Джесси попыталась улыбнуться своей обычной улыбкой, когда он снова посмотрел на нее. Но то, что произошло потом, было так же неизбежно, как прилив. Он повел ее на залитую солнцем лужайку, поросшую мягкой травой и заваленную листьями эвкалиптов. И, когда они уселись на этот благоухающий ковер, над ними снова запели жаворонки. Их пение было таким невыносимо сладостным, что все другие звуки для Джесси умерли. Разве это не перст судьбы – заниматься любовью в месте, где они впервые встретились, где воспоминания впивались в них, как осколки стекла, а ветер шелестел в ветвях деревьев, подобно серебряной музыке.
Пальцы Люка нежными, осторожными движениями гладили ее лицо. Первое опасливое прикосновение его губ вернуло ее в прошлое, и на мгновение они снова стали детьми, резвящимися в залитой лунным светом бухте, с удивлением разглядывающими обнаженные тела друг друга. Словно время не коснулось их, словно все, что было потом, им приснилось.
А потом Люк вернул ее к реальности. Просунув руки в свободный вырез ее крестьянской блузки, он медленно опустил ее, обнажив руки и покрывая поцелуями плечи. Джесси вздохнула и задрожала от возбуждения. Всплеск удовольствия был острым, почти невыносимым. Это была кульминация ее отроческой мечты – момент, когда он начинал любить ее со всей свойственной юности горячностью, когда он прикасался к ней с такой нежностью, что самые сокровенные места ее тела дрожали от желания.
Когда Люк склонился к ее груди, Джесси учуяла аромат сандала, смешавшийся с запахом его тела. Она затрепетала, предвкушая самое экзотическое наслаждение, и от первого же прикосновения его прохладных губ к ее жаждущей плоти ее словно пронзила молния. Он воспламенял не одно только ее тело, но и мысли. Вся дрожа, она представила себе, как он раздевает ее изысканными, сводящими с ума движениями, как он прижимает ее к земле всем весом своего тела и осторожно входит в нее.
Но Люк не стал снимать с нее блузку, обнажив грудь, начал расстегивать длинную крестьянскую юбку, покрывая поцелуями ноги Джесси. Когда он раздвинул ее бедра, ей инстинктивно захотелось прикрыться; но от этого ее покорность его ласкам стала только более заметной. И, хотя он так и не раздел ее до конца, Джесси чувствовала себя обнаженной и прекрасной; Люк прикасался к самым сокровенным, самым нежным местам ее тела, шепча волнующие интимности.
И, когда через некоторое время он, еще шире раздвинув ее бедра, прижался к месту их соединения губами и стал ласкать ее языком, Джесси вскрикнула от удивления и была ввергнута в пучину экстаза. Она совершенно обезумела от удовольствия, остолбенела оттого, что ее тайные фантазии воплотились в таком потрясающем виде. Но взрыв высвобождаемой энергии не доставлял ей полного удовлетворения. Джесси дрожала и безмолвно умоляла Люка войти в нее.
– У тебя такое красивое тело, – сказала она ему несколько мгновений спустя, когда он разделся. Джесси сама настояла на том, чтобы он сделал это у нее на глазах, и не переставала восхищаться им вслух и с благоговением прикасаться к нему. Его теплая и мягкая кожа успокаивала и одновременно возбуждала ее, а паутина рубцов на спине вызвала страстные рыдания. Как они могли причинять ему такую боль?
– Я бы убила их, если бы могла, – сказала она.
– Джесси…
– Я тебя люблю. – Признание сорвалось с ее губ, когда их тела соединились. Джесси не понимала, кто произнес их. Она знала только то, что ее разрывает на части нечеловеческая нежность. Казалось, он входит и в ее тело, и в душу одновременно. Ей не раз приходилось воображать, каким красивым он будет, как ей будет казаться, что Люк – это сияющий свет, двигающийся внутри нее. И это было действительно так. Он стал ее душой, центром ее существа, смыслом ее существования.
Жаворонки издавали пронзительные звуки, и Джесси погрузила пальцы в роскошную шевелюру Люка и прижала его голову к себе. Высоко в кронах деревьев перелетавшие с места на место птицы, казалось, издавали предупредительные звуки. Но Джесси не могла их слушать. Она слишком долго этого ждала.
Движения его напрягшегося тела становились все сильнее и сильнее. Это был медленный чувственный танец, от которого Джесси пришла в состояние экстаза. Волна ощущений прошла по ней, как лихорадка, постепенно достигнув самой высшей точки. Плотская страсть со своими грудными звуками и влажными запахами поглотила ее. Прижатая к благоухающей траве, она наслаждалась диким удовольствием их совокупления, чудом единения мужчины и женщины, жестоким и мягким одновременно.
Она наслаждалась тем, что это был он. Наконец-то, Люк… Все это время, поняла она, любовь тлела в ее сердце, как фитиль. Слезы выступили у нее на глазах, и горестное чувство утраты пронзило ее насквозь. Джесси никогда не переставала его любить. И терять. Воспоминания вечно оставались нежными и мучительными. Еще раз она через все это пройти не сможет. Не сможет. И тем не менее ей казалось невозможным любить этого человека, не испытывая боли.
Сочетание муки и страсти было поистине взрывоопасным. Эта адская смесь бурлила в ней, заставляя ее вздыхать и вскрикивать одновременно. И, когда теплая волна плотского наслаждения достигла своей кульминации, она вцепилась в Люка, выкрикивая его имя и умоляя не останавливаться, никогда не останавливаться! Люк прижал к себе свою подругу, покрывая поцелуями ее пылающее лицо и успокаивая ее до тех пор, пока кризис не прошел.
Это было неземное и жестокое блаженство.
О чем еще она могла мечтать?.. И вдруг это перестало быть мечтой и превратилось в кошмар. Люк начал непроизвольно вздрагивать, прижимая ее к земле с такой силой, что Джесси растерялась. Он двигался в ней сильными, повторяющимися через одинаковые промежутки времени толчками, но все же ей удалось приподняться и назвать его по имени. Но Люк, казалось, ее не услышал.
– Не покидай меня! Никогда не покидай меня.
Джесси охватил ужас. Неужели она сходит с ума? Неужели эти слова произнес Люк? «Нет, не надо!» Этот вопль пронзил ее память, но на этот раз кричал не Люк, а она. «Нет! Я не…» – и в этот момент Джесси внезапно поняла, что кричит она и что она должна заставить его остановиться! Она была в отчаянии, но слова терялись, застревали в ее напрягшейся глотке. Когда Джесси попыталась оттолкнуть его от себя. Люк оперся обеими руками о землю, лишив ее свободы передвижения и так грубо сжав в объятиях, что Джесси не могла пошевелиться.
– Отпусти! – выдохнула она, но Люк не мог или не хотел ее слушать. Джесси была придавлена его каменной грудью, не в состоянии высвободиться, почти не в состоянии дышать. И, когда он наконец кончил, Джесси вернулась назад в прошлое, в ночь, когда убили Хэнка Флада.
– Джесси, что с тобой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
Пальцы Люка нежными, осторожными движениями гладили ее лицо. Первое опасливое прикосновение его губ вернуло ее в прошлое, и на мгновение они снова стали детьми, резвящимися в залитой лунным светом бухте, с удивлением разглядывающими обнаженные тела друг друга. Словно время не коснулось их, словно все, что было потом, им приснилось.
А потом Люк вернул ее к реальности. Просунув руки в свободный вырез ее крестьянской блузки, он медленно опустил ее, обнажив руки и покрывая поцелуями плечи. Джесси вздохнула и задрожала от возбуждения. Всплеск удовольствия был острым, почти невыносимым. Это была кульминация ее отроческой мечты – момент, когда он начинал любить ее со всей свойственной юности горячностью, когда он прикасался к ней с такой нежностью, что самые сокровенные места ее тела дрожали от желания.
Когда Люк склонился к ее груди, Джесси учуяла аромат сандала, смешавшийся с запахом его тела. Она затрепетала, предвкушая самое экзотическое наслаждение, и от первого же прикосновения его прохладных губ к ее жаждущей плоти ее словно пронзила молния. Он воспламенял не одно только ее тело, но и мысли. Вся дрожа, она представила себе, как он раздевает ее изысканными, сводящими с ума движениями, как он прижимает ее к земле всем весом своего тела и осторожно входит в нее.
Но Люк не стал снимать с нее блузку, обнажив грудь, начал расстегивать длинную крестьянскую юбку, покрывая поцелуями ноги Джесси. Когда он раздвинул ее бедра, ей инстинктивно захотелось прикрыться; но от этого ее покорность его ласкам стала только более заметной. И, хотя он так и не раздел ее до конца, Джесси чувствовала себя обнаженной и прекрасной; Люк прикасался к самым сокровенным, самым нежным местам ее тела, шепча волнующие интимности.
И, когда через некоторое время он, еще шире раздвинув ее бедра, прижался к месту их соединения губами и стал ласкать ее языком, Джесси вскрикнула от удивления и была ввергнута в пучину экстаза. Она совершенно обезумела от удовольствия, остолбенела оттого, что ее тайные фантазии воплотились в таком потрясающем виде. Но взрыв высвобождаемой энергии не доставлял ей полного удовлетворения. Джесси дрожала и безмолвно умоляла Люка войти в нее.
– У тебя такое красивое тело, – сказала она ему несколько мгновений спустя, когда он разделся. Джесси сама настояла на том, чтобы он сделал это у нее на глазах, и не переставала восхищаться им вслух и с благоговением прикасаться к нему. Его теплая и мягкая кожа успокаивала и одновременно возбуждала ее, а паутина рубцов на спине вызвала страстные рыдания. Как они могли причинять ему такую боль?
– Я бы убила их, если бы могла, – сказала она.
– Джесси…
– Я тебя люблю. – Признание сорвалось с ее губ, когда их тела соединились. Джесси не понимала, кто произнес их. Она знала только то, что ее разрывает на части нечеловеческая нежность. Казалось, он входит и в ее тело, и в душу одновременно. Ей не раз приходилось воображать, каким красивым он будет, как ей будет казаться, что Люк – это сияющий свет, двигающийся внутри нее. И это было действительно так. Он стал ее душой, центром ее существа, смыслом ее существования.
Жаворонки издавали пронзительные звуки, и Джесси погрузила пальцы в роскошную шевелюру Люка и прижала его голову к себе. Высоко в кронах деревьев перелетавшие с места на место птицы, казалось, издавали предупредительные звуки. Но Джесси не могла их слушать. Она слишком долго этого ждала.
Движения его напрягшегося тела становились все сильнее и сильнее. Это был медленный чувственный танец, от которого Джесси пришла в состояние экстаза. Волна ощущений прошла по ней, как лихорадка, постепенно достигнув самой высшей точки. Плотская страсть со своими грудными звуками и влажными запахами поглотила ее. Прижатая к благоухающей траве, она наслаждалась диким удовольствием их совокупления, чудом единения мужчины и женщины, жестоким и мягким одновременно.
Она наслаждалась тем, что это был он. Наконец-то, Люк… Все это время, поняла она, любовь тлела в ее сердце, как фитиль. Слезы выступили у нее на глазах, и горестное чувство утраты пронзило ее насквозь. Джесси никогда не переставала его любить. И терять. Воспоминания вечно оставались нежными и мучительными. Еще раз она через все это пройти не сможет. Не сможет. И тем не менее ей казалось невозможным любить этого человека, не испытывая боли.
Сочетание муки и страсти было поистине взрывоопасным. Эта адская смесь бурлила в ней, заставляя ее вздыхать и вскрикивать одновременно. И, когда теплая волна плотского наслаждения достигла своей кульминации, она вцепилась в Люка, выкрикивая его имя и умоляя не останавливаться, никогда не останавливаться! Люк прижал к себе свою подругу, покрывая поцелуями ее пылающее лицо и успокаивая ее до тех пор, пока кризис не прошел.
Это было неземное и жестокое блаженство.
О чем еще она могла мечтать?.. И вдруг это перестало быть мечтой и превратилось в кошмар. Люк начал непроизвольно вздрагивать, прижимая ее к земле с такой силой, что Джесси растерялась. Он двигался в ней сильными, повторяющимися через одинаковые промежутки времени толчками, но все же ей удалось приподняться и назвать его по имени. Но Люк, казалось, ее не услышал.
– Не покидай меня! Никогда не покидай меня.
Джесси охватил ужас. Неужели она сходит с ума? Неужели эти слова произнес Люк? «Нет, не надо!» Этот вопль пронзил ее память, но на этот раз кричал не Люк, а она. «Нет! Я не…» – и в этот момент Джесси внезапно поняла, что кричит она и что она должна заставить его остановиться! Она была в отчаянии, но слова терялись, застревали в ее напрягшейся глотке. Когда Джесси попыталась оттолкнуть его от себя. Люк оперся обеими руками о землю, лишив ее свободы передвижения и так грубо сжав в объятиях, что Джесси не могла пошевелиться.
– Отпусти! – выдохнула она, но Люк не мог или не хотел ее слушать. Джесси была придавлена его каменной грудью, не в состоянии высвободиться, почти не в состоянии дышать. И, когда он наконец кончил, Джесси вернулась назад в прошлое, в ночь, когда убили Хэнка Флада.
– Джесси, что с тобой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103