности, свидетельствовавшие о том, что его усилия не прошли даром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103