– Люк сделал паузу и глубоко вздохнул, как будто собираясь тем или иным способом выразить себя. – Я хочу сказать тебе кое-что, – начал он. – Не говоря уже о том, что сегодня ты выглядишь неотразимо, Джесси, я…
– Нет!
Люк остолбенел, когда она отскочила от него, как на пружине. Лицо его покрылось красными пятнами смущения, и он инстинктивно поднял руку, словно желая защититься. Джесси привела его в смятение, хотя и не собиралась этого делать. Ей не хотелось оставлять его одного в таком состоянии, но иного выбора у нее не было. В противном случае ей будет не на что надеяться. Надо было быстро ретироваться, пользуясь его замешательством.
Взбежав по лестнице, она не остановилась и не обернулась даже тогда, когда он несколько раз выкрикнул ее имя.
Люк помотал головой и растерянно рассмеялся – именно так, как она ему запретила. Его трясло. Его возбужденное тело излучало волны тепла, так контрастировавшие с холодным ночным воздухом. Он понятия не имел, что так отпугнуло Джесси, и, даже если бы она сказала ему об этом, это вряд ли утихомирило бы кузнечный молот, стучавший изнутри в его грудь. Что, черт побери, творится с этой женщиной? С ней было гораздо проще общаться, когда он был груб и не скрывал своих намерений. По крайней мере, она отвечала на его прикосновения. Но стоило проявить немного нежности, как она убежала от него, словно испуганный заяц.
Он услышал, как хлопнула дверь в спальню Джесси и щелкнула задвижка. У нее всегда была страсть запираться в спальнях. Джесси явно не понимала, что запертая дверь не защитит ее… если он захочет до нее добраться. А он, видит Бог, хотел этого. Все его существо просило об этом каждой своей клеткой – даже сердитым стуком сердца.
Ему предстояла длинная и тяжелая ночь. Люк уже успел убедить себя не рваться сегодня к Джесси. Вернуть волшебство было невозможно, и он чувствовал себя полным идиотом из-за того, что поддался ему, пусть даже на мгновение. Его сбила с толку острая тоска в ее затуманенных голубых глазах. Хотела она этого или нет, но она затронула какие-то нежные и безумные струны его души. Она заставила его захотеть поцеловать маленький шрамик над губой, чтобы вызвать у нее полупьяную и полусерьезную улыбку. А потом она заставила его почувствовать себя дураком, не смеющим желать подобных вещей.
Тем не менее он хотел понять, что же ее оттолкнуло. Когда женщина целиком находится во власти мужчины, а через мгновение убегает прочь, то вариантов ответа не так уж и много. Люку надо было выбрать один из двух. Либо она сама запуталась в своих желаниях, либо она очень талантливая актриса.
Нет, скорее, первое, подумал он. Глядя на пустую лестницу. Джесси Флад была чем угодно, только не профессиональной соблазнительницей, в отличие от своей сестры. Это решение польстило его мужской гордости, но не решило более насущную проблему. Холодный душ и ручная терапия в первую ночь их медового месяца не слишком-то привлекали его. Но он действительно был возбужден и чувствовал, как по спине стекает пот.
Тяжело вздыхая, Люк направился в бар. Через несколько мгновений, опрокинув стакан скотча, который был старше, чем сам Люк, повернулся к лестнице и без труда представил себе стоящую на ней Джесси, в расстегнутой пижаме, с наклоненной в безмолвном приглашении головой, с глазами, обращенными на него. Взрыв желания, потрясший его, был горячим, как расплавленная сталь. Люк с отвращением выдохнул воздух. Господи, он действительно чувствовал себя идиотом. Что же с ним, черт возьми, происходит? Почему он стоит здесь в темноте, подобно влюбленному подростку, который мечтает о прекрасной и недоступной девочке?
Джесси в изнеможении прислонилась к запертой двери, закрыв глаза. Как она могла такое допустить? Что заставило ее убежать именно в тот момент, когда он собирался сказать нечто многообещающее и прекрасное? Время было упущено, и она не могла быть уверена в том, что ей еще раз представится такая возможность, особенно после того, как она дала ему такой резкий отпор.
Джесси застонала, коря себя. Теперь она никогда не узнает, что он собирался сказать. Но что еще она могла сделать, чувствуя себя такой уязвимой и раскрытой? Ласковое слово могло бы погубить ее.
Но тем не менее она мечтала услышать это ласковое слово.
Сожаление сжигало ее изнутри, и Джесси глубоко вздохнула. Она очень долго ждала, чтобы с ней обращались именно так, ласкали именно так, ухаживали за ней именно так – и чтобы это делал он, Люк. А ты оборвала это, девочка Джесси, подумала она. Ты не упустила момент – ты выкопала ямку и похоронила все это. И, вне всякого сомнения, до последней степени вывела из себя своего непредсказуемого жениха.
Джесси открыла глаза. Ее рот растянулся в удивленной улыбке, и ей пришлось закусить неуправляемую нижнюю губу. Ее непредсказуемого жениха? Когда это она начала думать о нем в таких выражениях? Ужас пронзил ее, когда она поняла, что отношения с Люком Уорнеком быстро движутся к очередному крутому повороту. В свое время она любила его, потом ненавидела. Она даже пыталась его убить, но это было совершенно другое.
Это было слишком страшно, чтобы даже думать об этом. Неужели он начинает ей понемногу нравиться?
Глава 19
Это было прекрасное утро для искупления вины. Серебряный свет солнца проникал в хозяйскую спальню через глубокие ниши полукруглых окон, делая их похожими на врата в рай. Большая просторная комната выходила на юг, и белые тюлевые занавески, казалось, собирали и пропускали каждую капли света, который в этот день изливало небо. Между ажурных белых цветков фруктовых деревьев сновали птицы, а издалека доносился шум троллейбусов, уже вышедших на линию в это утро рабочего дня.
Сочтя все это хорошим знаком, Джесси вздохнула и потянулась, чтобы проснуться, не желая вставать с шелковых простыней, покрывавших ее постель. Ее плечи и бедра утонули в европейском пуховом матрасе, как в пышных, залитых солнцем облаках. Итак, время для зализывания вчерашних ран было самое подходящее. Имея в союзниках сами Небеса и погоду, Джесси надеялась как-то поправить настроение Люка.
Она была уверена в том, что оно не будет радужным. После того, как она ночью легла спать, входная дверь хлопнула. Люк ушел. Он вернулся через несколько часов явно в дурном расположении духа, и принялся усиленно хлопать дверьми, что было не слишком-то благоразумно в доме, построенном почти сто лет назад.
Откинув простыни, Джесси выскользнула из постели, поежившись от резкой смены температуры. Несмотря на сияющее солнце, воздух был довольно холодным. Наверное, к полудню потеплеет, особенно если опустится туман.
– Джесси, я хочу тебе кое-что сказать…
Произнесенная хриплым голосом фраза не выходила у нее из головы, пока она принимала душ и одевалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
– Нет!
Люк остолбенел, когда она отскочила от него, как на пружине. Лицо его покрылось красными пятнами смущения, и он инстинктивно поднял руку, словно желая защититься. Джесси привела его в смятение, хотя и не собиралась этого делать. Ей не хотелось оставлять его одного в таком состоянии, но иного выбора у нее не было. В противном случае ей будет не на что надеяться. Надо было быстро ретироваться, пользуясь его замешательством.
Взбежав по лестнице, она не остановилась и не обернулась даже тогда, когда он несколько раз выкрикнул ее имя.
Люк помотал головой и растерянно рассмеялся – именно так, как она ему запретила. Его трясло. Его возбужденное тело излучало волны тепла, так контрастировавшие с холодным ночным воздухом. Он понятия не имел, что так отпугнуло Джесси, и, даже если бы она сказала ему об этом, это вряд ли утихомирило бы кузнечный молот, стучавший изнутри в его грудь. Что, черт побери, творится с этой женщиной? С ней было гораздо проще общаться, когда он был груб и не скрывал своих намерений. По крайней мере, она отвечала на его прикосновения. Но стоило проявить немного нежности, как она убежала от него, словно испуганный заяц.
Он услышал, как хлопнула дверь в спальню Джесси и щелкнула задвижка. У нее всегда была страсть запираться в спальнях. Джесси явно не понимала, что запертая дверь не защитит ее… если он захочет до нее добраться. А он, видит Бог, хотел этого. Все его существо просило об этом каждой своей клеткой – даже сердитым стуком сердца.
Ему предстояла длинная и тяжелая ночь. Люк уже успел убедить себя не рваться сегодня к Джесси. Вернуть волшебство было невозможно, и он чувствовал себя полным идиотом из-за того, что поддался ему, пусть даже на мгновение. Его сбила с толку острая тоска в ее затуманенных голубых глазах. Хотела она этого или нет, но она затронула какие-то нежные и безумные струны его души. Она заставила его захотеть поцеловать маленький шрамик над губой, чтобы вызвать у нее полупьяную и полусерьезную улыбку. А потом она заставила его почувствовать себя дураком, не смеющим желать подобных вещей.
Тем не менее он хотел понять, что же ее оттолкнуло. Когда женщина целиком находится во власти мужчины, а через мгновение убегает прочь, то вариантов ответа не так уж и много. Люку надо было выбрать один из двух. Либо она сама запуталась в своих желаниях, либо она очень талантливая актриса.
Нет, скорее, первое, подумал он. Глядя на пустую лестницу. Джесси Флад была чем угодно, только не профессиональной соблазнительницей, в отличие от своей сестры. Это решение польстило его мужской гордости, но не решило более насущную проблему. Холодный душ и ручная терапия в первую ночь их медового месяца не слишком-то привлекали его. Но он действительно был возбужден и чувствовал, как по спине стекает пот.
Тяжело вздыхая, Люк направился в бар. Через несколько мгновений, опрокинув стакан скотча, который был старше, чем сам Люк, повернулся к лестнице и без труда представил себе стоящую на ней Джесси, в расстегнутой пижаме, с наклоненной в безмолвном приглашении головой, с глазами, обращенными на него. Взрыв желания, потрясший его, был горячим, как расплавленная сталь. Люк с отвращением выдохнул воздух. Господи, он действительно чувствовал себя идиотом. Что же с ним, черт возьми, происходит? Почему он стоит здесь в темноте, подобно влюбленному подростку, который мечтает о прекрасной и недоступной девочке?
Джесси в изнеможении прислонилась к запертой двери, закрыв глаза. Как она могла такое допустить? Что заставило ее убежать именно в тот момент, когда он собирался сказать нечто многообещающее и прекрасное? Время было упущено, и она не могла быть уверена в том, что ей еще раз представится такая возможность, особенно после того, как она дала ему такой резкий отпор.
Джесси застонала, коря себя. Теперь она никогда не узнает, что он собирался сказать. Но что еще она могла сделать, чувствуя себя такой уязвимой и раскрытой? Ласковое слово могло бы погубить ее.
Но тем не менее она мечтала услышать это ласковое слово.
Сожаление сжигало ее изнутри, и Джесси глубоко вздохнула. Она очень долго ждала, чтобы с ней обращались именно так, ласкали именно так, ухаживали за ней именно так – и чтобы это делал он, Люк. А ты оборвала это, девочка Джесси, подумала она. Ты не упустила момент – ты выкопала ямку и похоронила все это. И, вне всякого сомнения, до последней степени вывела из себя своего непредсказуемого жениха.
Джесси открыла глаза. Ее рот растянулся в удивленной улыбке, и ей пришлось закусить неуправляемую нижнюю губу. Ее непредсказуемого жениха? Когда это она начала думать о нем в таких выражениях? Ужас пронзил ее, когда она поняла, что отношения с Люком Уорнеком быстро движутся к очередному крутому повороту. В свое время она любила его, потом ненавидела. Она даже пыталась его убить, но это было совершенно другое.
Это было слишком страшно, чтобы даже думать об этом. Неужели он начинает ей понемногу нравиться?
Глава 19
Это было прекрасное утро для искупления вины. Серебряный свет солнца проникал в хозяйскую спальню через глубокие ниши полукруглых окон, делая их похожими на врата в рай. Большая просторная комната выходила на юг, и белые тюлевые занавески, казалось, собирали и пропускали каждую капли света, который в этот день изливало небо. Между ажурных белых цветков фруктовых деревьев сновали птицы, а издалека доносился шум троллейбусов, уже вышедших на линию в это утро рабочего дня.
Сочтя все это хорошим знаком, Джесси вздохнула и потянулась, чтобы проснуться, не желая вставать с шелковых простыней, покрывавших ее постель. Ее плечи и бедра утонули в европейском пуховом матрасе, как в пышных, залитых солнцем облаках. Итак, время для зализывания вчерашних ран было самое подходящее. Имея в союзниках сами Небеса и погоду, Джесси надеялась как-то поправить настроение Люка.
Она была уверена в том, что оно не будет радужным. После того, как она ночью легла спать, входная дверь хлопнула. Люк ушел. Он вернулся через несколько часов явно в дурном расположении духа, и принялся усиленно хлопать дверьми, что было не слишком-то благоразумно в доме, построенном почти сто лет назад.
Откинув простыни, Джесси выскользнула из постели, поежившись от резкой смены температуры. Несмотря на сияющее солнце, воздух был довольно холодным. Наверное, к полудню потеплеет, особенно если опустится туман.
– Джесси, я хочу тебе кое-что сказать…
Произнесенная хриплым голосом фраза не выходила у нее из головы, пока она принимала душ и одевалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103