– Кто здесь? – хрипло спросила она. Голубые глаза выглядывали из ее простынной крепости.
– Это я, Люк, – сказал он успокаивающим тоном. – Я думал, что ты спишь.
– Нет, совсем не сплю. – Мэл откинула простыню и с видимым усилием повернула к нему голову. – Вы когда-нибудь пробовали спать во время приступа астмы? Мне кажется, что мою грудь раздирает стая драконов.
Она попыталась сесть в постели, и Люку ничего другого не оставалось, как ей помочь.
Усадив ее, Люк не отошел от кровати. Чувство вины даже – заставило его неловко присесть на ее краешек.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он, глядя на ее посиневшие губы и впалые щеки. – Ты не слишком-то хорошо выглядишь.
– Я должна выглядеть как настоящий leta-me, – игриво согласилась Мэл. – По-итальянски это значит…
– Я знаю. Удобрение, да?
Девочка натужно рассмеялась, но при виде ее болезненной улыбки Люк подумал, что ему удалось совершить чудо.
– У твоей мамы серьезные проблемы. Мэл кивнула.
– Я этого боялась.
– Ты знаешь, кто такой Хэнк Флад, да? Приемный отец твоей матери? Он умер до твоего рождения. – К величайшему облегчению Люка, девочка снова кивнула. Теперь ему оставалось только объяснить, что произошло за последние двадцать четыре часа.
– Полиция снова начала расследовать это дело, – сообщил о ней, – и они говорят, что это был не несчастный случай, Мэл. Они… считают, что твоя мама была причастна к этому, так что ее арестовали.
– Причастна? Как?
Люк замешкался с ответом, ожидая какой-нибудь обостренной реакции. Но любопытство, казалось, победило астму. Мэл смотрела на него с нетерпением, и дышать ей стало немного легче.
– Они думают, что она это сделала? – настаивала Мэл.
– Да, в каком-то смысле, но…
– Вы не шутите? – Глаза девочки расширились от страха и восхищения. – Моя мама? Наверное, это была самозащита, да?
– Не совсем, она пыталась защитить другого человека.
К удивлению Люка, Мэл села прямо, похрипывая.
– Правда? Но тогда зачем ее арестовали? Если она кого-то защищала, то она, наоборот, герой. Ей надо дать какую-нибудь награду.
Люк вдруг понял, что сам улыбается. Ведь он же пришел сюда успокаивать Мэл. А теперь эта девочка несколькими словами облегчила его душевное состояние.
– Точно, – сказал он. – Я передам это ее адвокату. – Потом Люк объяснил Мэл, что Джесси проведет ночь в тюрьме, а утром будет освобождена под залог.
– Я уверена, что там плохо кормят, – сказала Мэл, морща нос. – Когда вы ее увидите, скажите ей, что гусеницы еще не превратились в бабочек, но я внимательно слежу за ними. И еще скажите… что я скучаю по ней, ладно?
На мгновение Люк почувствовал полную беспомощность. В первый раз в голосе девочки послышалась тоска, и при виде ее несчастной улыбки ему остро захотелось как-то утешить ее. После некоторого колебания Люк неуклюже взял ее за руку и обнял.
– Все будет хорошо, Мэл, Твою маму так просто не возьмешь.
Мэл кивнула, сжав губы. Откинув голову на подушку, она внимательно разглядывала огромную ладонь Люка, сжимавшую ее ручонку.
– Можно задать вам один вопрос?
– Конечно.
Девочка подняла глаза, и Люк снова ощутил беспомощность. Мэл рассматривала его так, как будто собиралась спросить о чем-то глубоко личном. Но потом она быстро выдохнула воздух, словно передумав.
– Много лет назад, когда вы и моя мама были детьми, – наконец сказала она, – вы рассказали ей легенду о полумесяце. Однажды она начала мне ее рассказывать, но не смогла закончить, потому что расплакалась. И после этого она отказывалась об этом говорить, и…
– И ты хочешь знать, чем все кончилось?
– Больше всего я хочу узнать, как мальчик вытащил луну из воды. Наверное, это было какое-то волшебство, да?
Люк улыбнулся, пытаясь вспомнить легенду. Это была сказка про мальчика-индейца, который боялся дневного света и никогда не выходил на улицу. Когда первые лучи солнца пробивались в вигвам его родителей, он прятался под шкурами, служившими ему одеялом, и не выходил наружу до заката. Как-то раз мальчик увидел отражение полной луны в пруду и попытался вытащить ее оттуда. Но ему удалось взять только половину, и когда он глянул на небо, он увидел, что там сияет вторая половина.
– У него был волшебный мешок из оленьей шкуры, – объяснил Люк, – который дал его отцу шаман племени.
Мэл вздохнула.
– Тогда меня не удивляет, что мне не удалось ничего достать. Да, сейчас детям трудно. Никакого волшебства не осталось.
– Даже в лучших магазинах, – сочувственно поддержал ее Люк. – Но не забывай о том, что использование волшебной силы может быть опасным.
– Почему? Разве с мальчиком что-нибудь случилось?
– Да. Прежде всего, он пытался спрятать лунный свет от всех остальных, но луна была такая яркая, что просвечивала сквозь мешок. Отец нашел его и велел немедленно вернуть полумесяц в пруд, но мальчик не стал этого делать.
– А почему?
– Потому, что он впервые в жизни ничего не боялся. Он чувствовал себя полноценным и счастливым. – Ведь он же всегда думал, что родился не таким, как все, что ему не хватает чего-то очень важного. А потом он решил, что ему как раз не хватало полумесяца.
– И он не стал возвращать его в пруд?
– Нет, даже когда начались штормы и потекли потоки воды. Индейский мальчик избавился от своего страха, но все остальные были в ужасе. Его собственный отец был так напуган, что украл из мешка полумесяц и попытался водворить его обратно на небо.
– И не смог это сделать, да? В легендах всегда так бывает.
Люк ответил ей с кривой улыбкой.
– Ты права наполовину. Отец не смог отпустить луну и улетел в небо вместе с ней. Но к мальчику тут же вернулся страх, и он стал умолять отца отцепиться от луны.
– Да? И что было дальше?
– Отец отпустил полумесяц и упал на землю, став первой падающей звездой. Но лунный свет рассеялся по всей земле, и с тех пор луна бывает полной только раз в месяц. Все остальное время она ищет свой потерянный свет и собирает его по кусочкам.
– Неплохо, – пробормотала Мэл. – Но что было с мальчиком? Боялся ли он дневного света по-прежнему?
– Нет, но я думаю, что он тосковал по своему отцу.
– У этой истории обязательно должна быть мораль. Что-нибудь вроде «не вмешивайтесь в матушку-природу», да?
– Может быть, – согласился Люк. Ему хотелось рассмеяться над ее серьезностью. На самом деле, он придумал эту легенду сам, собрав кусочки всяких историй, которые он тайком читал в библиотеке их дома. Но до этого момента он не задумывался о ее скрытом смысле.
– Я думаю, что это может много чего означать, – сказал он вслух, в назидание скорее себе, чем ей. – Например, ничего не бояться. И знать, что для того, чтобы стать цельным человеком, тебе не нужно ничего, кроме того, что у тебя уже есть. Даже когда ты чувствуешь себя, как последнее дерьмо – извини, удобрение, – икогда в твоей груди бушуют драконы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103