Вардрул и человек одновременно повернули головы. В проеме стояла похожая на скелет фигурка — мертвенно бледная, измученная болезнью, с гноящимися ранами, но при этом она словно излучала опасность. Лицо Снарп, как обычно, было бесстрастным. Кинжал в левой руке напряженно дрожал, готовый в любой момент поразить цель.
— Он мой, — сказала Снарп.
Сознание Уэйт-Базефа прояснилось. Он мельком взглянул на Грижни, которого, казалось, ошеломила подобная дерзость.
Снарп не привыкла дважды повторять приказ. Без колебаний она метнула нож. Но каким бы молниеносным ни был ее удар, реакция Грижни была ничуть не хуже. Он увернулся, и смертоносное лезвие прошло сквозь тяжелую ткань вздувшейся колоколом накидки, не причинив вардрулу ни малейшего вреда. Сталь лязгнула о камень.
Но еще до того, как кинжал упал на пол, госпожа Снарп прыгнула вперед, держа наготове свернутую кольцом «живую удавку».
— Мой, — сквозь зубы проговорила она. — В мешке.
Грижни развернулся к ней лицом. «Живая удавка» с шипением пронеслась по воздуху и обвила шею вардрула, но благодаря плотному материалу капюшона сжатие оказалось не очень крепким. Вместо того чтобы заняться удавкой, Грижни бросился на ее хозяйку. Возможно, тяготы пути все-таки не прошли для Снарп бесследно, поскольку нетипичная реакция жертвы захватила ее врасплох. И все же она успела вытащить еще один нож. Противники сошлись, зазвенела сталь. Снарп с яростным шипением делала выпад за выпадом. Услышав ответный свист Грижниева клинка, отскочила, глядя, как он без видимых усилий сдирает с шеи ее грозное оружие. Злобно оскалившись, она поднырнула под его руку, чтобы нанести удар прямо по жгуче черным глазам.
Уэйт-Базеф не стал дожидаться исхода поединка. С трудом поднявшись на ноги, он прошаркал неверной походкой через всю комнату в тесный коридор перед Новой Цитаделью, там остановился перевести дух и собраться с мыслями. Не считая синяков и общего потрясения, с ним все было в порядке. Чародей оглянулся на сражающихся врагов, и ум обрел былую ясность. В чью бы пользу ни закончился поединок, его ждет смерть от руки победителя. Конечно, он мог прибегнуть к магии и вывести обоих из строя, но это потребовало бы огромного количества энергии, а она ему необходима, чтобы довести до конца задуманное. Для основной его цели потребуется вся его сила, до самой малой последней капли.
Уэйт-Базеф взглянул на огромные сталактиты, нависавшие над головой, и нашел решение. Применив древний незамысловатый прием под названием «Низвержение камней», он обрушил гигантские каменные сосульки, которые намертво заблокировали проход. Замуровав себя таким образом, некоторое время чародей собирался с силами, а затем вновь занялся изучением бесценных конспектов Террза Фал-Грижни, разбросанных по полу комнаты, будто сухие листья. Когда обрушились сталактиты, и Грижни, и Снарп застыли на краткий миг. Затем Снарп в резком выпаде попыталась дотянуться до горла противника. Грижни поражался тому, что эта щуплая маленькая женщина оказалась самым неистовым существом из всех, с кем ему когда-либо приходилось встречаться. Он не сомневался в том, что она хочет, во что бы то ни стало, спасти лантийского мага.
Наверное, она его супруга, а может, сестра-сородич. Лишь наикрепчайшей родственной привязанностью можно было объяснить то, как самоотверженно и самозабвенно она встала на его защиту. Эта беззаветная преданность вызывала уважение. Раньше Грижни и в голову не приходило, что люди вообще способны на такое единение, на такую любовь. И сколь жестоко погасить этот храбрый огонек!
Снарп делала выпад за выпадом, уворачивалась и вновь нападала. Ее дыхание стало прерывистым, она чувствовала неимоверную усталость. Надо же такому случиться, что измученное тело отказывалось повиноваться ей именно теперь, когда до цели рукой подать. Ведь она видела, как это чудовище, что не дает ей добраться до законной добычи, занесло над распростертым Рэйтом Уэйт-Базефом свой клинок. Нет, она ни за что не отдаст врагу Уэйт-Базефа. Ни за что.
— Мой, — выдохнула она. — Мой.
Удар, прыжок, блок, удар. Ранить белого демона никак не получалось, а силы уже были на исходе. Впервые за все то время, что она служила Гончей ордена, Снарп подумала о возможности поражения, но сама мысль о нем была невыносима, нестерпима, чудовищна. Нет, поражения не будет. Она получит ненавистную лысую голову и доставит ее, как обещано, в Ланти-Юм. В мешке. Но силы убывали, а никогда прежде не подводившая ее реакция оставляла желать лучшего.
Отчаяние сделало Снарп безрассудной. Улучив момент, она нанесла удар, и лезвие, скользнув по тыльной стороне ладони вардрула, глубоко рассекло кожу. Потекла бесцветная кровь, оружие упало наземь, и глаза Снарп зажглись триумфом. Но выпад оказался слишком глубоким, и она едва не потеряла равновесие. С непостижимой быстротой Грижни схватил женщину за кисть, вырвал нож и прижал ее к стене, перехватив руками за шею. Снарп боролась, шипела, оскалив зубы, тщетно силясь дотянуться до одного из припрятанных на теле ножей. Желтые глаза пожирали его лютым ненавидящим взглядом.
— Вы недолго будете в разлуке, храбрая женщина, — едва ли не нежно произнес по-лантийски архипатриарх. Резкий рывок, звучный хруст, и госпожа Снарп со свернутой шеей упала на землю. Потускневший больше обычного Грижни медленно перевел взгляд с трупа на гору рухнувших сталактитов, загородивших проход в Новую Цитадель. Сделал шаг вперед, ухватился за ближайший обломок, вытянул из груды и отбросил в сторону. Взял следующий и снова откинул. Потом еще и еще. Четвертый застрял: один конец был завален, другой прочно уперся в стену. Повозившись некоторое время, он присел передохнуть. Он никогда не чувствовал себя таким усталым. Даже поединок не мог служить объяснением навалившейся на него свинцовой тяжести, угасшему хииру и состоянию крайней подавленности. Он не сразу узнал явные признаки Хладного Оцепенения. Ледяной воздух оказывал свое губительное воздействие. Физическая нагрузка, сила воли, плащ, человеческие корни — все это отсрочит окончательный паралич, но он неминуем. Рано или поздно холод одержит победу, и он поддастся Оцепенению. Грижни подумал о комнате Белых Туннелей, такой близкой отсюда. Несколько минут, и он окажется на Поверхности, вместе с кланами, у стен Ланзиума, в теплой благоуханной Тьме. Они ждали его, ждали, чтобы начать решающее наступление. Грижни посмотрел на выход. Даже сделал шаг. Но в этот миг сквозь щели и поры сталактитового завала просочился голос чародея, то поднимающийся, то падающий мерными ритмичными каденциями, значение которых не вызывало никаких сомнений. В душе Грижни проснулся голос дальнего Предка, и он узнал проявление магии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103