Со стороны это было заметно по тому, как уменьшилась, словно утолясь, его внушительная фигура. Все с восхищением следили за происходящим. Маленькая бронзовая статуэтка озарилась светом и стала испускать полупрозрачный дым, который заслонил все вокруг. Тем временем Уэйт-Базеф поднял голову и открыл глаза. Казалось, он управлял этим туманом. Осторожно убрав чудесную фигуру в кофр, маг некоторое время приходил из транса в нормальное состояние и затем объявил:
— Мы под защитой заклинания Хиджина.
— То есть ваша мумбо-юмбо действует на нас, мастер Уэйт-Базеф? Что вы на этот раз сделали с нами?
— Гроно, пожалуйста, говори потише, — тихо попросил Деврас. — Только шепотом.
— Заклятие Хиджина, — объяснил Уэйт-Базеф, — искажает восприятие, то есть оно отведет от нас внимание любого, кого мы встретим.
— Это значит, что вы сделали нас невидимыми? — спросил Деврас.
— Не совсем так. Мы не невидимы, мы просто неуловимы для глаза. Немного осторожности, и нас не заметят.
— Осторожности? — спросила Каравайз.
— Ходить тихо, говорить шепотом и нечасто. Если кого-нибудь встретим, то надо стоять не шевелясь, желательно в тени. Если будем придерживаться этих правил, мы не привлечем ничьего внимания.
— Не понимаю, почему это нас не заметят, — заявил Гроно. — Лично я отлично вижу вас троих. Никто из вас, похоже, не изменился.
— Мы не изменились, — терпеливо объяснил Уэйт-Базеф. — Чары, окутывающие нас, изменяют восприятие других. То есть, грубо говоря, они просто нас не увидят, если мы будем осторожны. Но имейте в виду, что ошибаться нам нельзя. Чары слабы и легко проницаемы, но в нашей ситуации это единственное, на что мы можем рассчитывать. Неосторожное слово, кашель, неожиданный жест — и мы будем видны как на ладони. Действия заклятия хватает всего на несколько часов.
— А не может ли господин член Совета ордена Избранных придумать что-нибудь ненадежнее? — засомневался в туманном щите старый камердинер.
— Я должен экономить свою магическую энергию, Гроно. Она нам понадобится вся целиком, когда мы найдем то, что ищем.
— А как мы узнаем, где искать? — спросила Каравайз.
— У меня есть браслет Риллифа Хар-Феннахара, — сказал Деврас. — Рэйт говорит, что он начинает излучать тепло, приближаясь к магическим предметам. Это займет некоторое время, но в конце концов…
— Слишком долго, — перебил его Уэйт-Базеф. — Для поиска магии я собираюсь воспользоваться магией. Так будет быстрее.
Его дальнейшие действия озадачили компаньонов. Закончив свои ритуальные пассы, чародей открыл глаза и сказал:
— Я обнаружил очень сильное магическое притяжение. По правде говоря, я не понимаю, как простое собрание древних рукописей может таить в себе такую мощную силу, впрочем, не важно. Я нащупал направление, прикинул расстояние, которое нам предстоит пройти, и могу, правда смутно, представить весь наш путь.
— Этот источник далеко отсюда? — спросила Каравайз. Она была, как всегда, спокойна, только на похудевшем лице отпечаталась смертельная усталость.
— Довольно далеко. Путь будет долог. Единственное, чем могу вас обрадовать, — я не вижу больших препятствий на нашем пути.
— Тогда вперед. — И девушка решительно повернулась по направлению к недрам пещер. Уэйт-Базеф заколебался, очевидно оценивая ее силы, и она добавила: — Идемте, здесь больше нечего делать. Уэйт-Базеф, приняв решение, наклонил голову.
— Тогда идите за мной. Ступайте мягко след в след. Без необходимости не говорите. Если увидите или услышите кого-нибудь из здешних обитателей, замрите и доверьтесь заклятию Хиджина.
Они подчинились. Напряжение достигло предела, хотя, как и предсказывал чародей, все было спокойно. Молча они продвигались в глубь туннеля, кожей ощущая плотную Тьму впереди. На пути им попадалось множество боковых, расходившихся в разные стороны коридоров, манивших в свои дали и сбивавших путников с верной дороги, но Уэйт-Базеф уверенно вел товарищей по лабиринту. Изредка он останавливался, чтобы свериться с, одному ему, известными ориентирами. Вокруг — только влажные каменные стены. Затем стали попадаться сухие туннели, но никаких признаков того, что они обитаемы, не наблюдалось. Только дважды безмолвное спокойствие пещер было нарушено, один раз — неожиданным сильным порывом ветра, Другой — странным глухим рокотом. Уэйт-Базеф выключал фонарь, и вся группа замирала до тех пор, пока не выяснялась причина шума: одинокая летучая мышь или капающая с потолка вода. Настороженность постепенно рассеивалась, и многодневная болезненная усталость снова брала свое. Время от времени путники переговаривались приглушенными голосами. Гроно, возглавлявший шествие, сообщал остальным обо всех своих наблюдениях.
— Господа и ваша светлость, воздух нагревается.
И без того влажный теплый воздух стал наполняться бледным призрачным светом, таким слабым, что путники отказывались верить своим глазам.
— Отраженный свет фонаря? — недоуменно спросила Каравайз.
— Отражает — что, ваша светлость?
— Что-нибудь в воздухе. Пыль? Пар?
— Мираж?
— Опасность?
— Что это?..
На эти вопросы ответов не было. Нехотя смельчаки двинулись по туннелю, ведущему вниз вдоль крутых склонов, в глубь пещер. Чем дальше они шли, тем жарче становилось вокруг. Скоро сомнения насчет происхождения света рассеялись.
— Это не воздух, это скалы излучают собственный свет, — сказал Деврас, оглядывая стены, пол и потолок.
— Почему, мастер Деврас?
— Не знаю, Гроно. Возможно, это свойство здешней породы. Естествоиспытатель Мае Равилин называет этот феномен «Холодным Огнем», или луноподобным светом. Деврас благоразумно умолчал о том, что Мае Равилин верил в то, что этот свет может свести людей с ума.
Дальше туннель расширялся и бледное свечение резко усилилось. Впервые с тех пор, как путники скрылись в Грижниевой тьме, они погасили фонарь. Деврас глубоко вдохнул теплый воздух, свободный от магического зловония. Неожиданно для себя в этом враждебном месте он почувствовал подъем духа. Мысли о постигших их, несчастьях и возможных опасностях исчезли, и в первый раз за все время пребывания в бесконечном мраке юноша почувствовал что-то отдаленно напоминавшее надежду.
Они вышли из туннеля в просторную пещеру, где звук стекающих со сталактитов капель сливался в мелодичный перезвон. Из прозрачных лужиц росли сталагмиты. Под ногами лопались дождевики. Здесь путники решили остановиться на краткий отдых. Они расположились на плоских, словно пеньки, камнях, разукрашенных слюдяными блестками. Деврас не мог оторвать глаз от неземной красоты этого места. Пол пещеры был почти сплошь покрыт колониями грибов-дождевиков; черным ночнотравником, круглыми шляпками пестрых поганок и густыми пучками ведьминых волос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
— Мы под защитой заклинания Хиджина.
— То есть ваша мумбо-юмбо действует на нас, мастер Уэйт-Базеф? Что вы на этот раз сделали с нами?
— Гроно, пожалуйста, говори потише, — тихо попросил Деврас. — Только шепотом.
— Заклятие Хиджина, — объяснил Уэйт-Базеф, — искажает восприятие, то есть оно отведет от нас внимание любого, кого мы встретим.
— Это значит, что вы сделали нас невидимыми? — спросил Деврас.
— Не совсем так. Мы не невидимы, мы просто неуловимы для глаза. Немного осторожности, и нас не заметят.
— Осторожности? — спросила Каравайз.
— Ходить тихо, говорить шепотом и нечасто. Если кого-нибудь встретим, то надо стоять не шевелясь, желательно в тени. Если будем придерживаться этих правил, мы не привлечем ничьего внимания.
— Не понимаю, почему это нас не заметят, — заявил Гроно. — Лично я отлично вижу вас троих. Никто из вас, похоже, не изменился.
— Мы не изменились, — терпеливо объяснил Уэйт-Базеф. — Чары, окутывающие нас, изменяют восприятие других. То есть, грубо говоря, они просто нас не увидят, если мы будем осторожны. Но имейте в виду, что ошибаться нам нельзя. Чары слабы и легко проницаемы, но в нашей ситуации это единственное, на что мы можем рассчитывать. Неосторожное слово, кашель, неожиданный жест — и мы будем видны как на ладони. Действия заклятия хватает всего на несколько часов.
— А не может ли господин член Совета ордена Избранных придумать что-нибудь ненадежнее? — засомневался в туманном щите старый камердинер.
— Я должен экономить свою магическую энергию, Гроно. Она нам понадобится вся целиком, когда мы найдем то, что ищем.
— А как мы узнаем, где искать? — спросила Каравайз.
— У меня есть браслет Риллифа Хар-Феннахара, — сказал Деврас. — Рэйт говорит, что он начинает излучать тепло, приближаясь к магическим предметам. Это займет некоторое время, но в конце концов…
— Слишком долго, — перебил его Уэйт-Базеф. — Для поиска магии я собираюсь воспользоваться магией. Так будет быстрее.
Его дальнейшие действия озадачили компаньонов. Закончив свои ритуальные пассы, чародей открыл глаза и сказал:
— Я обнаружил очень сильное магическое притяжение. По правде говоря, я не понимаю, как простое собрание древних рукописей может таить в себе такую мощную силу, впрочем, не важно. Я нащупал направление, прикинул расстояние, которое нам предстоит пройти, и могу, правда смутно, представить весь наш путь.
— Этот источник далеко отсюда? — спросила Каравайз. Она была, как всегда, спокойна, только на похудевшем лице отпечаталась смертельная усталость.
— Довольно далеко. Путь будет долог. Единственное, чем могу вас обрадовать, — я не вижу больших препятствий на нашем пути.
— Тогда вперед. — И девушка решительно повернулась по направлению к недрам пещер. Уэйт-Базеф заколебался, очевидно оценивая ее силы, и она добавила: — Идемте, здесь больше нечего делать. Уэйт-Базеф, приняв решение, наклонил голову.
— Тогда идите за мной. Ступайте мягко след в след. Без необходимости не говорите. Если увидите или услышите кого-нибудь из здешних обитателей, замрите и доверьтесь заклятию Хиджина.
Они подчинились. Напряжение достигло предела, хотя, как и предсказывал чародей, все было спокойно. Молча они продвигались в глубь туннеля, кожей ощущая плотную Тьму впереди. На пути им попадалось множество боковых, расходившихся в разные стороны коридоров, манивших в свои дали и сбивавших путников с верной дороги, но Уэйт-Базеф уверенно вел товарищей по лабиринту. Изредка он останавливался, чтобы свериться с, одному ему, известными ориентирами. Вокруг — только влажные каменные стены. Затем стали попадаться сухие туннели, но никаких признаков того, что они обитаемы, не наблюдалось. Только дважды безмолвное спокойствие пещер было нарушено, один раз — неожиданным сильным порывом ветра, Другой — странным глухим рокотом. Уэйт-Базеф выключал фонарь, и вся группа замирала до тех пор, пока не выяснялась причина шума: одинокая летучая мышь или капающая с потолка вода. Настороженность постепенно рассеивалась, и многодневная болезненная усталость снова брала свое. Время от времени путники переговаривались приглушенными голосами. Гроно, возглавлявший шествие, сообщал остальным обо всех своих наблюдениях.
— Господа и ваша светлость, воздух нагревается.
И без того влажный теплый воздух стал наполняться бледным призрачным светом, таким слабым, что путники отказывались верить своим глазам.
— Отраженный свет фонаря? — недоуменно спросила Каравайз.
— Отражает — что, ваша светлость?
— Что-нибудь в воздухе. Пыль? Пар?
— Мираж?
— Опасность?
— Что это?..
На эти вопросы ответов не было. Нехотя смельчаки двинулись по туннелю, ведущему вниз вдоль крутых склонов, в глубь пещер. Чем дальше они шли, тем жарче становилось вокруг. Скоро сомнения насчет происхождения света рассеялись.
— Это не воздух, это скалы излучают собственный свет, — сказал Деврас, оглядывая стены, пол и потолок.
— Почему, мастер Деврас?
— Не знаю, Гроно. Возможно, это свойство здешней породы. Естествоиспытатель Мае Равилин называет этот феномен «Холодным Огнем», или луноподобным светом. Деврас благоразумно умолчал о том, что Мае Равилин верил в то, что этот свет может свести людей с ума.
Дальше туннель расширялся и бледное свечение резко усилилось. Впервые с тех пор, как путники скрылись в Грижниевой тьме, они погасили фонарь. Деврас глубоко вдохнул теплый воздух, свободный от магического зловония. Неожиданно для себя в этом враждебном месте он почувствовал подъем духа. Мысли о постигших их, несчастьях и возможных опасностях исчезли, и в первый раз за все время пребывания в бесконечном мраке юноша почувствовал что-то отдаленно напоминавшее надежду.
Они вышли из туннеля в просторную пещеру, где звук стекающих со сталактитов капель сливался в мелодичный перезвон. Из прозрачных лужиц росли сталагмиты. Под ногами лопались дождевики. Здесь путники решили остановиться на краткий отдых. Они расположились на плоских, словно пеньки, камнях, разукрашенных слюдяными блестками. Деврас не мог оторвать глаз от неземной красоты этого места. Пол пещеры был почти сплошь покрыт колониями грибов-дождевиков; черным ночнотравником, круглыми шляпками пестрых поганок и густыми пучками ведьминых волос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103